В конце концов, ведь Джос убил брата Элизабет, Эдмунда Чатворта.
— А как поживают ваши братья? — с вызовом спросил Джослин.
Элизабет впилась долгим пронизывающим взглядом в его глаза, и Аликс затаила дыхание, молясь про себя, чтобы та не догадалась, кто был Джос.
— Мой брат Брайан уехал из дома, — тихо ответила она, — и мы не знаем, где он. Есть слух, что он в плену у одного из этих грязных Монтгомери.
Джослин крепко сжал плечо Аликс.
— А Роджер? — спросил он.
— Роджер… переменился. Ну а теперь, — прибавила Элизабет, — если мы покончили с обсуждением моего семейства, то надо идти вниз, нас ждут. — И с этими словами она выбежала из комнаты.
— Грязных! — завопила Аликс, не успела дверь захлопнуться. — Брат ее убил сестру моего Рейна, а она еще смеет обзывать нас грязными!
— Аликс, успокойся. Тебе не справиться с такой, женщиной, как Элизабет Чатворт. Она съест тебя с потрохами. Ты не знаешь, в окружении каких людей она выросла. Эдмунд был низким и порочным, но я помню, как Элизабет спорила с ним, когда даже Роджер уступал. И она обожает своего брата Брайана. Если же она думает, что это Монтгомери виноваты в его похищении, то понятно, почему она просто кипит от ненависти.
— Но она не имеет права кипеть! Во всем виноваты Чатворты.
— Тише! Давай спустимся, — и он сердито взглянул на нее, — и никаких шуточек, вроде песен о феодальных распрях. Ты поняла?
Аликс кивнула, но ей не нравилось, что приходится давать такое обещание.
Была поздняя ночь. Большинство гостей напились до потери чувств и теперь валялись на полу или, уронив голову на стол, спали, когда слуга что-то прошептал на ухо человеку, сидевшему в углу. Улыбаясь, человек встал и вышел из замка навстречу вновь прибывшим гостям.
— Ни за что не поверишь, кто здесь, — сказал человек только что спешившемуся всаднику.
— Что! Это так ты меня приветствуешь? — спросил тот ядовито. — И никакой заботы о моей безопасности? Ну, Джон, ты хотя бы постарался.
— Я не пил, чтобы остаться трезвым и поведать тебе новость. Довольно с тебя и этого.
— Да, верно, это большая жертва. — Мужчина кинул поводья слуге. — И что же такое важное ты хочешь мне сказать, не давая прежде хоть немного выпить?
— Ах, Пагнел, какой же ты нетерпеливый. Помнишь тут маленькую птичку, что пела прошлой зимой? Ту самую, что огрела тебя по голове?
Пагнел замер, насторожился и злобно взглянул на Джона. Он едва удержался, чтобы не потрогать безобразный шрам на лбу. С той самой ночи его донимали головные боли, и, хотя он замучил до смерти нескольких жителей из Мортона, никто ему не сказал, куда исчезла Аликс. И каждый раз, когда голова у него раскалывалась от боли, он клялся, что еще увидит ее горящей на костре за причиненную ему боль.
— Где она?
Джон глухо рассмеялся:
— Она в замке и брюхатая. Путешествует вместе с хорошеньким юнцом, и они двое так приятно пели, что любо-дорого послушать.
— А сейчас? Наверное все спят?
— Да, и я приметил, где улеглись тот парень И твоя птичка певчая.
Пагнел с минуту молчал, обдумывая следующий шаг. Когда он с друзьями тогда перелез через городскую стену в поисках Аликс, он был пьян и поэтому завалил все дело. Но теперь он не должен совершить ту же ошибку.
— А если она закричит, — спросил он, — ей придут на помощь?
— Но почти все напились мертвецки. И храп стоит такой, что взрыва пороха не услышишь. Пагнел оглядел старые крепостные стены.
— А есть здесь подземелье, ну, место, — уточнил он, — где можно было бы подержать пленников, пока их не казнят?
— А чего ждать! Мы привяжем ее к шесту и на восходе солнца сожжем.
— Нет, некоторым людям это может не понравиться, а король теперь в грустном настроении, и неизвестно, как он к этому отнесется. Мы сделаем все по закону. Мой двоюродный брат ведает судом неподалеку отсюда. Мы бросим шлюху в погреб, а я поеду и потолкую с кузеном, и, когда вернусь, устроим суд. А потом мы уже поглядим, как она будет гореть. Покажи, где она устроилась.
Аликс спала беспокойно. Ей было неудобно, мешал живот. Она повернулась, и тут ей на ухо зашептал зловещий голос. Этот голос она никогда не забывала и не смогла бы забыть. Он заставил ее вздрогнуть. От страха она покрылась гусиной кожей.
— Если хочешь, чтобы твой дружок остался жив, веди себя тихо, — донеслось до нее. А у горла она почувствовала острое стальное лезвие. Ей не надо было даже открывать глаза, она и так знала, что это Пагнел. Его лицо преследовало ее в ночных кошмарах несколько месяцев.
— Ты не забыла меня, моя милочка? — прошептал он, почти касаясь ее лица. А руки поглаживали ее тугой живот.
— Ты, значит, отдала другому то, из-за чего повздорила со мной? За это ты умрешь.
— Не надо, — прошептала Аликс, когда лезвие теснее прикоснулось к горлу.
— Так ты пойдешь со мной тихо и спокойно, или я сейчас воткну нож ему в сердце?
Аликс хорошо понимала, что Пагнел имеет в виду. Всего в шаге от нее спал Джослин, дыша ровно и глубоко, не чувствуя опасности, которая ей угрожала.
— Я иду, — выдавила она.
Вся дрожа, слишком напуганная, чтобы заплакать, Аликс грузно поднялась. Нож соскользнул, оцарапав кожу. Было нелегко пройти между телами пьяных гостей, распростершихся на полу. Каждый раз, как она спотыкалась, Пагнел сзади выкручивал ей руку чуть не до вывиха.
Когда они подошли к темной, холодной, каменной лестнице, ведущей вниз, он так сильно толкнул Аликс, что она ударилась о стену, пролетела четыре ступеньки и едва удержалась на ногах.
— А ну давай быстрей, — ухмыльнулся Пагнел И опять толкнул ее в спину.
Каким-то образом она ухитрилась не упасть. Они оказались в холодной, темной комнате с очень низким потолком. На полу были беспорядочно навалены мешки и ящики с овощами и зерном.
Заскрипела дверь, и Аликс обернулась.
Пагнел стоял в проеме тяжелой двери, зияющей в черное зловещее ничто.
— Туда, — прорычал он.
— Нет, — Аликс попятилась, но отступать было некуда, так загромождено было все пространство кладовой.
Он схватил ее за волосы и втолкнул в черноту. Скорчившись в углу, в промозглой мгле, она смотрела, как захлопнулась дверь, отсекая последний луч света, и услышала, как задвинулся тяжелый железный засов.
ГЛАВА 13
Отвратительная темная каморка казалась ей самым кошмарным видением, источником самых тягостных мыслей, самых ужасных преданий, которые ей когда-либо приходилось слышать. Не просачивался и малейший лучик света, и спустя час она по-прежнему не видела руки, поднесенной к лицу. Долго-долго Аликс сидела, согнувшись в углу, куда ее толкнул Пагнел, не смея двинуться.
Но если она не могла ничего видеть, то уж слышать она слышала, как шуршат насекомые на стенах и полу, и звуки были достаточно явственные и зловещие. Что-то пробежало по ее башмакам из мягкой кожи, и с негромким криком она вскочила, хватаясь за камни стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
— А как поживают ваши братья? — с вызовом спросил Джослин.
Элизабет впилась долгим пронизывающим взглядом в его глаза, и Аликс затаила дыхание, молясь про себя, чтобы та не догадалась, кто был Джос.
— Мой брат Брайан уехал из дома, — тихо ответила она, — и мы не знаем, где он. Есть слух, что он в плену у одного из этих грязных Монтгомери.
Джослин крепко сжал плечо Аликс.
— А Роджер? — спросил он.
— Роджер… переменился. Ну а теперь, — прибавила Элизабет, — если мы покончили с обсуждением моего семейства, то надо идти вниз, нас ждут. — И с этими словами она выбежала из комнаты.
— Грязных! — завопила Аликс, не успела дверь захлопнуться. — Брат ее убил сестру моего Рейна, а она еще смеет обзывать нас грязными!
— Аликс, успокойся. Тебе не справиться с такой, женщиной, как Элизабет Чатворт. Она съест тебя с потрохами. Ты не знаешь, в окружении каких людей она выросла. Эдмунд был низким и порочным, но я помню, как Элизабет спорила с ним, когда даже Роджер уступал. И она обожает своего брата Брайана. Если же она думает, что это Монтгомери виноваты в его похищении, то понятно, почему она просто кипит от ненависти.
— Но она не имеет права кипеть! Во всем виноваты Чатворты.
— Тише! Давай спустимся, — и он сердито взглянул на нее, — и никаких шуточек, вроде песен о феодальных распрях. Ты поняла?
Аликс кивнула, но ей не нравилось, что приходится давать такое обещание.
Была поздняя ночь. Большинство гостей напились до потери чувств и теперь валялись на полу или, уронив голову на стол, спали, когда слуга что-то прошептал на ухо человеку, сидевшему в углу. Улыбаясь, человек встал и вышел из замка навстречу вновь прибывшим гостям.
— Ни за что не поверишь, кто здесь, — сказал человек только что спешившемуся всаднику.
— Что! Это так ты меня приветствуешь? — спросил тот ядовито. — И никакой заботы о моей безопасности? Ну, Джон, ты хотя бы постарался.
— Я не пил, чтобы остаться трезвым и поведать тебе новость. Довольно с тебя и этого.
— Да, верно, это большая жертва. — Мужчина кинул поводья слуге. — И что же такое важное ты хочешь мне сказать, не давая прежде хоть немного выпить?
— Ах, Пагнел, какой же ты нетерпеливый. Помнишь тут маленькую птичку, что пела прошлой зимой? Ту самую, что огрела тебя по голове?
Пагнел замер, насторожился и злобно взглянул на Джона. Он едва удержался, чтобы не потрогать безобразный шрам на лбу. С той самой ночи его донимали головные боли, и, хотя он замучил до смерти нескольких жителей из Мортона, никто ему не сказал, куда исчезла Аликс. И каждый раз, когда голова у него раскалывалась от боли, он клялся, что еще увидит ее горящей на костре за причиненную ему боль.
— Где она?
Джон глухо рассмеялся:
— Она в замке и брюхатая. Путешествует вместе с хорошеньким юнцом, и они двое так приятно пели, что любо-дорого послушать.
— А сейчас? Наверное все спят?
— Да, и я приметил, где улеглись тот парень И твоя птичка певчая.
Пагнел с минуту молчал, обдумывая следующий шаг. Когда он с друзьями тогда перелез через городскую стену в поисках Аликс, он был пьян и поэтому завалил все дело. Но теперь он не должен совершить ту же ошибку.
— А если она закричит, — спросил он, — ей придут на помощь?
— Но почти все напились мертвецки. И храп стоит такой, что взрыва пороха не услышишь. Пагнел оглядел старые крепостные стены.
— А есть здесь подземелье, ну, место, — уточнил он, — где можно было бы подержать пленников, пока их не казнят?
— А чего ждать! Мы привяжем ее к шесту и на восходе солнца сожжем.
— Нет, некоторым людям это может не понравиться, а король теперь в грустном настроении, и неизвестно, как он к этому отнесется. Мы сделаем все по закону. Мой двоюродный брат ведает судом неподалеку отсюда. Мы бросим шлюху в погреб, а я поеду и потолкую с кузеном, и, когда вернусь, устроим суд. А потом мы уже поглядим, как она будет гореть. Покажи, где она устроилась.
Аликс спала беспокойно. Ей было неудобно, мешал живот. Она повернулась, и тут ей на ухо зашептал зловещий голос. Этот голос она никогда не забывала и не смогла бы забыть. Он заставил ее вздрогнуть. От страха она покрылась гусиной кожей.
— Если хочешь, чтобы твой дружок остался жив, веди себя тихо, — донеслось до нее. А у горла она почувствовала острое стальное лезвие. Ей не надо было даже открывать глаза, она и так знала, что это Пагнел. Его лицо преследовало ее в ночных кошмарах несколько месяцев.
— Ты не забыла меня, моя милочка? — прошептал он, почти касаясь ее лица. А руки поглаживали ее тугой живот.
— Ты, значит, отдала другому то, из-за чего повздорила со мной? За это ты умрешь.
— Не надо, — прошептала Аликс, когда лезвие теснее прикоснулось к горлу.
— Так ты пойдешь со мной тихо и спокойно, или я сейчас воткну нож ему в сердце?
Аликс хорошо понимала, что Пагнел имеет в виду. Всего в шаге от нее спал Джослин, дыша ровно и глубоко, не чувствуя опасности, которая ей угрожала.
— Я иду, — выдавила она.
Вся дрожа, слишком напуганная, чтобы заплакать, Аликс грузно поднялась. Нож соскользнул, оцарапав кожу. Было нелегко пройти между телами пьяных гостей, распростершихся на полу. Каждый раз, как она спотыкалась, Пагнел сзади выкручивал ей руку чуть не до вывиха.
Когда они подошли к темной, холодной, каменной лестнице, ведущей вниз, он так сильно толкнул Аликс, что она ударилась о стену, пролетела четыре ступеньки и едва удержалась на ногах.
— А ну давай быстрей, — ухмыльнулся Пагнел И опять толкнул ее в спину.
Каким-то образом она ухитрилась не упасть. Они оказались в холодной, темной комнате с очень низким потолком. На полу были беспорядочно навалены мешки и ящики с овощами и зерном.
Заскрипела дверь, и Аликс обернулась.
Пагнел стоял в проеме тяжелой двери, зияющей в черное зловещее ничто.
— Туда, — прорычал он.
— Нет, — Аликс попятилась, но отступать было некуда, так загромождено было все пространство кладовой.
Он схватил ее за волосы и втолкнул в черноту. Скорчившись в углу, в промозглой мгле, она смотрела, как захлопнулась дверь, отсекая последний луч света, и услышала, как задвинулся тяжелый железный засов.
ГЛАВА 13
Отвратительная темная каморка казалась ей самым кошмарным видением, источником самых тягостных мыслей, самых ужасных преданий, которые ей когда-либо приходилось слышать. Не просачивался и малейший лучик света, и спустя час она по-прежнему не видела руки, поднесенной к лицу. Долго-долго Аликс сидела, согнувшись в углу, куда ее толкнул Пагнел, не смея двинуться.
Но если она не могла ничего видеть, то уж слышать она слышала, как шуршат насекомые на стенах и полу, и звуки были достаточно явственные и зловещие. Что-то пробежало по ее башмакам из мягкой кожи, и с негромким криком она вскочила, хватаясь за камни стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69