Забудьте их, Офелия. Я думаю, даже позволять себе задерживаться мыслями на том, что есть зло, - это ошибка.
- Конечно... не надо так делать, - согласилась Офелия, - потому что постепенно так можно оказаться во власти зла.
Она вздрогнула, и граф сказал:
- Я сказал вам, что вы в безопасности. Никто и ничто, будь то человеческие и сверхъестественные силы, не сможет больше причинить вам вред. Я позабочусь об этом.
- Как вы можете так быть в этом уверены? - поинтересовалась Офелия.
- Я скажу вам попозже, - пообещал граф.
Она подумала, что, вероятно, дело в Джейсоне, который может услышать, о чем они разговаривают.
Она вздохнула, но это был вздох облегчения и счастья, и безотчетно придвинулась ближе к графу. Он посмотрел на нее с улыбкой, и она сказала:
- Это очень... неосторожно так мчаться... Мне хочется... потрогать вас и быть действительно уверенной, что вы реальный... и здесь.
- Я в самом деле здесь, с вами, - сказал граф, - и вы можете сказать за это спасибо Нэнни.
- Нэнни? - переспросила Офелия.
- Она послала мне записку, что я ей нужен, а поскольку я знал, что Нэнни никогда не заставила бы меня приехать без действительной необходимости, то выехал из Лондона немедленно, как только получил ее призыв о помощи. Но, как вы знаете, я немного опоздал.
- Нэнни была сильно встревожена?
- Ну конечно, она же вас любит.
- И я ее люблю, - ответила Офелия. - Я была так счастлива в этом милом маленьком домике, слушая рассказы о вас и вашем детстве. Я бы хотела прожить там остаток жизни.
- Думаю, что очень скоро вы нашли бы этот домик маленьким и тесным, - сказал граф.
- Может быть, он и маленький, - сказала Офелия, - но любовь, которую он вмещает, делает его просторным.
Граф снова улыбнулся. Он подумал, что никто не смог бы лучше выразить то, что много раз он думал об этом домике и о любом месте, где жила Нэнни.
Когда он был ребенком, вся любовь, приходившаяся на его долю, исходила от нее; это она защищала его от матери, постоянно его в чем-то обвинявшей. Детская в замке тоже была местом, наполненным любовью, и хотя он и не сознавал этого и не смог бы выразить так, как сейчас сделала Офелия, но всегда это чувствовал, навещая Нэнни в ее маленьком домике, крытом соломой.
Какое-то время они продолжали путь молча. Затем, когда впереди показались очертания первых лондонских домов, граф свернул на боковую дорогу. Проехав каменные ворота, они оказались перед приятного вида домом времен королевы Анны, - из красного кирпича, с длинными окнами и изысканной каменной резьбой над парадной дверью.
- Здесь живет ваша двоюродная бабушка? - спросила Офелия. В ее голосе звучало беспокойство.
- Да. Я хочу, чтобы она позаботилась о вас, пока я займусь некоторыми вещами. Я должен быть уверен в вашей безопасности, - ответил граф.
Джейсон подошел и взял лошадей под уздцы; граф вышел из фаэтона и затем помог выйти Офелии.
- Без шляпки я, наверное, произведу странное впечатление на вашу двоюродную бабушку, - сказала она с беспокойством в голосе.
- Вы выглядите очаровательно, - ответил граф, и она бросила на него удивленный взгляд.
Действительно, она прелестно выглядела в одном из тех платьев, которые он послал ей из Лондона, - цвета перванш, отделанном английской вышивкой с вплетенными узкими бархотками.
Понимая ее волнение, граф взял Офелию за руку, и, когда дверь открыл пожилой седой дворецкий, они вошли в прохладный холл, наполненный запахом воска и сухих цветов.
- Как поживаете, Доус? - спросил его граф.
- Благодарю вас, милорд, все в порядке. Вы найдете ее светлость в оранжерее.
Граф в нерешительности остановился:
- Я думаю, Доус, что мисс Лангстоун, приехавшей со мной, наверное, хотелось бы привести себя в порядок. Не могли бы вы отвести ее наверх и попросить вашу супругу помочь ей, пока я разыщу ее светлость.
- Я это сделаю, милорд, - сказал Доус и с отцовскими интонациями добавил, обращаясь к Офелии. - Не угодно ли последовать за мной, мисс, я покажу вам дорогу.
Он стал подниматься по лестнице; Офелия последовала за ним, но до этого оглянулась на графа с таким выражением в глазах, что тому захотелось броситься за ней, схватить ее в объятья, прижать к себе.
- Ей пришлось выдержать очень неприятное приключение, - сказал он себе, - но держится она молодцом.
Он знал, что если бы что-либо подобное случилось с леди Харриет или с кем-нибудь из его других подруг, они бы падали в обморок, истерически визжали и снова и снова кричали бы о том, что они только что пережили.
Граф знал, куда ему идти. Он прошел через холл и салон в задней части дома, выходившей в сад и розарий. Там, в солнечном сиянии, он увидел свою двоюродную бабушку. Как он и предполагал, она была в парике, цвет волос которого напоминал ей далекие годы девичества, и на ней красовались драгоценности, равные по стоимости сказочных кладов Востока, без которых она никогда не показывалась.
Как только граф открыл дверь, три спаниеля короля Чарльза подняли голову, а затем с лаем и визгом радостно бросились к нему.
- Добрый день, бабушка Аделаида, - сказал он, пересекая комнату.
- Рейк! - воскликнула его бабушка. - Это в самом деле ты, или я вижу призрак? Я не видела тебя столько времени, что думала, что ты уже умер.
Граф улыбнулся:
- Нет, я жив, - ответил он, - и приехал попросить вас об услуге.
- Я должна была догадаться, что ты не приедешь, если тебе ничего не нужно, - едко сказала графиня.
Граф поднес ее руку, тяжелую от драгоценностей, к губам и затем поцеловал в щеку.
- Не спрашиваю вас, бабушка Аделаида, как вы живете, - сказал он, - я никогда не видел, чтобы вы выглядели лучше, чем сейчас.
- Лесть вас никуда не приведет, молодой человек. Я сердита, и для этого есть все основания.
- Я был очень занят, - сказал граф, - и поэтому вы должны простить мою невнимательность.
- Не понимаю, почему бы я должна тебя прощать?
- Только потому, что вы единственный человек в мире, которому я могу довериться в этот момент. Вот почему я приехал к вам с просьбой.
- Что же на сей раз? - спросила графиня недовольным голосом. - Если это опять эмигранты, то я их больше не желаю. Последние, которых вы привезли, были совершенно невыносимы. Они жаловались на все на свете, а дети разбили два моих лучших блюда с короной Дерби.
Эту старую историю граф слышал уже много раз. На самом деле он возместил стоимость этих блюд, но об этом факте его двоюродная бабушка регулярно забывала.
- Французская революция некоторое время назад окончилась.
- Но теперь во Франции этот монстр Наполеон, - фыркнула старушка. - Он способен на все.
- Не монстр Наполеон занимает меня в данный момент, - сказал граф, - а Цирцея Лангстоун.
- Цирцея Лангстоун?
Голос графини прозвучал громче, чем раньше, а ее глаза зажглись от любопытства.
Она сочла бы жизнь невыносимой, если бы не могла быть в курсе всех скандалов и сплетен высшего общества, и каким-то непонятным образом ей это удавалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36