Бишоп, что опробовать для начала?
— Стандартные наркотизаторы. — Андроид ткнул пальцем в появившийся на мониторе список химических веществ, имевшихся в распоряжении исследователей. — Только мне кажется, ничего не получится. Его кровь моментально удалит любой яд, содержащийся в атмосфере.
— Посмотрим. — Гильгоф выбрал курсором наиболее подходящее, по его мнению, соединение и нажал клавишу «ВВОД». — Для начала распылим препараты кетаминового ряда с добавлением бензодиазепинов…
Из трубки над головой Чужого пополз едва заметный и мгновенно растворяющийся в воздухе капсулы белесый туман. Зверь поднял морду, заслышав тихое шипение, вывел из пасти стержень со второй парой челюстей, попробовал распыляемое вещество «на вкус» и… И чихнул. Очень натурально. Прямо как собака, сунувшая нос в коробочку с перцем.
Маша Семцова откровенно фыркнула, затем последовали смешки Казакова и других военных, толпившихся у входа в лабораторию. Чужой сидел в своей прозрачной клетке, ничуть не реагируя на вводимые вещества.
Через минуту Гильгоф разочарованно развел руками.
— Если его легкие впитывают газы так же, как и наши органы дыхания, — сказал он, комментируя, — то Чужой должен был свалиться еще сорок секунд назад. Я ввел дозу, способную заставить стадо бегемотов больше суток беспробудно дрыхнуть… Попробуем что-нибудь другое.
Спустя полчаса все наблюдатели, начиная от Семцовой и заканчивая прибежавшими поглазеть на невиданное развлечение докторами, начали скучать. Гильгоф с Бишопом травили бедного зверя всеми возможными наркотизаторами и их сочетаниями, но тому было хоть бы хны. Чужой иногда чихал, иногда попискивал, а чаще просто безучастно поглядывал на людей, изредка щелкая челюстями и поводя хвостом. Решение подсказал Бишоп.
— Фторотан использовали, Вениамин Борисович? — вежливо спросил андроид. — Нет? И не нужно.
— Я даже нервно-паралитический газ туда запустил, — с огорченным видом ответил Гильгоф, указывая на камеру. — Чтоб этой твари пусто было! Не хочет он спать! А если начнем действовать манипуляторами до того, как он заснет, рассчитывая только на воздействие инфразвукевого сигнала, зверь начнет бунтовать. Кому понравится, когда в тебя тычут иголками?
— Любой организм, — задумчивым голосом сказал Бишоп, — обязан реагировать на изменение атмосферного давления. Понимаете?
— Ты гений! — заорал ученый, мигом уяснив, что имеет в виду андроид. — Как я, болван, сразу не догадался! Почему ты раньше не сказал?
Не слушая ответа Бишопа, Гильгоф рванулся к компьютеру, набирая команды.
Что происходит с человеком или любым другим высокоорганизованным млекопитающим, когда резко понижается давление? Концентрация кислорода в крови уменьшается, зато возрастает содержание азота, мозг начинает испытывать кислородное голодание — и следует потеря сознания. Чужой, конечно, не принадлежит к классу Mammaria, но вдруг его организм отреагирует сходным образом? Ведь известно, что клетки Чужого питаются именно кислородом, — здесь эволюция не пошла на уступки новой разновидности жизни. Значит…
Гильгоф поставил камеру на вентиляцию, чтобы удалить следы отравляющих веществ. Ему было известно, что человек падает в глубокий обморок, как только давление опускается до двенадцати psi. Доктор пошел на лихой эксперимент, уменьшив давление еще в два раза.
Чужой откровенно забеспокоился. Завертел головой, несколько раз царапнул когтями стекло, завозил хвостом по полу, а затем под возгласы наблюдавших за камерой людей повалился с ног. Еще некоторое время дергались щупальца и сжималась-разжималась когтистая «ладонь» Чужого, но вскоре, когда атмосферное давление в камере достигло минимальной отметки, зверь полностью лишился сознания.
— Не слышу аплодисментов! — Гильгоф развернулся всем телом к Маше и Казакову, победоносно посмотрел на остальных, включая Юлия Цезаря, молча наблюдавшего за эпопеей с усыплением Чужого, и сам хлопнул в ладоши.
— Аплодисменты положены Бишопу, а не вам, — жестокосердно сказала Маша, кивая на скромно стоящего неподалеку андроида. — Это он догадался! Веня, сейчас быстро забираем образцы живых тканей, выпроваживаем это чучело наружу и…
— Логично, — согласился Гильгоф, жестом подзывая Машу и андроида. — Так и сделаем. Мария Викторовна, Бишоп, вы биологи, вам и работать. Вы лучше знаете, как забирать пробы клеток.
Дурное дело нехитрое. Бишоп, полгода просидевший в Цюрихе, копаясь в кишках чужих существ, неплохо знал их анатомию, а Семцова была профессионалом, которому не раз приходилось встречаться с ксеноморфами самых разных обличий и размеров, начиная от вирусов и заканчивая гигантскими рептилиями с Афродиты, очень похожими на динозавров, вымерших на Земле сотни миллионов лет тому назад.
Взять у Чужого жизнеспособные клетки для их дальнейшего замораживания и исследований было просто в теории, но дело могли осложнить технические трудности.
Маша, почувствовав себя в своей стихии, начала командовать и андроидом, и Гильгофом:
— Веня, быстро рентгенограмму! Бишоп, активируй томограф. Потом проведем исследования ядерно-магнитным резонансом. Я точно должна знать, где какой орган находится, когда зверь лежит в таком положении. Ведь мы не можем его передвинуть, верно?
— Здорово! — быстро прошептал на ухо доктору Логинову, стоящему у дверей, медтехник. — Никогда бы не подумал, что такое возможно.
Казаков посматривал на засуетившихся ученых с настороженностью. Он по-прежнему не доверял Чужому. Хотя…
«Они его усыпили, — для себя отметил лейтенант. — Значит, если мы в дальнейшем столкнемся с Чужими, достаточно будет резко уменьшить атмосферное давление в корабле, чтобы обездвижить зверя. Интересное наблюдение… Как раньше не догадались?»
Работа шла вовсю. Получив рентгеновские снимки, томограмму и распечатку с выводами компьютера, управлявшего комплексом ядерно-магнитного резонанса, Маша задействовала сенсорные манипуляторы — и здесь предусмотрительность владельца «Цезаря» была достойна высшей похвалы. Он каким-то образом сумел сделать тончайшие хирургические инструменты из темной и не очень презентабельной на вид, но исключительно стойкой керамики, которой была нипочем даже органическая кислота, содержащаяся в организме Чужого.
…Длинная тонкая игла, направляемая механической рукой, выползшей из основания камеры, вонзилась в череп зверя, не без натуги преодолевая кремниево-металлическое соединение, из которого был «построен» панцирь существа, затем под контролем постоянно действующего томографа прошла внутри организма Чужого к нервному узлу, засасывая в узкий канал межтканевую жидкость и живые нейроны. Еще несколько уколов — в туловище, крупные сосуды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
— Стандартные наркотизаторы. — Андроид ткнул пальцем в появившийся на мониторе список химических веществ, имевшихся в распоряжении исследователей. — Только мне кажется, ничего не получится. Его кровь моментально удалит любой яд, содержащийся в атмосфере.
— Посмотрим. — Гильгоф выбрал курсором наиболее подходящее, по его мнению, соединение и нажал клавишу «ВВОД». — Для начала распылим препараты кетаминового ряда с добавлением бензодиазепинов…
Из трубки над головой Чужого пополз едва заметный и мгновенно растворяющийся в воздухе капсулы белесый туман. Зверь поднял морду, заслышав тихое шипение, вывел из пасти стержень со второй парой челюстей, попробовал распыляемое вещество «на вкус» и… И чихнул. Очень натурально. Прямо как собака, сунувшая нос в коробочку с перцем.
Маша Семцова откровенно фыркнула, затем последовали смешки Казакова и других военных, толпившихся у входа в лабораторию. Чужой сидел в своей прозрачной клетке, ничуть не реагируя на вводимые вещества.
Через минуту Гильгоф разочарованно развел руками.
— Если его легкие впитывают газы так же, как и наши органы дыхания, — сказал он, комментируя, — то Чужой должен был свалиться еще сорок секунд назад. Я ввел дозу, способную заставить стадо бегемотов больше суток беспробудно дрыхнуть… Попробуем что-нибудь другое.
Спустя полчаса все наблюдатели, начиная от Семцовой и заканчивая прибежавшими поглазеть на невиданное развлечение докторами, начали скучать. Гильгоф с Бишопом травили бедного зверя всеми возможными наркотизаторами и их сочетаниями, но тому было хоть бы хны. Чужой иногда чихал, иногда попискивал, а чаще просто безучастно поглядывал на людей, изредка щелкая челюстями и поводя хвостом. Решение подсказал Бишоп.
— Фторотан использовали, Вениамин Борисович? — вежливо спросил андроид. — Нет? И не нужно.
— Я даже нервно-паралитический газ туда запустил, — с огорченным видом ответил Гильгоф, указывая на камеру. — Чтоб этой твари пусто было! Не хочет он спать! А если начнем действовать манипуляторами до того, как он заснет, рассчитывая только на воздействие инфразвукевого сигнала, зверь начнет бунтовать. Кому понравится, когда в тебя тычут иголками?
— Любой организм, — задумчивым голосом сказал Бишоп, — обязан реагировать на изменение атмосферного давления. Понимаете?
— Ты гений! — заорал ученый, мигом уяснив, что имеет в виду андроид. — Как я, болван, сразу не догадался! Почему ты раньше не сказал?
Не слушая ответа Бишопа, Гильгоф рванулся к компьютеру, набирая команды.
Что происходит с человеком или любым другим высокоорганизованным млекопитающим, когда резко понижается давление? Концентрация кислорода в крови уменьшается, зато возрастает содержание азота, мозг начинает испытывать кислородное голодание — и следует потеря сознания. Чужой, конечно, не принадлежит к классу Mammaria, но вдруг его организм отреагирует сходным образом? Ведь известно, что клетки Чужого питаются именно кислородом, — здесь эволюция не пошла на уступки новой разновидности жизни. Значит…
Гильгоф поставил камеру на вентиляцию, чтобы удалить следы отравляющих веществ. Ему было известно, что человек падает в глубокий обморок, как только давление опускается до двенадцати psi. Доктор пошел на лихой эксперимент, уменьшив давление еще в два раза.
Чужой откровенно забеспокоился. Завертел головой, несколько раз царапнул когтями стекло, завозил хвостом по полу, а затем под возгласы наблюдавших за камерой людей повалился с ног. Еще некоторое время дергались щупальца и сжималась-разжималась когтистая «ладонь» Чужого, но вскоре, когда атмосферное давление в камере достигло минимальной отметки, зверь полностью лишился сознания.
— Не слышу аплодисментов! — Гильгоф развернулся всем телом к Маше и Казакову, победоносно посмотрел на остальных, включая Юлия Цезаря, молча наблюдавшего за эпопеей с усыплением Чужого, и сам хлопнул в ладоши.
— Аплодисменты положены Бишопу, а не вам, — жестокосердно сказала Маша, кивая на скромно стоящего неподалеку андроида. — Это он догадался! Веня, сейчас быстро забираем образцы живых тканей, выпроваживаем это чучело наружу и…
— Логично, — согласился Гильгоф, жестом подзывая Машу и андроида. — Так и сделаем. Мария Викторовна, Бишоп, вы биологи, вам и работать. Вы лучше знаете, как забирать пробы клеток.
Дурное дело нехитрое. Бишоп, полгода просидевший в Цюрихе, копаясь в кишках чужих существ, неплохо знал их анатомию, а Семцова была профессионалом, которому не раз приходилось встречаться с ксеноморфами самых разных обличий и размеров, начиная от вирусов и заканчивая гигантскими рептилиями с Афродиты, очень похожими на динозавров, вымерших на Земле сотни миллионов лет тому назад.
Взять у Чужого жизнеспособные клетки для их дальнейшего замораживания и исследований было просто в теории, но дело могли осложнить технические трудности.
Маша, почувствовав себя в своей стихии, начала командовать и андроидом, и Гильгофом:
— Веня, быстро рентгенограмму! Бишоп, активируй томограф. Потом проведем исследования ядерно-магнитным резонансом. Я точно должна знать, где какой орган находится, когда зверь лежит в таком положении. Ведь мы не можем его передвинуть, верно?
— Здорово! — быстро прошептал на ухо доктору Логинову, стоящему у дверей, медтехник. — Никогда бы не подумал, что такое возможно.
Казаков посматривал на засуетившихся ученых с настороженностью. Он по-прежнему не доверял Чужому. Хотя…
«Они его усыпили, — для себя отметил лейтенант. — Значит, если мы в дальнейшем столкнемся с Чужими, достаточно будет резко уменьшить атмосферное давление в корабле, чтобы обездвижить зверя. Интересное наблюдение… Как раньше не догадались?»
Работа шла вовсю. Получив рентгеновские снимки, томограмму и распечатку с выводами компьютера, управлявшего комплексом ядерно-магнитного резонанса, Маша задействовала сенсорные манипуляторы — и здесь предусмотрительность владельца «Цезаря» была достойна высшей похвалы. Он каким-то образом сумел сделать тончайшие хирургические инструменты из темной и не очень презентабельной на вид, но исключительно стойкой керамики, которой была нипочем даже органическая кислота, содержащаяся в организме Чужого.
…Длинная тонкая игла, направляемая механической рукой, выползшей из основания камеры, вонзилась в череп зверя, не без натуги преодолевая кремниево-металлическое соединение, из которого был «построен» панцирь существа, затем под контролем постоянно действующего томографа прошла внутри организма Чужого к нервному узлу, засасывая в узкий канал межтканевую жидкость и живые нейроны. Еще несколько уколов — в туловище, крупные сосуды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102