Его внезапно осенило – лужа крови! Он вступил в нее, когда шел к двери. Полицейские видели его следы!
Устремив взгляд в темноту, Калибан вспоминал. Память робота сохраняет все до малейших подробностей. Одним усилием воли Калибан мог воспроизвести любую картину из своего прошлого, все, что он видел и слышал. Он мог остановить череду образов и сосредоточиться на каждом отдельном изображении, восстановив его до мелочей.
Калибан снова вернулся к самым первым мгновениям, которые запечатлелись в его памяти. Да, он и вправду стоял прямо в луже крови. Калибан похвалил сам себя за сообразительность; он правильно догадался, как полицейские вышли на него.
Но тут его ожидало еще одно потрясение. Он еще кое-что вспомнил. Тогда, раньше, он просто не обратил на это внимания.
На полу той комнаты была еще одна цепочка следов, и она вела к двери, в которую Калибан никогда не входил!!! Это не могли быть его следы, и все же они как две капли воды были похожи на его собственные! Но как такое возможно? Калибан оторвался от размышлений, снова включил свой фонарь, поднялся и вышел в тоннель. Это нужно проверить! Он отыскал в коридоре лужицу воды, вступил в нее и вышел на сухой пол. Потом повернулся и внимательно рассмотрел свои следы.
Следы были точно такие же, как те, что он видел в момент пробуждения. Очертания кровавых отпечатков ничем не отличались от мокрых пятен на пыльном полу.
Это были его собственные следы. Это он их оставил, или этот мир еще более безумен, чем кажется.
Но почему он это сделал?! Почему, по какой причине он проломил бедной женщине череп, прошелся по кровавой луже, вышел в коридор, походил, пока не подсохла кровь на ногах (потому что следов, ведущих обратно, не было), потом вернулся обратно, встал над телом, поднял руку – и все забыл?! И как получилось, что он забыл абсолютно все? Почему у него не сохранилось даже тени воспоминаний о том, что он сделал? Другими словами, как могло случиться, что, будучи живым, он ничего об этом не запомнил?
С каждой прожитой минутой Калибан чувствовал, что становится более опытным, более искушенным. И дело вовсе не в сознательной памяти – он все лучше понимал этот мир. Понимал, что такое город и как он устроен, понимал, что люди сильно отличаются от роботов.
Знания о мире – это больше чем просто ряд сведений, заложенных в память. Такие знания можно приобрести только собственным опытом, оценкой собственных впечатлений. Ни в каком блоке памяти не говорится о лужах воды в тоннеле, или о гулком эхе шагов в бесконечных пустынных коридорах, или о том, что в инфракрасном свете мир выглядит совсем иначе. Калибан вернулся в кабину надсмотрщика, снова устроился в кресле и выключил фонарь. Опять стало темно, хоть глаз выколи. Калибан решил, что неплохо бы продолжить цепочку рассуждений. И снова задумался.
Существует множество вещей, которые нужно пережить самому, чтобы понять, – вроде того, что темнота и слепота вовсе не одно и то же.
И Калибан был совершенно уверен, что при пробуждении у него совсем не было подобного опыта. Ничего, кроме непередаваемого ощущения от самого пробуждения. Он оказался в совершенно новом для себя мире. До мгновения, с которого начиналась память, у него не было никаких переживаний.
И первое, что он сделал, пробудившись, – окунул палец в лужу крови, почувствовал, насколько она теплая, и покатал каплю между пальцами, чтобы убедиться, что кровь еще и липкая. Калибан был уверен, что это были его первые ощущения. До этого он не переживал ничего подобного!
Это значит, что до этого он не приходил в себя. Если только из его мозга не стерли совершенно все.
Не особенно приятная мысль, но Калибан постарался продумать все как можно тщательнее. Он не знал, как действует его мозг или скорее как его сознание соотносится с физическим существованием. Они, несомненно, как-то связаны, но при этом так же ясно, что тело и сознание – далеко не одно и то же. Понять природу этой связи ему пока не удалось.
Калибан снова с сожалением вспомнил, что в блоке памяти нет совсем никаких данных о роботах. Он не мог судить, есть ли способ разрушить его личность – например, нажать какую-нибудь кнопку и тем самым стереть всю его прошлую жизнь, всю память и опыт.
Но если это возможно, если его память уничтожили так полно, что не осталось даже ощущений прошлого опыта, то можно ли считать, что он остался той же личностью, что раньше?
Калибан точно знал, что память может и не иметь никакого отношения к понятию личности. Память можно стереть, но он по-прежнему останется самим собой – так будет, если, например, убрать этот блок памяти. Но если кто-то убрал весь приобретенный жизненный опыт, значит, тому, кто это сделал, нужно было устранить саму личность, собравшую этот опыт. Если совсем очистить сознание – личность перестанет существовать. Тело, физическая оболочка, останется прежней. Но не тело делает его Калибаном! Если возможно изъять его мозг и поместить в другое тело, он по-прежнему останется самим собой, хоть и в другом теле.
Таким образом, он, Калибан, не нападал на ту женщину. В этом он был уверен. Возможно, это сделало его тело, но, если так, в то время телом управлял другой мозг.
Это умозаключение его несказанно обрадовало. Калибану было чрезвычайно неприятно думать, что он способен на беспричинную жестокость. Однако, хотя такие рассуждения его и успокоили, положение от этого не улучшилось. Вооруженные полицейские в тоннеле не склонны были выслушивать объяснения насчет того, что это не он, а, возможно, его тело напало на ту женщину. Точно так же они не простят ему пожара на складе. Он был там, и склад загорелся. Может, все остальное было им просто неинтересно?
С точки зрения полиции, все улики указывали на то, что Калибан напал на женщину и поджег склад. Собственно, полицейские знали только, что на женщину кто-то напал. И если не он, то кто же? Как Калибан ни старался, он не мог придумать, кто бы еще мог это сделать.
Но, может быть, в его зрительной памяти с первых минут пробуждения осталось еще много чего интересного, такого, что он упустил? Например, эта женщина – кто она?
Сидя в кромешной темноте, Калибан снова воскресил в памяти ту картину, что увидел первой. Сейчас он не старался восстановить ход событий. Вместо этого Калибан скрупулезно вспоминал все малейшие подробности, собирал по крупицам полную картину – под разными углами, с разным приближением. Он снова и снова прокручивал серию образов, стараясь не пропустить ни одной мелочи.
Перед его внутренним взором предстала как живая та комната. Он спроецировал туда свое собственное изображение. Калибан понимал, что это всего лишь иллюзия, но иллюзия очень реалистичная – и полезная.
Картина медленно ожила, образ Калибана двинулся, обернулся, посмотрел назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Устремив взгляд в темноту, Калибан вспоминал. Память робота сохраняет все до малейших подробностей. Одним усилием воли Калибан мог воспроизвести любую картину из своего прошлого, все, что он видел и слышал. Он мог остановить череду образов и сосредоточиться на каждом отдельном изображении, восстановив его до мелочей.
Калибан снова вернулся к самым первым мгновениям, которые запечатлелись в его памяти. Да, он и вправду стоял прямо в луже крови. Калибан похвалил сам себя за сообразительность; он правильно догадался, как полицейские вышли на него.
Но тут его ожидало еще одно потрясение. Он еще кое-что вспомнил. Тогда, раньше, он просто не обратил на это внимания.
На полу той комнаты была еще одна цепочка следов, и она вела к двери, в которую Калибан никогда не входил!!! Это не могли быть его следы, и все же они как две капли воды были похожи на его собственные! Но как такое возможно? Калибан оторвался от размышлений, снова включил свой фонарь, поднялся и вышел в тоннель. Это нужно проверить! Он отыскал в коридоре лужицу воды, вступил в нее и вышел на сухой пол. Потом повернулся и внимательно рассмотрел свои следы.
Следы были точно такие же, как те, что он видел в момент пробуждения. Очертания кровавых отпечатков ничем не отличались от мокрых пятен на пыльном полу.
Это были его собственные следы. Это он их оставил, или этот мир еще более безумен, чем кажется.
Но почему он это сделал?! Почему, по какой причине он проломил бедной женщине череп, прошелся по кровавой луже, вышел в коридор, походил, пока не подсохла кровь на ногах (потому что следов, ведущих обратно, не было), потом вернулся обратно, встал над телом, поднял руку – и все забыл?! И как получилось, что он забыл абсолютно все? Почему у него не сохранилось даже тени воспоминаний о том, что он сделал? Другими словами, как могло случиться, что, будучи живым, он ничего об этом не запомнил?
С каждой прожитой минутой Калибан чувствовал, что становится более опытным, более искушенным. И дело вовсе не в сознательной памяти – он все лучше понимал этот мир. Понимал, что такое город и как он устроен, понимал, что люди сильно отличаются от роботов.
Знания о мире – это больше чем просто ряд сведений, заложенных в память. Такие знания можно приобрести только собственным опытом, оценкой собственных впечатлений. Ни в каком блоке памяти не говорится о лужах воды в тоннеле, или о гулком эхе шагов в бесконечных пустынных коридорах, или о том, что в инфракрасном свете мир выглядит совсем иначе. Калибан вернулся в кабину надсмотрщика, снова устроился в кресле и выключил фонарь. Опять стало темно, хоть глаз выколи. Калибан решил, что неплохо бы продолжить цепочку рассуждений. И снова задумался.
Существует множество вещей, которые нужно пережить самому, чтобы понять, – вроде того, что темнота и слепота вовсе не одно и то же.
И Калибан был совершенно уверен, что при пробуждении у него совсем не было подобного опыта. Ничего, кроме непередаваемого ощущения от самого пробуждения. Он оказался в совершенно новом для себя мире. До мгновения, с которого начиналась память, у него не было никаких переживаний.
И первое, что он сделал, пробудившись, – окунул палец в лужу крови, почувствовал, насколько она теплая, и покатал каплю между пальцами, чтобы убедиться, что кровь еще и липкая. Калибан был уверен, что это были его первые ощущения. До этого он не переживал ничего подобного!
Это значит, что до этого он не приходил в себя. Если только из его мозга не стерли совершенно все.
Не особенно приятная мысль, но Калибан постарался продумать все как можно тщательнее. Он не знал, как действует его мозг или скорее как его сознание соотносится с физическим существованием. Они, несомненно, как-то связаны, но при этом так же ясно, что тело и сознание – далеко не одно и то же. Понять природу этой связи ему пока не удалось.
Калибан снова с сожалением вспомнил, что в блоке памяти нет совсем никаких данных о роботах. Он не мог судить, есть ли способ разрушить его личность – например, нажать какую-нибудь кнопку и тем самым стереть всю его прошлую жизнь, всю память и опыт.
Но если это возможно, если его память уничтожили так полно, что не осталось даже ощущений прошлого опыта, то можно ли считать, что он остался той же личностью, что раньше?
Калибан точно знал, что память может и не иметь никакого отношения к понятию личности. Память можно стереть, но он по-прежнему останется самим собой – так будет, если, например, убрать этот блок памяти. Но если кто-то убрал весь приобретенный жизненный опыт, значит, тому, кто это сделал, нужно было устранить саму личность, собравшую этот опыт. Если совсем очистить сознание – личность перестанет существовать. Тело, физическая оболочка, останется прежней. Но не тело делает его Калибаном! Если возможно изъять его мозг и поместить в другое тело, он по-прежнему останется самим собой, хоть и в другом теле.
Таким образом, он, Калибан, не нападал на ту женщину. В этом он был уверен. Возможно, это сделало его тело, но, если так, в то время телом управлял другой мозг.
Это умозаключение его несказанно обрадовало. Калибану было чрезвычайно неприятно думать, что он способен на беспричинную жестокость. Однако, хотя такие рассуждения его и успокоили, положение от этого не улучшилось. Вооруженные полицейские в тоннеле не склонны были выслушивать объяснения насчет того, что это не он, а, возможно, его тело напало на ту женщину. Точно так же они не простят ему пожара на складе. Он был там, и склад загорелся. Может, все остальное было им просто неинтересно?
С точки зрения полиции, все улики указывали на то, что Калибан напал на женщину и поджег склад. Собственно, полицейские знали только, что на женщину кто-то напал. И если не он, то кто же? Как Калибан ни старался, он не мог придумать, кто бы еще мог это сделать.
Но, может быть, в его зрительной памяти с первых минут пробуждения осталось еще много чего интересного, такого, что он упустил? Например, эта женщина – кто она?
Сидя в кромешной темноте, Калибан снова воскресил в памяти ту картину, что увидел первой. Сейчас он не старался восстановить ход событий. Вместо этого Калибан скрупулезно вспоминал все малейшие подробности, собирал по крупицам полную картину – под разными углами, с разным приближением. Он снова и снова прокручивал серию образов, стараясь не пропустить ни одной мелочи.
Перед его внутренним взором предстала как живая та комната. Он спроецировал туда свое собственное изображение. Калибан понимал, что это всего лишь иллюзия, но иллюзия очень реалистичная – и полезная.
Картина медленно ожила, образ Калибана двинулся, обернулся, посмотрел назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108