- Я отношусь к вам лучше, чем вы отнеслись ко мне в Кливленде, - с улыбкой сказал ты. - Помните, я позвонил, а вы не пожелали со мной встретиться?
Она слегка смутилась:
- Я даже не ответила на твою записку, хотя хотела.
В ту ночь я плакала впервые за много лет. Но все было так понятно. Тебе было всего двадцать четыре года, а мне уже за сорок, и у меня был Пол, и я уже не была…
Да, когда-то я была привлекательной. Я была так рада, ты даже не представляешь себе, так счастлива, что ты помнил обо мне. - Она подняла на тебя взгляд и отвела его в сторону. - Собственно, причина моего визита заключается в Поле. Два года назад он закончил университет; сейчас ему двадцать четыре года. Он хороший мальчик и не ленивый, но я боюсь за него. Я думаю, что ты мог бы помочь.
- Где он сейчас?
- В Нью-Йорке, он живет здесь уже больше года.
Время от времени он устраивается на какую-нибудь работу, но мечтает стать скульптором. Какое-то время он учился этому в Чикаго и сейчас посвящает этому занятию так много времени, что не может много работать.
Это тебя насторожило, и ты задумался, что же за просьба за этим последует. Не хотела ли она, чтобы ты устроил его на работу? Ты стал расспрашивать ее без особого энтузиазма.
Она объяснила, что ему вряд ли подойдет какая-либо работа. То, о чем он мечтал и о чем она хотела просить, - это дать ему возможность изучать мастерство скульптора и практиковаться в нем. Она, конечно, не может судить, но преподаватели очень высоко отзывались о его работах. В Чикаго он был награжден премией, которая и позволила ему приехать в Нью-Йорк. Это была очень напряженная борьба. Больше всего он мечтает поехать на два-три года за границу. Именно об этом она и хотела поговорить, надеясь, что ты сможешь помочь.
Ты задумался.
- Если у него действительно есть талант, его обязательно нужно поддержать, - рассудительно согласился ты. - Ему необходимо найти спонсора, и это будет не очень сложно, так часто делается. Я могу поговорить об этом с Диком… то есть с мистером Карром.
Тебе казалось, что это предложение достаточно выгодное, но она думала о чем-то другом. Она прямо посмотрела на тебя.
- Я хотела, чтобы ты сам это сделал, - сказала она. - Видишь ли, ты его отец.
Ты изумленно уставился на нее.
- Я не хотела говорить об этом, - сказала она, - но, в конце концов, почему бы и нет? Джим умер, и мне нечего стыдиться. Пол родился через несколько месяцев после нашего переезда в Кливленд. Собственно, поэтому мы и переехали, я знала, что вскоре это произойдет, и тогда все стало бы еще хуже, чем было.
Ты начал заикаться:
- А вы… то есть… Не понимаю, как вы могли знать…
Странно было говорить на эту тему с этой старой седой женщиной.
- Я отлично это знаю, я уверена в этом.
- И как он выглядит?
- Он ни на кого особенно не похож. - Она улыбнулась, видимо тоже находя наш разговор забавным, и это сразу убедило больше, чем что-либо другое. - Тебе придется просто поверить мне на слово; странно, мне никогда не приходило в голову, что ты станешь сомневаться. Он не такой красавец, как ты, но его глаза немного похожи на твои. И он в самом деле очень умный мальчик.
Она сказала, что он в Нью-Йорке и, возможно, сейчас сидит у меня в приемной. Ты встревожился:
- Но я действительно не понимаю… Конечно, я не сомневаюсь, нисколько не сомневаюсь в том, что вы сказали… Но боже мой! Я был еще ребенком, кажется, мне было не больше семнадцати…
Она устремила на тебя немного жесткий, удивленный взгляд.
- Я совершенно в этом уверена, мистер Сидни, - сказала она.
- Что ж. - Ты встал со стула. - Что ж. - Подошел к окну и взглянул вниз, на улицу, с высоты тридцатого этажа, затем опять вернулся к столу и снова к окну. Стоя там и глядя на нее, вдруг рассмеялся. - Господи, да сейчас мы с ним едва ли не ровесники! - заметил ты. - Вы помните, как я всегда называл вас миссис Дэвис и вы просили меня называть вас Эмили, а я не смел?
Ее ответная улыбка, добродушная и дружеская, была исполнена спокойствия, которое ясно показывало, что для нее то время гораздо дальше, чем для тебя, - она уже пересекла середину жизни, которой ты еще не достиг.
Одна мысль вдруг поразила тебя, уже не сомнение, а любопытство:
- А почему вы не сказали мне об этом тогда?
- Не могла, - ответила она. - Раза два-три хотела сказать, но не смогла, не знаю почему. Из этого не вышло бы ничего хорошего. - Затем неожиданно, со вспышкой безыскусной игривости, которая нередко проявлялась и в старые времена: - Может, я боялась, что ты станешь хвастаться.
- Он, конечно, ничего не знает?
- Господи, нет, конечно! - В ее взгляде промелькнула тревога: что, если этот бездетный богач пожелает не только помочь ее сыну, но и отнять его! - Нет, он не знает, И не должен узнать. Ему незачем это знать.
- Да, да, конечно, - успокоил ты ее. - Это был глупый вопрос. Безусловно, ему лучше не знать этого. А что касается помощи… Да, конечно, я бы с удовольствием…
Ты замолчал. Определенно эта седая школьная учительница была самым неопасным и честным человеком в мире, но, может, тебе стоит посоветоваться с адвокатом? Проявить обыкновенную предусмотрительность…
- Я бы с удовольствием познакомился с ним, - сказал ты.
Она сразу согласилась.
Обговорили подробности вашей встречи. Вы с Полом пообедаете вдвоем, без нее, так будет лучше. Она скажет ему, что ты ее бывший ученик из Огайо. Сошлись на том, что эта версия была предпочтительнее других, установили день и время встречи, и она дала тебе адрес Пола.
Затем встала и протянула руку.
- После нашей встречи мы с вами снова встретимся и все обсудим, - сказал ты.
Она кивнула, продолжая держать твою руку:
- Ты хороший мальчик, Уилли Сидни, и у тебя доброе сердце. Если я не говорю сыну, кто его отец, то это не потому, что я этого стыжусь. - Она улыбнулась сквозь слезы. - Если бы не ты, у меня не было бы Пола, а он - это все, что у меня есть.
После ее ухода ты должен был принять посетителей, которые уже ждали в приемной; им еще долго пришлось ждать, пока ты расхаживал по кабинету и стоял у окна. Это был действительно голос из прошлого, которое с годами стало казаться таким тоскливым и однообразным, что, если бы и будущее обещало быть таким же, следовало бы давно уже умереть. Итак, ты отец, у тебя есть сын. Ты не испытал от этого никакого особого волнения, больше того, еще не видев его, ты испытывал к нему легкую антипатию. Но в этом факте было нечто реальное, нечто такое, что можно было попробовать на зуб, нечто близкое тебе, без отвратительного привкуса фантома с его пустотой и никчемностью, который каким-то образом вкрадывался во все твои отношения с людьми и вещами.
Сын, которому уже двадцать четыре года! И он хочет стать скульптором. Тебе было чертовски приятно, что Пол не мечтает начать деловую карьеру. Это открывало множество возможностей, которые ты теперь рассматривал с острым наслаждением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72