У вас будет долгая, здоровая жизнь. Вас будут любить не один, а множество мужчин. Через несколько лет вы станете очень красивой женщиной. Вы рады это слышать?
— Я думаю, вы говорите ерунду, — у Салли перехватило дыхание, как будто она долго бежала.
— Подождите и увидите, насколько я был прав, — улыбнулся Тони.
Он крепче сжал ее руку, и Салли почувствовала, что он пытается притянуть ее к себе.
В панике она быстро вскочила на ноги, вырвала свою руку и схватила сумку, которая лежала на полу около стола.
— Становится поздно. Нам пора возвращаться. Я могу понадобиться Линн.
— Хорошо, Салли. Вы всегда можете сбежать от нового жизненного опыта.
Салли предпочла его не слушать. Тони остался оплачивать счет, а она выскочила из гостиной, прошла через небольшой холл и поспешила к машине. Хотелось бы ей, чтобы сердце не билось так быстро, но страх понемногу утих. Сейчас она ощущала только пьянящее волнение.
Было ли это тем, что люди называют влюбленностью? Она не была уверена, только солнце вдруг засияло ярче, когда Тони вышел из дверей и пошел к ней.
Они ехали назад в Лондон, почти не разговаривая. Но это было не тягостное молчание. Ей казалось, что в словах не было нужды. Как было прекрасно ощущать себя под защитой такого мужчины, как Тони, проезжая по залитой солнцем долине. И зачем нужны слова, когда все ее существо поет от восторга.
Только когда они подъехали к Беркли Сквер, Тони остановил машину и повернулся к ней.
— Вам понравилось, малышка Салли? — спросил он.
— Да, очень, — ответила она. — Большое спасибо.
Какое-то мгновение он смотрел на нее так, как будто ненавидел.
— Благодарить надо не меня, а Линн.
— Конечно, мы должны поблагодарить ее, — согласилась Салли. — Она все это придумала и одолжила нам такую прекрасную машину.
— Да, все придумала она, — сказал Тони и наклонился, чтобы открыть дверцу для Салли. Она почувствовала тепло и силу его руки, касавшейся ее тела, и слабый аромат, исходивший от его волос.
Еще раз от его прикосновения сердце забилось быстрее. Испугавшись своих эмоций, она выскочила из машины.
— Вы зайдете? — спросила она.
— Обязательно. Я должен отрапортовать Линн, что вернул вас живой и невредимой.
— Интересно, вернулась ли она? — сказала Салли, но лакей, открывший им дверь, доложил, что Линн пока нет дома.
— Очень хорошо. Я зайду и выкурю сигару, — заявил Тони. — Вы лишили меня такой возможности после завтрака. Мы так спешили.
— О, простите меня, — извинилась Салли. — Я не знала, что мужчины после завтрака курят сигары.
— Непременно, когда они принимают пищу в такой приятной компании.
— Я запомню это на следующий раз, — сказала Салли и покраснела, потому что ее слова прозвучали так, будто она ждет, что он опять пригласит ее на ленч.
Тони это заметил.
— Итак, вы не откажетесь позавтракать со мной еще раз?
— Конечно, нет, — ответила Салли, если вы меня пригласите.
— Значит, вы меня простили? — настаивал он.
— Но за что?
Тони достал из кожаного портсигара сигару и сунул его обратно в карман, но прикуривать не спешил, вместо этого он положил ее на камин.
— Я полагал, — проговорил он мягко, — что вас могли обидеть мои ухаживания.
Салли предчувствовала, что он скажет именно это, и снова покраснела.
Тони стоял, глядя на нее, и вдруг голосом, больше похожим на стон сказал:
— Вы так молоды, к сожалению, так молоды.
Салли, все еще не пришедшая в себя от его предыдущих слов, промолчала, не зная, что можно ответить на такое замечание. И вдруг он, как будто решившись, сделал шаг, обнял ее и, взяв рукой за подбородок, запрокинул ей голову.
— Вы так красивы, — сказал он и, прежде чем она успела двинуться или что-то сказать, его дыхание коснулось ее губ.
Сначала она очень испугалась, и в состоянии шока ей показалось, что сердце перестало биться. В мире перестало существовать все, кроме тепла и притягательности губ Тони. Салли задыхалась, ей казалось, что ее уносит шторм, потому что не было сил сопротивляться. Потом, так же быстро, как он ее обнял, она оказалась свободна.
Какое-то время Салли стояла и смотрела ему в лицо, прежде чем издать слабое восклицание, которое и сама не могла бы правильно истолковать. В голове у нее творился полный хаос, она не знала, что думает и что чувствует. Сознавала она только одно, что все происходящее выше ее понимания, и что необходимо найти объяснение. Салли повернулась и как затравленное животное бросилась из комнаты.
Когда она пересекала холл, ей показалось, что открылась входная дверь, и кто-то вошел в дом, но не стала задерживаться, чтобы выяснить, кто это был.
Салли взбежала по лестнице наверх, в свою комнату и бросилась лицом вниз на кровать, слыша только стук своего сердца и прерывистое дыхание.
Внизу в гостиной Тони разжигал сигару, когда в комнату вошла Линн. Она стояла в дверном проеме и снимала длинные, замшевые перчатки, глядя на Тони из-под длинных ресниц.
— Ну что? — спросила она.
Тони смотрел на нее с другого конца комнаты и прикуривал сигару. Он затянулся три или четыре раза, пока кончик сигары не раскалился, тогда он выбросил спичку в камин.
— Я спрашиваю себя, Линн, — сказал он чуть погодя, — то ли ты очень плохая женщина, то ли очень эгоистичная.
Глава 4
Линн вошла в гостиную, сняла с плеч накидку из серебристой лисы и бросила ее на спинку стула.
— Чудесный вечер, Эрик, — сказала она ласково мужчине, стоявшему за ее спиной. — Но мне надо ложиться спать, завтра утром у меня репетиция.
— Еще очень рано, — возразил он, подошел к ней и, взяв ее руку, стал целовать, нежно прикасаясь губами к каждому мягкому белому пальчику, пока губы не добрались до ладони.
— Я люблю тебя, — сказал он хриплым голосом.
Линн не ответила. Она стояла, не шевелясь, в центре комнаты в платье из серого кружева и была похожа на привидение неземной красоты, которое могло исчезнуть в любой момент.
Губы Эрика добрались до запястья, а потом и до небольшой впадинки с голубой веной на сгибе ее руки. Он что-то бормотал по-испански и с силой притягивал ее к себе. Его страстные поцелуи обжигали ей шею, белоснежные плечи, и, наконец, он завладел губами.
Линн совсем ослабела в его руках, все ее существо готово было ответить на любовь, она чувствовала, как в ней медленно разгорается огонь. Вдруг она обхватила его шею руками и ответила на поцелуй.
— Линн! Линн! Querida mia! <Моя любимая! (исп.)> Я хочу тебя.
В глазах Эрика горел нешуточный огонь, голос дрожал от сдерживаемой страсти. Он уже почти поднял ее на руки, но в этот момент она высвободилась и отошла. Ее глаза сияли, она учащенно дышала, но с трудом сказала:
— Нет, подожди, Эрик. Я устала. Мне надо ложиться спать, я уже говорила тебе об этом.
— Тогда я возьму тебя в спальне.
Линн покачала головой, потому что доверять своему голосу в этот момент она не могла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
— Я думаю, вы говорите ерунду, — у Салли перехватило дыхание, как будто она долго бежала.
— Подождите и увидите, насколько я был прав, — улыбнулся Тони.
Он крепче сжал ее руку, и Салли почувствовала, что он пытается притянуть ее к себе.
В панике она быстро вскочила на ноги, вырвала свою руку и схватила сумку, которая лежала на полу около стола.
— Становится поздно. Нам пора возвращаться. Я могу понадобиться Линн.
— Хорошо, Салли. Вы всегда можете сбежать от нового жизненного опыта.
Салли предпочла его не слушать. Тони остался оплачивать счет, а она выскочила из гостиной, прошла через небольшой холл и поспешила к машине. Хотелось бы ей, чтобы сердце не билось так быстро, но страх понемногу утих. Сейчас она ощущала только пьянящее волнение.
Было ли это тем, что люди называют влюбленностью? Она не была уверена, только солнце вдруг засияло ярче, когда Тони вышел из дверей и пошел к ней.
Они ехали назад в Лондон, почти не разговаривая. Но это было не тягостное молчание. Ей казалось, что в словах не было нужды. Как было прекрасно ощущать себя под защитой такого мужчины, как Тони, проезжая по залитой солнцем долине. И зачем нужны слова, когда все ее существо поет от восторга.
Только когда они подъехали к Беркли Сквер, Тони остановил машину и повернулся к ней.
— Вам понравилось, малышка Салли? — спросил он.
— Да, очень, — ответила она. — Большое спасибо.
Какое-то мгновение он смотрел на нее так, как будто ненавидел.
— Благодарить надо не меня, а Линн.
— Конечно, мы должны поблагодарить ее, — согласилась Салли. — Она все это придумала и одолжила нам такую прекрасную машину.
— Да, все придумала она, — сказал Тони и наклонился, чтобы открыть дверцу для Салли. Она почувствовала тепло и силу его руки, касавшейся ее тела, и слабый аромат, исходивший от его волос.
Еще раз от его прикосновения сердце забилось быстрее. Испугавшись своих эмоций, она выскочила из машины.
— Вы зайдете? — спросила она.
— Обязательно. Я должен отрапортовать Линн, что вернул вас живой и невредимой.
— Интересно, вернулась ли она? — сказала Салли, но лакей, открывший им дверь, доложил, что Линн пока нет дома.
— Очень хорошо. Я зайду и выкурю сигару, — заявил Тони. — Вы лишили меня такой возможности после завтрака. Мы так спешили.
— О, простите меня, — извинилась Салли. — Я не знала, что мужчины после завтрака курят сигары.
— Непременно, когда они принимают пищу в такой приятной компании.
— Я запомню это на следующий раз, — сказала Салли и покраснела, потому что ее слова прозвучали так, будто она ждет, что он опять пригласит ее на ленч.
Тони это заметил.
— Итак, вы не откажетесь позавтракать со мной еще раз?
— Конечно, нет, — ответила Салли, если вы меня пригласите.
— Значит, вы меня простили? — настаивал он.
— Но за что?
Тони достал из кожаного портсигара сигару и сунул его обратно в карман, но прикуривать не спешил, вместо этого он положил ее на камин.
— Я полагал, — проговорил он мягко, — что вас могли обидеть мои ухаживания.
Салли предчувствовала, что он скажет именно это, и снова покраснела.
Тони стоял, глядя на нее, и вдруг голосом, больше похожим на стон сказал:
— Вы так молоды, к сожалению, так молоды.
Салли, все еще не пришедшая в себя от его предыдущих слов, промолчала, не зная, что можно ответить на такое замечание. И вдруг он, как будто решившись, сделал шаг, обнял ее и, взяв рукой за подбородок, запрокинул ей голову.
— Вы так красивы, — сказал он и, прежде чем она успела двинуться или что-то сказать, его дыхание коснулось ее губ.
Сначала она очень испугалась, и в состоянии шока ей показалось, что сердце перестало биться. В мире перестало существовать все, кроме тепла и притягательности губ Тони. Салли задыхалась, ей казалось, что ее уносит шторм, потому что не было сил сопротивляться. Потом, так же быстро, как он ее обнял, она оказалась свободна.
Какое-то время Салли стояла и смотрела ему в лицо, прежде чем издать слабое восклицание, которое и сама не могла бы правильно истолковать. В голове у нее творился полный хаос, она не знала, что думает и что чувствует. Сознавала она только одно, что все происходящее выше ее понимания, и что необходимо найти объяснение. Салли повернулась и как затравленное животное бросилась из комнаты.
Когда она пересекала холл, ей показалось, что открылась входная дверь, и кто-то вошел в дом, но не стала задерживаться, чтобы выяснить, кто это был.
Салли взбежала по лестнице наверх, в свою комнату и бросилась лицом вниз на кровать, слыша только стук своего сердца и прерывистое дыхание.
Внизу в гостиной Тони разжигал сигару, когда в комнату вошла Линн. Она стояла в дверном проеме и снимала длинные, замшевые перчатки, глядя на Тони из-под длинных ресниц.
— Ну что? — спросила она.
Тони смотрел на нее с другого конца комнаты и прикуривал сигару. Он затянулся три или четыре раза, пока кончик сигары не раскалился, тогда он выбросил спичку в камин.
— Я спрашиваю себя, Линн, — сказал он чуть погодя, — то ли ты очень плохая женщина, то ли очень эгоистичная.
Глава 4
Линн вошла в гостиную, сняла с плеч накидку из серебристой лисы и бросила ее на спинку стула.
— Чудесный вечер, Эрик, — сказала она ласково мужчине, стоявшему за ее спиной. — Но мне надо ложиться спать, завтра утром у меня репетиция.
— Еще очень рано, — возразил он, подошел к ней и, взяв ее руку, стал целовать, нежно прикасаясь губами к каждому мягкому белому пальчику, пока губы не добрались до ладони.
— Я люблю тебя, — сказал он хриплым голосом.
Линн не ответила. Она стояла, не шевелясь, в центре комнаты в платье из серого кружева и была похожа на привидение неземной красоты, которое могло исчезнуть в любой момент.
Губы Эрика добрались до запястья, а потом и до небольшой впадинки с голубой веной на сгибе ее руки. Он что-то бормотал по-испански и с силой притягивал ее к себе. Его страстные поцелуи обжигали ей шею, белоснежные плечи, и, наконец, он завладел губами.
Линн совсем ослабела в его руках, все ее существо готово было ответить на любовь, она чувствовала, как в ней медленно разгорается огонь. Вдруг она обхватила его шею руками и ответила на поцелуй.
— Линн! Линн! Querida mia! <Моя любимая! (исп.)> Я хочу тебя.
В глазах Эрика горел нешуточный огонь, голос дрожал от сдерживаемой страсти. Он уже почти поднял ее на руки, но в этот момент она высвободилась и отошла. Ее глаза сияли, она учащенно дышала, но с трудом сказала:
— Нет, подожди, Эрик. Я устала. Мне надо ложиться спать, я уже говорила тебе об этом.
— Тогда я возьму тебя в спальне.
Линн покачала головой, потому что доверять своему голосу в этот момент она не могла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89