Все они были сшиты у самых модных и дорогих портных на Бонд-стрит.
Но Лоретта, признавая, что они вполне отвечают требованиям света, все-таки подумала, что в них нет ничего, что особенно шло бы именно ей.
Однако ее отец был с ней очень щедр, и она собиралась заказать в Лондоне еще несколько платьев.
И они воплотят ее вкус, а не вкус тетушки, избегавшей всякой оригинальности.
Теперь же, хотя ее отец об этом даже не упомянул, ей нет смысла ехать в Лондон.
Разве что ради приема в Букингемском дворце, когда ее представят королеве вместе с другими юными девицами, которым настало время выезжать в свет.
Нет, теперь все сосредоточится на дне приезда дюка де Соэрдена и маркиза, его сына, то есть в конце мая или начале июня, решила Лоретта.
«И я лишусь возможности познакомиться с кем-нибудь еще, — думала Лоретта. — Особенно после того, что я сказала папе».
Благодаря близости с отцом она хорошо представляла себе ход его мыслей и не сомневалась, что он найдет десятки предлогов не брать ее в Лондон.
Он будет занят приготовлениями к тому, чтобы принять своего будущего зятя истинно по-королевски.
— Несправедливо… так… несправедливо! — шептала Лоретта, чувствуя, что попала в капкан, из которого не вырваться.
Однако она твердо решила не вступать в брак без любви, не сомневаясь, что это обернется трагедией не только для нее, но и для того, кто станет ее мужем.
Необходимо придумать способ, как избежать этого.
Но как? Задача была неимоверно трудной. Ведь стоило ее отцу принять решение, и переубедить его уже не мог никто.
К тому же она понимала, что с родительской точки зрения ее брак с сыном дюка де Соэрдена представлялся очень желательным.
Бесспорно, маркиз был, что называется, завидным женихом, и в Англии вряд ли нашелся бы молодой человек, способный потягаться с ним знатностью и огромным родовым состоянием.
Лоретта в прошлом не раз слышала, как велико богатство Соэрденов, да о нем знал чуть ли не весь мир.
Хотя она пропускала мимо ушей рассказы отца о картинах, принадлежавших Соэрденам, но тем не менее у нее сложилось впечатление, что их коллекция мало чем уступает Лувру или Национальной галерее.
Зато лошади дюка ее поражали. Его конюшня, несомненно, превосходила конюшню ее отца, да, пожалуй, во всей Англии не нашлось бы равной ей.
Вот почему победа Минотавра, гордости ее отца, над лошадью дюка привела герцога в такое хорошее расположение духа, что он согласился бы на что угодно.
Но вот у дюка де Соэрдена, подумала она, наверное, есть особая причина торопиться с женитьбой сына, иначе он сначала бы пригласил ее с отцом к себе во Францию.
«Так похоже на папу! — думала Лоретта, — скоропалительно принять решение и потребовать, чтобы я вышла за француза, которого никогда не видела, — и все потому, что ему нравится его отец и они разделяют страсть к скачкам».
Но, с другой стороны, ее отец не уклонился от истины, когда сказал, что во Франции браки устраиваются родителями.
А в аристократических семьях и в Англии происходило почти то же самое.
— Пусть все думают, что хотят, а я буду исключением! — сказала Лоретта с вызовом.
Правда, она отдавала себе отчет, как трудно ей придется и какую находчивость она должна будет проявить.
Но ведь она способна быть упрямой, как ее отец.
Переодевшись, она спустилась ко второму завтраку очень бледная и притихшая.
Она надеялась, что ее отец почувствует себя виноватым, когда по ее молчанию и опущенным глазам поймет, как она расстроена.
Однако мысль о ее браке так ему нравилась, что, подумала она, он попросту ничего не заметил.
Завтракали они вдвоем, так как гостившая у них родственница, которая составляла общество Лоретте, особенно когда герцог уезжал на скачки, слегла с простудой.
Герцог принялся рассказывать Лоретте о скачках и подробно описал, каких еще знаменитых лошадей обошел Минотавр, кроме лошади дюка де Соэрдена.
— Послезавтра, — объявил он, — я отправляюсь в Ньюмаркет и надеюсь там на успех не меньше вчерашнего.
Лоретта промолчала, и герцог сказал с досадой:
— Бога ради, девочка, не дуйся так, словно потеряла полкроны, а нашла пенни! Любая девушка на твоем месте прыгала бы до потолка от радости, что сделала такую великолепную партию в свой первый же сезон.
— Но у меня же не было сезона, папа, — жалобно заметила Лоретта.
Герцог задумался, а потом объявил:
— Ну, если тебя огорчает это, я подумаю, что тут можно сделать. Конечно, нет смысла открывать лондонский дом и давать бал, как мы собирались.
Он опять задумался и продолжал:
— Мы дадим бал здесь, когда Соэрдены будут гостить у нас, так что посоветуйся с кузиной Эмили — я хочу, чтобы этот бал превзошел все, какие мы давали раньше.
Лоретта без труда догадалась, что на этом балу он решил объявить о ее помолвке с маркизом. Однако она сказала только:
— Это… это очень хорошая мысль, папа.
— Так ты довольна? — воскликнул герцог. — Умница! И я отвезу тебя в Лондон, чтобы ты была представлена королеве. Этот прием назначен на середину мая, верно?
— Да, папа.
— Отлично! Тогда мы сможем побывать на одном-двух балах и побываем на поло в Ранела, но открывать дом, как мы намеревались, смысла не имеет. Вот так и проведем время до скачек в Аскоте.
— Да, папа, — согласилась Лоретта.
Однако когда после завтрака граф отправился на заседание совета графства, она вновь переоделась в костюм для верховой езды.
И вновь вопреки строжайшим наставлениям герцога она ускакала без грума.
Она знала, что на опушке леса примерно в трех милях от дома ее будет ждать Кристофер Уиллоби.
С этим молодым человеком ее связывала детская дружба. Его поместье граничило с их поместьем, но было много меньше и в глазах ее отца не заслуживало внимания.
И с отцом Кристофера он обходился с надменной снисходительностью.
Да, тот был пятым баронетом, но небогатым, и не мог много жертвовать на благотворительные начинания, которым покровительствовал герцог.
Знай герцог, как часто Кристофер и его дочь встречались во время ее верховых прогулок, он пришел бы в бешенство.
Но Кристофер был единственным молодым человеком, с которым Лоретта была знакома близко.
Хотя Кристофер уже три года был влюблен в нее, она относилась к нему как к брату, которого у нее не было.
В любом случае ближе друга она не имела, а кататься верхом с ним ей нравилось куда больше, чем с грумом, и она всегда сообщала ему, где им встретиться.
А тогда они скакали наперегонки по лугам или пускали лошадей шагом в лесу, беседуя о вещах, которые интересовали Лоретту, а потому и Кристофера. Из любви к ней.
Когда она подъехала к нему на этот раз, он сразу понял, что ее что-то гнетет.
— Что случилось? — спросил он. Ее не удивило, что он инстинктивно догадался, как она расстроена, и ответила просто:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33