»
«Нет, Дина, не поймали. Он убежал».
Ее охватила ярость. Она прямо-таки взбесилась:
«Рамзес! У тебя с головой все в порядке? Откуда такая информация? Как все случилось?»
«Я еще не знаю, к тому же большая часть сведений секретна. Но он сбежал».
«Соляры взяли его, а вам подбросили эту чепуховину? А может, вы снова его задержали, но ты не хочешь делать мне больно?»
Рамзес возмущенно фыркнул, но тут же взял себя в руки. И именно тогда она заметила в выражении его лица что-то такое, что ее поразило. Она поняла: случилось недоброе.
«Успокойся, успокойся, глупая». – Дина пыталась отделаться от этого ощущения. Сосредоточиться на приготовлении блюда. К размешанной яичной массе пробовала по капле добавлять масла. Но руки слишком сильно дрожали.
Тогда, утром, она шагнула к экрану головизора. Непроизвольно протянула руки к брату.
«В чем дело, Рамзес?»
«Не знаю. Самое скверное в том, что я не знаю. Невозможно так запросто уйти от преследователей. Или же все обстоит так, как говоришь ты: его схватили какие-то службы, наши или солярные, о которых мы понятия не имеет. Либо же помогли бунтари. А это означало бы, что мы не задушили их окончательно. Не знаю, что лучше».
Больше ему говорить не требовалось. Если Даниель действительно исчез, значит, новые власти отнюдь не владеют ситуацией в системе Мультона. Если же Даниеля похитили соляры, следовательно, они ведут какую-то игру за спиной электоров. Так или иначе, самоуверенность новых членов Совета должна поколебаться.
«Я распорядился оставить его в живых, моя подпись стоит на акте помилования, – продолжал Рамзес. – Моя. Ты, я думаю, догадываешься, что я не мог отдать такого приказа без согласия соляров, больше того, без их поддержки. Ты же понимаешь, правда? А теперь он исчез. Кто за это ответит? Вероятно, многие…»
Дина тогда не сразу сообразила, что имеет в виду брат. Глупая. Однако теперь уже знала, как-никак на размышления у нее был целый день. Она провела его на кухне, это верно, однако утренний разговор все время занимал мысли. Сейчас тоже. Дина взяла деревянную ложку. Досыпала в миску каперсы, порезанный лук. Некоторое время перемешивала, потом добавила огурца и предварительно сбитую пену белка. Терпеливо перемешивала соус.
У Рамзеса неприятности. Он подписал акт помилования Даниелю и тем самым подставил себя под огонь недоброжелателей: вот, посмотрите, высокий чиновник Совета Электоров спасает жизнь любовнику своей сестры, мятежнику и танатору. Дине было ясно, что Рамзес не мог не проконсультироваться, прежде чем принять такое решение. С кем, с какого ранга функционером новой власти – этого она не знала. Могла только догадываться, почему Даниелю даровали жизнь. Она не знала, какие детали подпадают под понятие «государственная тайна». Однако, когда выяснилось, что Даниель может оказаться очень ценным источником информации, Рамзес начал довольно неосторожно напоминать о своих заслугах в деле спасения Бондари. Его критики поутихли. Но вот бывший танатор исчез и как следствие – стал причиной неприятностей. Случилось бы такое, если б он умер? Разумеется, нет! А кто его спас? Ну, некто иной, как Рамзес Тиволи, ведь он же сам столько раз похвалялся этим! Да, приятного мало.
«Зачем он вам так нужен?»
«Не будь ребенком, Дина. За этим типом постоянно следили. Это, я думаю, ясно. Скажу предельно просто: вы считали, что он может вывести нас на людей и в места, данные о которых мы не сумели выжать из его мозга. У него была очень мощная, усиленная блокада. Кто знает, что там еще у него сидело в уголках памяти?»
Рамзес сказал не все. Это ясно. И хоть она знала, что он не может открыть ей большего, его скрытность страшно ее раздражала. Очередная ловушка.
«У тебя могут быть неприятности?»
Он ответил не сразу. Глядел на Дину внимательно, как бы ожидал подтверждения, что этот вопрос – не очередная зловредная зацепка, а забота.
«Рамзес, прошу тебя, скажи… У тебя могут быть неприятности?»
«Да».
«Что происходит? Мятежники опасны?»
На его сосредоточенном лице появилась гримаса, которая, видимо, должна была означать усмешку.
«Мятежники? Дина, никаких мятежников уже нет. Мы уничтожили их полностью. Даже если где-то там слоняются несколько человек и даже если именно они помогли Бондари бежать, то все равно они уже перестали быть опасными».
Он снова понизил голос. Она знала этот его дьявольский метод разговаривать. Он начинает что-то говорить, прерывается на полуслове, молча ожидает вопросов, комментариев, просьб. Хотя в действительности хочет продолжать. И знает, что ее это раздражает. И она не может сдержаться. Снова ловушка.
Из раздумий Дину вырвал звук скребущей по дну сотейника деревянной ложки. Соус был уже почти готов. Она капнула на палец, попробовала, добавила сливок, немного посолила. Снова взялась перемешивать.
«Так кто же нам реально угрожает?» – спросила она брата сегодня утром, хотя ведь заранее знала ответ.
«Мы сами, – сказал Рамзес. – Мы. Врагов наших уже нет. Уже исчезли все, кому следовало исчезнуть. При невыясненных обстоятельствах, конечно. Власть в наших руках. И вот началась борьба за влияние. И вскоре при вызывающих интерес несчастных случаях начнут погибать некоторые из нас. Тот, кто этого не понимает, ничего не смыслит в истории! Я не хочу исчезнуть первым».
«Братишка, а ты не пересаливаешь?»
«Не знаю, Дина. Но, прошу тебя, скажи, что я преувеличиваю, что у меня легкая паранойя и что я должен…»
«И что ты должен стукнуть себя по макушке, – улыбнулась она. – Ты б никогда, братишка, не позвонил, если б тебе снова не понадобилось доброе слово любимой сестренки. Неужели ты не можешь выплакаться на грудях Занделлы… Нет, прости, сейчас-то, пожалуй, на грудях рыжей Камелеоны… Или, может, Геодарды? Ну, у той-то грудки ого-го, есть на чем слезу пролить, дорогой мой электор, великий Рамзес Тиволи!»
Она его развеселила и, кажется, успокоила. Во всяком случае, он хорошо прикидывался. Они еще немного поболтали о том о сем, и Рамзес отключился.
Черт побери, мог бы кто-нибудь и ее утешить! Даниель сбежал. У брата неприятности. И все это она узнает из полуфраз, окутанных государственной и военной тайной.
Злость на Рамзеса вернулась с удвоенной силой. Она попробовала соус. Ну, хоть это получилось хорошо… как всегда. Немного кисловат, но не слишком острый, вкус каждого компонента вполне ощутим. Что говорить, хорош!
Она наклонилась над доской, на которой лежали тонкие ломтики тушеной рыбы. Погрузила ложку в миску, чтобы полить рыбу соусом, и в этот момент посуда выскользнула у нее из рук. Сотейник ударился о край стола, покачнулся, как бы выжидая, пока Дина сделает нужное движение, попытается его спасти. Напрасно. Девушка застыла, с фатальным спокойствием ожидая надвигающуюся катастрофу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
«Нет, Дина, не поймали. Он убежал».
Ее охватила ярость. Она прямо-таки взбесилась:
«Рамзес! У тебя с головой все в порядке? Откуда такая информация? Как все случилось?»
«Я еще не знаю, к тому же большая часть сведений секретна. Но он сбежал».
«Соляры взяли его, а вам подбросили эту чепуховину? А может, вы снова его задержали, но ты не хочешь делать мне больно?»
Рамзес возмущенно фыркнул, но тут же взял себя в руки. И именно тогда она заметила в выражении его лица что-то такое, что ее поразило. Она поняла: случилось недоброе.
«Успокойся, успокойся, глупая». – Дина пыталась отделаться от этого ощущения. Сосредоточиться на приготовлении блюда. К размешанной яичной массе пробовала по капле добавлять масла. Но руки слишком сильно дрожали.
Тогда, утром, она шагнула к экрану головизора. Непроизвольно протянула руки к брату.
«В чем дело, Рамзес?»
«Не знаю. Самое скверное в том, что я не знаю. Невозможно так запросто уйти от преследователей. Или же все обстоит так, как говоришь ты: его схватили какие-то службы, наши или солярные, о которых мы понятия не имеет. Либо же помогли бунтари. А это означало бы, что мы не задушили их окончательно. Не знаю, что лучше».
Больше ему говорить не требовалось. Если Даниель действительно исчез, значит, новые власти отнюдь не владеют ситуацией в системе Мультона. Если же Даниеля похитили соляры, следовательно, они ведут какую-то игру за спиной электоров. Так или иначе, самоуверенность новых членов Совета должна поколебаться.
«Я распорядился оставить его в живых, моя подпись стоит на акте помилования, – продолжал Рамзес. – Моя. Ты, я думаю, догадываешься, что я не мог отдать такого приказа без согласия соляров, больше того, без их поддержки. Ты же понимаешь, правда? А теперь он исчез. Кто за это ответит? Вероятно, многие…»
Дина тогда не сразу сообразила, что имеет в виду брат. Глупая. Однако теперь уже знала, как-никак на размышления у нее был целый день. Она провела его на кухне, это верно, однако утренний разговор все время занимал мысли. Сейчас тоже. Дина взяла деревянную ложку. Досыпала в миску каперсы, порезанный лук. Некоторое время перемешивала, потом добавила огурца и предварительно сбитую пену белка. Терпеливо перемешивала соус.
У Рамзеса неприятности. Он подписал акт помилования Даниелю и тем самым подставил себя под огонь недоброжелателей: вот, посмотрите, высокий чиновник Совета Электоров спасает жизнь любовнику своей сестры, мятежнику и танатору. Дине было ясно, что Рамзес не мог не проконсультироваться, прежде чем принять такое решение. С кем, с какого ранга функционером новой власти – этого она не знала. Могла только догадываться, почему Даниелю даровали жизнь. Она не знала, какие детали подпадают под понятие «государственная тайна». Однако, когда выяснилось, что Даниель может оказаться очень ценным источником информации, Рамзес начал довольно неосторожно напоминать о своих заслугах в деле спасения Бондари. Его критики поутихли. Но вот бывший танатор исчез и как следствие – стал причиной неприятностей. Случилось бы такое, если б он умер? Разумеется, нет! А кто его спас? Ну, некто иной, как Рамзес Тиволи, ведь он же сам столько раз похвалялся этим! Да, приятного мало.
«Зачем он вам так нужен?»
«Не будь ребенком, Дина. За этим типом постоянно следили. Это, я думаю, ясно. Скажу предельно просто: вы считали, что он может вывести нас на людей и в места, данные о которых мы не сумели выжать из его мозга. У него была очень мощная, усиленная блокада. Кто знает, что там еще у него сидело в уголках памяти?»
Рамзес сказал не все. Это ясно. И хоть она знала, что он не может открыть ей большего, его скрытность страшно ее раздражала. Очередная ловушка.
«У тебя могут быть неприятности?»
Он ответил не сразу. Глядел на Дину внимательно, как бы ожидал подтверждения, что этот вопрос – не очередная зловредная зацепка, а забота.
«Рамзес, прошу тебя, скажи… У тебя могут быть неприятности?»
«Да».
«Что происходит? Мятежники опасны?»
На его сосредоточенном лице появилась гримаса, которая, видимо, должна была означать усмешку.
«Мятежники? Дина, никаких мятежников уже нет. Мы уничтожили их полностью. Даже если где-то там слоняются несколько человек и даже если именно они помогли Бондари бежать, то все равно они уже перестали быть опасными».
Он снова понизил голос. Она знала этот его дьявольский метод разговаривать. Он начинает что-то говорить, прерывается на полуслове, молча ожидает вопросов, комментариев, просьб. Хотя в действительности хочет продолжать. И знает, что ее это раздражает. И она не может сдержаться. Снова ловушка.
Из раздумий Дину вырвал звук скребущей по дну сотейника деревянной ложки. Соус был уже почти готов. Она капнула на палец, попробовала, добавила сливок, немного посолила. Снова взялась перемешивать.
«Так кто же нам реально угрожает?» – спросила она брата сегодня утром, хотя ведь заранее знала ответ.
«Мы сами, – сказал Рамзес. – Мы. Врагов наших уже нет. Уже исчезли все, кому следовало исчезнуть. При невыясненных обстоятельствах, конечно. Власть в наших руках. И вот началась борьба за влияние. И вскоре при вызывающих интерес несчастных случаях начнут погибать некоторые из нас. Тот, кто этого не понимает, ничего не смыслит в истории! Я не хочу исчезнуть первым».
«Братишка, а ты не пересаливаешь?»
«Не знаю, Дина. Но, прошу тебя, скажи, что я преувеличиваю, что у меня легкая паранойя и что я должен…»
«И что ты должен стукнуть себя по макушке, – улыбнулась она. – Ты б никогда, братишка, не позвонил, если б тебе снова не понадобилось доброе слово любимой сестренки. Неужели ты не можешь выплакаться на грудях Занделлы… Нет, прости, сейчас-то, пожалуй, на грудях рыжей Камелеоны… Или, может, Геодарды? Ну, у той-то грудки ого-го, есть на чем слезу пролить, дорогой мой электор, великий Рамзес Тиволи!»
Она его развеселила и, кажется, успокоила. Во всяком случае, он хорошо прикидывался. Они еще немного поболтали о том о сем, и Рамзес отключился.
Черт побери, мог бы кто-нибудь и ее утешить! Даниель сбежал. У брата неприятности. И все это она узнает из полуфраз, окутанных государственной и военной тайной.
Злость на Рамзеса вернулась с удвоенной силой. Она попробовала соус. Ну, хоть это получилось хорошо… как всегда. Немного кисловат, но не слишком острый, вкус каждого компонента вполне ощутим. Что говорить, хорош!
Она наклонилась над доской, на которой лежали тонкие ломтики тушеной рыбы. Погрузила ложку в миску, чтобы полить рыбу соусом, и в этот момент посуда выскользнула у нее из рук. Сотейник ударился о край стола, покачнулся, как бы выжидая, пока Дина сделает нужное движение, попытается его спасти. Напрасно. Девушка застыла, с фатальным спокойствием ожидая надвигающуюся катастрофу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72