— И что же?
Она не ожидала услышать в ответ нечто захватывающее, хоть и понимала, что новость действительно необычная, иначе сестра ни за что бы не пришла к ней наверх.
Софи присела рядом на краешек подоконника.
— Я до сих пор не могу поверить! Представляешь, мама совершенно уверена в цели его визита.
— Не пойму, о ком ты? — вскинула брови Зита. — Кто к нам едет?
— Максимилиан, король Вальдестина, сообщил папе, что собирается посетить соседние государства. Он изъявил желание остановиться на несколько дней у нас.
Софи говорила, как всегда, сухо и невыразительно, однако ее голубые глаза необычно блестели.
Умолкнув, она многозначительно посмотрела на сестру.
Зита на какой-то миг остолбенела.
— Король Максимилиан! — наконец воскликнула она. — Ты в этом уверена?
— Абсолютно, — кивнула Софи. — Мама говорит, он едет к нам, чтобы просить моей руки.
— Не может быть! — округлила глаза девушка. — Все только и говорят, что король Максимилиан убежденный холостяк, он и не думает жениться, хотя многие женщины были бы счастливы разделить его трои.
Зита словно говорила сама с собой.
Софи не возражала и не соглашалась.
— Кажется, я знаю, почему он передумал, — продолжала рассуждать Зита. — Как раз вчера папа разговаривал с бароном Майером о намерении Бисмарка расширить границы Германии.
Помолчав немного, она сделала заключение:
— Да, король Максимилиан должен не только заручиться нашей поддержкой, если придется противостоять Германии, но и произвести на свет наследника.
Зита сама была поражена своими выводами и не надеялась, что Софи поддержит разговор.
Сестра совсем не интересовалась политикой, ей и в голову не пришло бы прислушиваться к беседам отца с членами кабинета.
Она даже не читала газет.
Зита же, напротив, интересовалась прессой.
Иногда она подтрунивала над собой, представляя, что ее голова поделена на две половины: одна занята политикой и отношениями между европейскими государствами, а другая наполнена всяческими фантазиями.
У Зиты пока еще не было серьезных проблем, кроме тех, что возникали между обитателями ее фантазий: нимфами и дриадами, гномами и сатирами.
Столкновения происходили разве что с кораблями в воображаемом море, да и то из-за сирен, которые завлекали моряков своим пением.
Зита прервала чтение на самом интересном месте, где речь шла не о чем ином, как о кораблях и сиренах.
Длинные волосы мифических красавиц еще развевались на влажном ветру, и девушке было непросто переключиться на короля Максимилиана, который должен найти себе жену.
Она вдруг подумала, что сирена была бы для него в самый раз.
Ее матушка сильно разгневалась, узнав, что Зите известно, с какого рода женщинами имеет дело король Максимилиан.
А его любовницами были известные примадонны и первейшие красавицы из околосветских кругов Парижа.
Зита училась музыке у французского маэстро.
До того, как поселиться в Альдроссе, он жил в Париже и был профессиональным пианистом.
Поэтому театральная среда французской столицы была его родной стихией.
— Расскажите что-нибудь еще, мсье! — умоляла Зита по окончании каждого занятия.
После формальных отговорок профессор сдавался.
Он был счастлив поведать о лучших годах своей жизни такой внимательной слушательнице.
Зита знала все о знаменитостях парижского бомонда.
Поскольку в Париже у профессора оставались двое детей, он часто к ним ездил и привозил в Альдросс самые свежие новости.
Профессор красочно описывал Зите примадонн парижской Оперы и блистательных звезд театральных кафе.
Она живо представляла себе страстных аристократов» которые тратили целые состояния на очаровательных возлюбленных, осыпали их горами бриллиантов.
Они удовлетворяли все женские капризы: покупали дамам кареты, меха, наряды, лошадей…
Зита проявляла к этой стороне парижской жизни такой неподдельный интерес, что профессор даже привозил ей столичные журналы с картинками.
Там писали не только о происходящем на сцене.
Журналы буквально пестрели различными сплетнями, в них открыто обсуждались самые скандальные события.
В бульварных заметках то и дело мелькало имя короля Максимилиана, а так как Вальдестин граничил с Альдроссом, Зита с особым любопытством относилась к его персоне.
Рассматривая цветные картинки и читая заметки, девушка составила для себя довольно выразительный портрет короля.
Он представлялся ей неотразимым, неординарным, царственным.
Он совсем не походил на обычного человека, а его поведение сильно отличалось от образа действий ее родственников.
Профессор был весьма разговорчив.
Зита пользовалась этим его качеством без тени смущения.
Ей удавалось так взвинтить старика, что он выкладывал ей всю подноготную.
А потому лишь только Лабель поселилась в Вальдестине, Зита уже знала об этом.
Кроме того, ей были известны имена всех предыдущих пассий короля Максимилиана.
— Расскажите мне о Лабель, — попросила Зита профессора.
— Тело ее прекрасно, как у богини! — с мечтательной улыбкой произнес музыкант. — Когда она появлялась на сцене, публика в зале замирала от восторга. А вы знаете, ваше королевское высочество, что для актрисы нет лучшего комплимента, чем тишина в зале. Лабель всех очаровала своей красотой и совершенством пластики.
Зита была заинтригована, но не понимала, как можно променять роль звезды на парижской сцене, признание и аплодисменты публики на жизнь в Вальдестине, пусть даже с королем.
— Как ей не скучно жить одной в деревне, которая, по-моему, как две капли воды похожа на нашу? — удивилась Зита.
Профессор улыбнулся в ответ, подняв вверх указательный палец.
— Ей аплодирует сам король!
— Вы хотите сказать, она для него танцует?
Этот вопрос заставил профессора спохватиться, что он слишком откровенен со своей подопечной.
Она еще слишком юная и к тому же принцесса королевской крови, а он всего лишь учитель музыки.
Ей даже не подобает знать о существовании женщин вроде Лабель.
— Урок закончен, ваше королевское высочество! — объявил профессор совершенно другим тоном. — Завтра мы не будем терять время на болтовню, а разберем один из новых этюдов Ференца Листа.
— Но вы же понимаете, мсье профессор, — сладким голоском пропела Зита, — что ваши рассказы открывают для меня новые горизонты. Ведь музыку сердца, так же как и музыку ума, невозможно держать взаперти!
Она знала, подобный язык близок душевному складу маэстро, он его, несомненно, оценит и будет ей признателен.
— Вы, ваше высочество, очень любезны, — с улыбкой ответил он. — Но все-таки я не должен с вами говорить об этих женщинах.
— Если Лабель действительно танцует так, как вы рассказываете, то она пробуждает в людях чувство прекрасного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33