Она протянула руку, и герцог на краткое мгновение взял ее в свою.
— А позже ты со мной потанцуешь? — спросил герцог.
— Нет, — ответила Лили.
С секунду они оба стояли совершенно неподвижно, глядя друг другу в глаза. Потом Лили с усилием отвернулась, раскрыла свой веер и стала обмахивать им лицо, словно ей вдруг стало душно.
— Могу я пригласить вас на этот танец?
Герцог отвесил Корнелии поклон. Она наклонила голову, а он обвил рукой ее талию и ввел в круг танцующих. Он танцевал хорошо, и Корнелия была рада, что почти не уступала ему. Вот и пригодились те вечера в Розариле, когда они с отцом танцевали в гостиной, а мама играла им на пианино.
Корнелия через очки взглянула снизу вверх на герцога. В его лице была некая отрешенность, словно его мысли витали где-то далеко отсюда. И тут, когда она вот так на него смотрела, когда поняла, насколько близко друг к другу они находятся, когда ощутила, как его рука сжимает ее руку, ее сердце, казалось, стало биться сильнее, а в теле вдруг появилась какая-то странная легкость.
Как он красив, думала Корнелия. Его волосы, так изысканно лежащие надо лбом, подчеркивают его аристократичную внешность, а квадратный подбородок — убедительный признак решительного человека. В нем были также гордость и достоинство — черты, напоминавшие ей отца.
Они танцевали в молчании, а когда вальс кончился, они все так же молча направились обратно — туда, где в центре смеющихся и болтающих людей стояла Лили.
— Благодарю вас. — Поклонившись Корнелии, герцог повернулся и отошел.
— Хорошо потанцевала, Корнелия?
На губах Лили играла натянутая улыбка, а голубые глаза смотрели жестко.
— Да, благодарю вас.
— Знаешь, не всякая девушка может сказать, что первый свой танец в Лондоне она танцевала с самым завидным женихом Англии. Тебе очень повезло, — едким тоном сказала Лили.
— Он не стал бы танцевать со мной, если бы вы ему не приказали, — ответила Корнелия и удивилась, почему ей было так неприятно произносить эти слова.
— Ваша племянница всегда носит темные очки? — спросил кто-то.
Это была леди Расселл, капризная красавица, известная тем, что не стесняясь говорит то, что думает, как бы это ни задевало других людей.
— Она повредила глаза на охоте, — ответила Лили. — Ничего серьезного, но, по ее словам, доктор приказал ей не снимать их ближайшие несколько месяцев. Так утомительно для бедняжки. Я всегда думала, что охота — опасный спорт.
— Это лишь потому, что ты сама не охотишься, Лили. Во всяком случае, на лис.
Последовал приглушенный взрыв смеха, но Лили нисколько не смутилась. Она потащила Корнелию в другую сторону и представила ее нескольким другим женщинам, которые, сидя на позолоченных стульях вокруг зала, следили за танцующими критическим и обычно осуждающим взглядом.
Лили в этот вечер выглядела великолепно в платье из бледно-голубого шифона, клубившемся у ее ног бесчисленными оборками, в диадеме и ожерелье из бирюзы и бриллиантов. Во всем этом зале она — самая красивая, думала Корнелия и не удивлялась, когда в начале каждого танца молодые люди спешили пригласить тетю. Однако, к своему разочарованию, им приходилось танцевать с Корнелией и, подобно герцогу, ее первому кавалеру, они неизменно танцевали в молчании, потому что Корнелии нечего было сказать.
Передвигаясь в танце по залу, она мельком увидела герцога разговаривающим с тетей Лили. Они как будто спорили, и по выражению лица герцога можно было легко догадаться, что он чем-то недоволен. Но, к удивлению Корнелии, немного позже, когда она не танцевала, он подошел к ней и пригласил ее спуститься вниз и поужинать с ним. Прежде чем ответить, она посмотрела на тетю.
— Да, конечно, иди с герцогом, Корнелия.
— А вы не пойдете с нами? — спросил он.
— Меня пригласил испанский посол, — ответила Лили. — Ступайте и веселитесь, дети мои.
Она говорила намеренно вызывающим тоном, даже Корнелия почувствовала это, но не могла понять почему. Герцог подал ей руку, и они присоединились к процессии гостей, спускавшейся по лестнице в большую столовую на первом этаже.
Они сели вдвоем за маленький столик, потому что герцог отказался от предложенных им мест за большим столом, где уже сидели несколько важных персон. Слуги принесли им шампанского, и Корнелия отпила немного из своего бокала. Ей уже случалось пить шампанское, но здесь, среди этого богатства и блеска, у него был какой-то другой вкус, не такой, как в Розариле, когда они поднимали бокалы на Рождество или когда выигрывала скачку одна из их лошадей.
— Вам нравится Лондон?
Это был первый «разговорный» вопрос, с которым герцог обратился к ней.
—Нет.
Она не собиралась говорить так резко, это вышло само собой, прежде чем она успела подумать. Он был явно удивлен.
— Я думал, все женщины любят балы и увеселения сезона, — сказал он.
— Я больше люблю Ирландию, — ответила Корнелия.
Она ужасно стеснялась, его. Ей никогда раньше не приходилось сидеть за столом один на один с мужчиной. Но причиной было не только это. Странно, но она чувствовала себя счастливой, чего с ней не случалось уже очень давно. Она не анализировала свои чувства и лишь знала, что пребывание в обществе герцога, даже когда ей нечего сказать, рождает в ней радостное волнение.
Перед ними сменялись блюда с невиданными, экзотическими яствами, но Корнелия их не пробовала.
Комната была полна весело болтающих людей, но она их не слышала. Она только и могла, что смотреть сквозь темные стекла своих очков на сидевшего рядом мужчину и всем естеством ощущать его присутствие.
— Чем же вы занимались в Ирландии?
Он делал над собой усилие, она видела это, и надо было что-то ответить.
— Мы разводили и обучали лошадей, главным образом скаковых.
— У меня тоже есть жеребец, — обронил герцог. — К сожалению, в этом году нам не повезло, но мы с Сэром Галаадом надеемся выиграть Золотой кубок Аскота.
— Вы сами его вырастили? — спросила Корнелия.
— Нет, я купил его два года назад.
Корнелия стала думать, что бы еще сказать. Если бы она сидела с ирландцем, у них было бы множество тем для разговора. Они могли бы сравнить CBOИ впечатления от Дублинской скачки в этом году и в предыдущем. Они могли бы поговорить о жокеях, о подозрениях, которые возникли, когда Шэмрок обошел всех при финишировании в тесной группе, и о многом другом.
Но она ничего не знала об английских владельцах и английских жокеях, да и понимала, что человек такого положения, как герцог, сам не тренирует своих лошадей и даже не покупает их сам, поэтому сидела и молчала, пока ужин не подошел к концу и они не вернулись в бальный зал.
Танцевали всего несколько пар, большинство гостей все еще были внизу. Лили тоже сидела за большим столом в обществе посла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— А позже ты со мной потанцуешь? — спросил герцог.
— Нет, — ответила Лили.
С секунду они оба стояли совершенно неподвижно, глядя друг другу в глаза. Потом Лили с усилием отвернулась, раскрыла свой веер и стала обмахивать им лицо, словно ей вдруг стало душно.
— Могу я пригласить вас на этот танец?
Герцог отвесил Корнелии поклон. Она наклонила голову, а он обвил рукой ее талию и ввел в круг танцующих. Он танцевал хорошо, и Корнелия была рада, что почти не уступала ему. Вот и пригодились те вечера в Розариле, когда они с отцом танцевали в гостиной, а мама играла им на пианино.
Корнелия через очки взглянула снизу вверх на герцога. В его лице была некая отрешенность, словно его мысли витали где-то далеко отсюда. И тут, когда она вот так на него смотрела, когда поняла, насколько близко друг к другу они находятся, когда ощутила, как его рука сжимает ее руку, ее сердце, казалось, стало биться сильнее, а в теле вдруг появилась какая-то странная легкость.
Как он красив, думала Корнелия. Его волосы, так изысканно лежащие надо лбом, подчеркивают его аристократичную внешность, а квадратный подбородок — убедительный признак решительного человека. В нем были также гордость и достоинство — черты, напоминавшие ей отца.
Они танцевали в молчании, а когда вальс кончился, они все так же молча направились обратно — туда, где в центре смеющихся и болтающих людей стояла Лили.
— Благодарю вас. — Поклонившись Корнелии, герцог повернулся и отошел.
— Хорошо потанцевала, Корнелия?
На губах Лили играла натянутая улыбка, а голубые глаза смотрели жестко.
— Да, благодарю вас.
— Знаешь, не всякая девушка может сказать, что первый свой танец в Лондоне она танцевала с самым завидным женихом Англии. Тебе очень повезло, — едким тоном сказала Лили.
— Он не стал бы танцевать со мной, если бы вы ему не приказали, — ответила Корнелия и удивилась, почему ей было так неприятно произносить эти слова.
— Ваша племянница всегда носит темные очки? — спросил кто-то.
Это была леди Расселл, капризная красавица, известная тем, что не стесняясь говорит то, что думает, как бы это ни задевало других людей.
— Она повредила глаза на охоте, — ответила Лили. — Ничего серьезного, но, по ее словам, доктор приказал ей не снимать их ближайшие несколько месяцев. Так утомительно для бедняжки. Я всегда думала, что охота — опасный спорт.
— Это лишь потому, что ты сама не охотишься, Лили. Во всяком случае, на лис.
Последовал приглушенный взрыв смеха, но Лили нисколько не смутилась. Она потащила Корнелию в другую сторону и представила ее нескольким другим женщинам, которые, сидя на позолоченных стульях вокруг зала, следили за танцующими критическим и обычно осуждающим взглядом.
Лили в этот вечер выглядела великолепно в платье из бледно-голубого шифона, клубившемся у ее ног бесчисленными оборками, в диадеме и ожерелье из бирюзы и бриллиантов. Во всем этом зале она — самая красивая, думала Корнелия и не удивлялась, когда в начале каждого танца молодые люди спешили пригласить тетю. Однако, к своему разочарованию, им приходилось танцевать с Корнелией и, подобно герцогу, ее первому кавалеру, они неизменно танцевали в молчании, потому что Корнелии нечего было сказать.
Передвигаясь в танце по залу, она мельком увидела герцога разговаривающим с тетей Лили. Они как будто спорили, и по выражению лица герцога можно было легко догадаться, что он чем-то недоволен. Но, к удивлению Корнелии, немного позже, когда она не танцевала, он подошел к ней и пригласил ее спуститься вниз и поужинать с ним. Прежде чем ответить, она посмотрела на тетю.
— Да, конечно, иди с герцогом, Корнелия.
— А вы не пойдете с нами? — спросил он.
— Меня пригласил испанский посол, — ответила Лили. — Ступайте и веселитесь, дети мои.
Она говорила намеренно вызывающим тоном, даже Корнелия почувствовала это, но не могла понять почему. Герцог подал ей руку, и они присоединились к процессии гостей, спускавшейся по лестнице в большую столовую на первом этаже.
Они сели вдвоем за маленький столик, потому что герцог отказался от предложенных им мест за большим столом, где уже сидели несколько важных персон. Слуги принесли им шампанского, и Корнелия отпила немного из своего бокала. Ей уже случалось пить шампанское, но здесь, среди этого богатства и блеска, у него был какой-то другой вкус, не такой, как в Розариле, когда они поднимали бокалы на Рождество или когда выигрывала скачку одна из их лошадей.
— Вам нравится Лондон?
Это был первый «разговорный» вопрос, с которым герцог обратился к ней.
—Нет.
Она не собиралась говорить так резко, это вышло само собой, прежде чем она успела подумать. Он был явно удивлен.
— Я думал, все женщины любят балы и увеселения сезона, — сказал он.
— Я больше люблю Ирландию, — ответила Корнелия.
Она ужасно стеснялась, его. Ей никогда раньше не приходилось сидеть за столом один на один с мужчиной. Но причиной было не только это. Странно, но она чувствовала себя счастливой, чего с ней не случалось уже очень давно. Она не анализировала свои чувства и лишь знала, что пребывание в обществе герцога, даже когда ей нечего сказать, рождает в ней радостное волнение.
Перед ними сменялись блюда с невиданными, экзотическими яствами, но Корнелия их не пробовала.
Комната была полна весело болтающих людей, но она их не слышала. Она только и могла, что смотреть сквозь темные стекла своих очков на сидевшего рядом мужчину и всем естеством ощущать его присутствие.
— Чем же вы занимались в Ирландии?
Он делал над собой усилие, она видела это, и надо было что-то ответить.
— Мы разводили и обучали лошадей, главным образом скаковых.
— У меня тоже есть жеребец, — обронил герцог. — К сожалению, в этом году нам не повезло, но мы с Сэром Галаадом надеемся выиграть Золотой кубок Аскота.
— Вы сами его вырастили? — спросила Корнелия.
— Нет, я купил его два года назад.
Корнелия стала думать, что бы еще сказать. Если бы она сидела с ирландцем, у них было бы множество тем для разговора. Они могли бы сравнить CBOИ впечатления от Дублинской скачки в этом году и в предыдущем. Они могли бы поговорить о жокеях, о подозрениях, которые возникли, когда Шэмрок обошел всех при финишировании в тесной группе, и о многом другом.
Но она ничего не знала об английских владельцах и английских жокеях, да и понимала, что человек такого положения, как герцог, сам не тренирует своих лошадей и даже не покупает их сам, поэтому сидела и молчала, пока ужин не подошел к концу и они не вернулись в бальный зал.
Танцевали всего несколько пар, большинство гостей все еще были внизу. Лили тоже сидела за большим столом в обществе посла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56