За какие-то считанные минуты их жизнь круто переменилась – навсегда. Индеец потянул Пэтси Гэллэхер за связывающие ее узлы, чтобы заставить встать на ноги, при этом тонкий кожаный ремешок больно врезался ей в запястья. Она с криком упала, увлекая за собой Ули. Улисс опять заплакал. Дети, все до единого, не спускали глаз с костров, которые принялись разжигать индейцы, и с кровавого месива, бывшего когда-то их родителями.
Линнет запела. Сначала тихо, однако постепенно ее пение становилось все увереннее, и сначала один детский голосок, а затем все остальные подхватили:
«О череда веков, прервись и упаси меня».
Они поднялись на ноги и, спотыкаясь и то и дело падая, медленно зашагали в лесную чащу, связанные в единую цепочку.

***
Линнет держала на руках безвольное тело Улисса, который пребывал в какой-то полуобморочной дреме. Они брели вот уже третий день. Отдыхать им давали мало, кормили и того меньше. Двое самых маленьких ребятишек выглядели так, словно находились на краю гибели, и Линнет уговорила главаря индейцев позволить ей нести мальчика на спине. Она пошевелила пальцами ног, рассматривая волдыри и множество порезов. Ее мучил голод, однако Линнет отдала Улиссу полпорции грубой маисовой похлебки, но он хныкал и просил еще. Линнет погладила его лобик – у мальчика начинался жар.
Пятеро угрюмых индейцев отдавали команды и любой ценой добивались их исполнения. Стоило Линнет замедлить шаг – пятилетний Улисс был тяжелым, – они принялись подгонять ее острыми палками, не позволяя ей сбиться с прежнего темпа. Она настолько устала, что теперь не могла заснуть, все ее тело болело.
Один из индейцев повернулся к ней, и Линнет поспешно закрыла глаза. Вот уже несколько раз она замечала, как они показывали на нее пальцами и при этом о чем-то толковали. Она не сомневалась, что речь шла о ней.
Еще не наступил рассвет, а семерых пленников уже подняли на ноги и заставили снова идти целый день напролет. Перед заходом солнца индейцы привели их к ручью, вода в котором доходила до пояса, и загнали туда всех до одного.
– Я боюсь, Линнет. Я не люблю воду, – жаловался Ули.
– Я понесу его, – жестом показала Линнет индейцу, стоявшему в конце очереди. Тот перерезал кожаный ремешок, и Улисс забрался ей на спину.
Дети почти уже достигли другого берега, когда Линнет вдруг поскользнулась и упала в воду. Не мешкая, один из индейцев перерезал веревку, связывавшую ее с остальными, – индейцы не желали рисковать и терять всех пленников только из-за того, что один из них того и гляди утонет. Линнет с трудом вытащила бьющегося в истерике сопротивляющегося Улисса на берег, а когда ей это наконец удалось, она бессильно повалилась навзничь, стараясь отдышаться после невероятного физического напряжения.
– Линнет! О чем они говорят? – требовательно спросила Пэтси Гэллэхер.
Линнет подняла глаза и увидела, что двое индейцев, отчаянно жестикулируя, показывали на нее пальцами. Затем они позвали своего предводителя, и его лицо исказилось гневом. Почти до беспамятства изнуренная сражением о Улиссом, Линнет не сразу сообразила, что индейцы показывали на ее грудь. Прилипнув к телу, мокрая одежда ясно обозначила ее полные груди. Линнет тут же прикрыла их сложенными крест-накрест руками.
– Линнет! – закричала Пэтси, увидев, как к ней направляется один из индейцев, его свирепое лицо не предвещало ничего хорошего.
Линнет быстро заслонила лицо, защищаясь от первого удара, но от страшных тычков под ребра уберечься было невозможно. Удары сыпались градом, и Линнет скорчилась от боли.
Индейцы изрыгали ругательства в ее адрес. Вдруг чья-то рука перевернула ее на спину. У Линнет перехватило дыхание – ведь вся ее грудь была истерзана и, возможно, переломаны ребра. Индеец сорвал с нее одежду – теперь она лежала перед ним обнаженная до пояса. То, что предстало его взору, похоже, разозлило его еще больше. С удвоенной силой он ударил ее кулаком, но Линнет так и не успела почувствовать, что удар пришелся ей в челюсть.

***
– Линнет, очнись же!
Линнет слегка пошевелилась, стараясь понять, где она находится.
– Линнет, мне позволили ухаживать за тобой. Сядь и надень это. Это рубашка Джонни.
– Пэтси? – прошептала Линнет.
– О, Линнет, ты выглядишь ужасно! Все лицо опухло и… – Девочка всхлипнула и, усадив подругу, стала просовывать ее руки в рукава рубашки из грубой полушерстянки. – Линнет, скажи хоть что-нибудь. С тобой все в порядке?
– Кажется, да. И они позволили тебе прийти ко мне? Я думала, меня бросят здесь. На что они так рассердились?
– Мы с Джонни вот что подумали. Они, наверное, решили, будто ты ребенок, а когда обнаружили, что это не так…
– Но почему все-таки они позволили тебе прийти ко мне?
– Не знаю, но мы все уверены: если бы не ты, мы не перенесли бы всего этого. Возможно, индейцы тоже поняли это. Ах, Линнет, мне так страшно!
Пэтси обняла Линнет за шею, и та вынуждена была стиснуть зубы, чтобы не показать, как ей больно.
– Мне тоже страшно, – прошептала Линнет сквозь зубы.
– Тебе? Ты никогда ничего не боялась. Джонни утверждает, что ты самая смелая на свете!
Линнет улыбнулась девчушке, хотя ей было больно даже улыбаться.
– Это я так выгляжу, а "внутри у меня все обрывается от страха.
– У меня тоже.
Пэтси помогла Линнет добраться обратно до лагеря индейцев, благо, эта девушка была маленькой, не больше двенадцатилетней девочки. Дети приветствовали ее слабыми улыбками и в первый раз попытались преодолеть безумный страх.
Ранним утром следующего дня они добрались до стана индейцев, до места их постоянного обитания. Грязные, одетые в лохмотья женщины выбежали приветствовать своих мужчин и тянули руки к детям. Жестикулируя, показывая пальцем сначала на свою грудь, а затем на ее, предводитель индейцев подтолкнул Линнет к группе женщин, Одна из них с диким воплем разорвала на Линнет рубашку и ударила ее в грудь. Наклонившись вперед, Линнет закрылась руками, а женщина захохотала. Линнет подняла глаза и увидела, что детей куда-то уводят. Они громко взывали о помощи, и Линнет попыталась было побежать за ними, однако индианки, хохоча и больно щиплясь, остановили ее. Одна вцепилась ей в косы.
Предводитель снова что-то оказал, и индианки, недовольно ворча, отпустили Линнет. Одна из них стала подталкивать Линнет в спину. Это продолжалось до тех пор, пока Линяет не поняла, что ей следует идти к какому-то убогому шалашу из травы и сучков. Там невозможно было даже встать: место было только для ночлега, устроенного для двоих. Индианка сопровождала Линнет до самого шалаша. В руках у нее была глиняная плошка с каким-то месивом, пахнущим протухшим жиром, и индейская женщина стала размазывать этот омерзительный жир по лицу Линнет, потом намазала все ее туловище, а затем начала втирать эту гадость в волосы Линнет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64