Может, это кто-то из местных деятелей, таких экстремистов, как Симкор Беддл, рвется к власти? Возможно, через пару часов он – или она – объявят всем, что они спасли планету от преступного произвола Грега. Или это какой-то маньяк решил таким путем отстоять колонистский образ жизни? Или какой-нибудь хитроумный заговорщик решит подвести такое объяснение как прикрытие истинной причины?
И все же, кому это выгодно?
За две тысячи километров от острова Чистилище сержант рейнджеров Правителя Тоц Резато стоял в предрассветном мраке на берегу и смотрел на Большой Залив.
Он ждал.
И смотрел.
Он стоял на вершине невысокого холма, который спускался к морскому побережью. Холодный ветер дул ему в спину, он проносился по Восточному фиорду и летел дальше, к бухте, в которую впадала река Лета, в двух километрах от места, где стоял сержант.
Неумолчно ревел прибой, небо было черным-черно, хотя рассвет был уже не за горами. Звезды сияли так сильно в бесконечном мраке, так ярко и пронзительно, что, казалось, их лучи впиваются в глаза. Вдали, над западным окоемом, слабо мерцал свет атмосферного щита, который поддерживали генераторы Лимба, всего лишь далекая, едва заметная светло-зеленая полоска на горизонте, но от нее становилось чуточку теплее и светлее даже здесь и сейчас.
Сержант Тоц Резато чувствовал себя неуютно. Во-первых, на нем не было привычной формы, а во-вторых, что самое страшное, он был в гражданском костюме поселенца. Он чувствовал себя последним дураком в таком наряде, но лодка, которую он ждал, никогда не причалит к берегу, если на нем будет замечен кто-либо в форме.
Но существовала масса других вещей, которые нравились Тоцу еще меньше, чем одежда с чужого плеча. Он принес присягу и поклялся поддерживать закон и слово свое сдержит. Он поклялся хранить мир, и это тоже правильно. Но что, если настали времена, когда закон служит для нарушения мира? Что он должен делать, если планета летит в тартарары и любой может пойти под арест за то, что считалось вполне законным – и даже героическим – вчера или неделю назад?
Как могли колонисты – колонисты! – отказаться от роботов? Только поселенцы ненавидят роботов. Что же творится вокруг? Да и сейчас он стоял здесь, во тьме, промерзая до костей, застыв в ожидании, потому что получил сигнал, что кто-то из контрабандистов приплывет сюда ночью и привезет беглых Новых роботов – «железки».
И это не укладывалось у Тоца в голове. Как можно считать преступлением желание иметь робота? Это же бессмысленно! Точно так же можно объявить, что дышать и есть незаконно.
Тоц преувеличивал и не отдавал себе в этом отчета. Как он и отметил, само по себе владение роботом еще не было преступлением, но было близко к этому термину. Плохо было и то, что никогда раньше он не производил «железного» ареста и даже не имел дела с Новыми роботами. Он не был уверен в себе, а потому не был готов к предстоящему делу.
В принципе любой личный робот, отправленный на работы по улучшению климата, оставался собственностью прежнего владельца. Но что значит собственность, когда твой бывший слуга неожиданно оказывается за тысячи километров от тебя, на другом конце материка, монтируя какой-то экологический центр? Люди потеряли покой. Им нужны были роботы.
Возможно, это необходимо для экономики, всяких там проектов и так далее, но Тоцу все это было непонятно. Кроме того, если чего-то не хватает, почему бы просто не увеличить производство? И почему оказалось, что не хватает именно роботов? Пусть наделают еще! Правительство приводит массу сложных обоснований, что-то о нехватке ресурсов и сниженных темпах производства, о том, что все делается ради будущего планеты, но никто не понимает чувства, обуревающие большинство жителей.
Людей просят поверить, что они должны пойти на жертву ради лучшего будущего, но у многих веры почти и не осталось. Все, что они знают, и все, о чем беспокоятся, – это недостаток роботов, и с каждым днем планета приходит во все больший упадок. Все говорят, что если даже роботов будет на Инферно в сто раз больше, чем людей, и то этого будет недостаточно.
Да сам смысл возникновения «железных» преступлений состоит попросту в том, что люди хотят вернуть роботов и согласны на все, далее на преступление, только чтобы заполучить их.
Детектор на поясе запищал, Тоц Резато взглянул на экран дисплея и поднес к глазам прибор ночного видения. Да, это они. Там, в море, в открытой лодке, и направляются сюда. Где-то позади должен находиться больший транспорт с «железками», которые ждут, пока ведущий их человек не скомандует причаливать к берегу.
«Железки». Новые роботы, считающиеся вне Закона, сбежавшие с Чистилища и стремящиеся на просторы материка к тому, что экономисты поселенцев назвали «рабством по контракту». Они будут трудиться, чтобы отработать деньги, которые пошли на то, чтобы помочь им бежать с Чистилища, а потом вкалывать за зарплату, когда (и если!) отработают долг. Вернее, они бы все это и делали, если бы тут их не поджидал Тоц.
Тоц посещал курсы переподготовки, где по идее рейнджерам разъясняли основы экономических преступлений, с которыми им придется иметь дело. Он честно отходил на все занятия, но помнил только экономистов из поселенцев и то, как они трепались о спросе и предложении и о том, что Инферно не испытывала дефицита рабочей силы уже много тысяч лет. А неограниченный свободный труд приведет к истощению сырья и ресурсов. Лектор что-то там сказал о законе спроса и предложения, типа если предложение будет неуклонно расти, то спрос – а значит, и цены – упадет до нуля.
Роботы в корне изменили систему рыночной экономики. Необходимость в деньгах почти полностью отпала.
Но теперь внезапно не стало роботов, которые бесплатно работали на производстве. И встала проблема дефицита рабочей силы и собственно товаров, которые эти рабочие производили раньше.
Впервые на памяти живущих все приобрело цену. Смысл был в том, что даже самые богатые колонисты обходились раньше без денег, они просто владели разными видами собственности. Потому им волей-неволей пришлось продавать то, что у них было, чтобы купить необходимые товары или заплатить за услуги, которые раньше обходились даром. Инферно вернулась к эпохе натурального обмена. Тоц прослушал почти всю лекцию, но понял, что лектор не берет во внимание основной момент.
Казалось, экономисты были без ума от своих расчетов, графиков и рыночных отношений, но они все время забывали, что от этого страдают люди, живые люди.
Столица Аид опустела. По крайней мере такой увидел ее Тоц во время последнего приезда. Она перестала быть яркой и оживленной. На всем лежал слой пыли, принесенной ветром из пустыни.
Без постоянно снующих по городу сверкающих роботов все вокруг казалось мрачным и унылым, будто сами дома и улицы ощущали неумолимое приближение пустыни к городу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
И все же, кому это выгодно?
За две тысячи километров от острова Чистилище сержант рейнджеров Правителя Тоц Резато стоял в предрассветном мраке на берегу и смотрел на Большой Залив.
Он ждал.
И смотрел.
Он стоял на вершине невысокого холма, который спускался к морскому побережью. Холодный ветер дул ему в спину, он проносился по Восточному фиорду и летел дальше, к бухте, в которую впадала река Лета, в двух километрах от места, где стоял сержант.
Неумолчно ревел прибой, небо было черным-черно, хотя рассвет был уже не за горами. Звезды сияли так сильно в бесконечном мраке, так ярко и пронзительно, что, казалось, их лучи впиваются в глаза. Вдали, над западным окоемом, слабо мерцал свет атмосферного щита, который поддерживали генераторы Лимба, всего лишь далекая, едва заметная светло-зеленая полоска на горизонте, но от нее становилось чуточку теплее и светлее даже здесь и сейчас.
Сержант Тоц Резато чувствовал себя неуютно. Во-первых, на нем не было привычной формы, а во-вторых, что самое страшное, он был в гражданском костюме поселенца. Он чувствовал себя последним дураком в таком наряде, но лодка, которую он ждал, никогда не причалит к берегу, если на нем будет замечен кто-либо в форме.
Но существовала масса других вещей, которые нравились Тоцу еще меньше, чем одежда с чужого плеча. Он принес присягу и поклялся поддерживать закон и слово свое сдержит. Он поклялся хранить мир, и это тоже правильно. Но что, если настали времена, когда закон служит для нарушения мира? Что он должен делать, если планета летит в тартарары и любой может пойти под арест за то, что считалось вполне законным – и даже героическим – вчера или неделю назад?
Как могли колонисты – колонисты! – отказаться от роботов? Только поселенцы ненавидят роботов. Что же творится вокруг? Да и сейчас он стоял здесь, во тьме, промерзая до костей, застыв в ожидании, потому что получил сигнал, что кто-то из контрабандистов приплывет сюда ночью и привезет беглых Новых роботов – «железки».
И это не укладывалось у Тоца в голове. Как можно считать преступлением желание иметь робота? Это же бессмысленно! Точно так же можно объявить, что дышать и есть незаконно.
Тоц преувеличивал и не отдавал себе в этом отчета. Как он и отметил, само по себе владение роботом еще не было преступлением, но было близко к этому термину. Плохо было и то, что никогда раньше он не производил «железного» ареста и даже не имел дела с Новыми роботами. Он не был уверен в себе, а потому не был готов к предстоящему делу.
В принципе любой личный робот, отправленный на работы по улучшению климата, оставался собственностью прежнего владельца. Но что значит собственность, когда твой бывший слуга неожиданно оказывается за тысячи километров от тебя, на другом конце материка, монтируя какой-то экологический центр? Люди потеряли покой. Им нужны были роботы.
Возможно, это необходимо для экономики, всяких там проектов и так далее, но Тоцу все это было непонятно. Кроме того, если чего-то не хватает, почему бы просто не увеличить производство? И почему оказалось, что не хватает именно роботов? Пусть наделают еще! Правительство приводит массу сложных обоснований, что-то о нехватке ресурсов и сниженных темпах производства, о том, что все делается ради будущего планеты, но никто не понимает чувства, обуревающие большинство жителей.
Людей просят поверить, что они должны пойти на жертву ради лучшего будущего, но у многих веры почти и не осталось. Все, что они знают, и все, о чем беспокоятся, – это недостаток роботов, и с каждым днем планета приходит во все больший упадок. Все говорят, что если даже роботов будет на Инферно в сто раз больше, чем людей, и то этого будет недостаточно.
Да сам смысл возникновения «железных» преступлений состоит попросту в том, что люди хотят вернуть роботов и согласны на все, далее на преступление, только чтобы заполучить их.
Детектор на поясе запищал, Тоц Резато взглянул на экран дисплея и поднес к глазам прибор ночного видения. Да, это они. Там, в море, в открытой лодке, и направляются сюда. Где-то позади должен находиться больший транспорт с «железками», которые ждут, пока ведущий их человек не скомандует причаливать к берегу.
«Железки». Новые роботы, считающиеся вне Закона, сбежавшие с Чистилища и стремящиеся на просторы материка к тому, что экономисты поселенцев назвали «рабством по контракту». Они будут трудиться, чтобы отработать деньги, которые пошли на то, чтобы помочь им бежать с Чистилища, а потом вкалывать за зарплату, когда (и если!) отработают долг. Вернее, они бы все это и делали, если бы тут их не поджидал Тоц.
Тоц посещал курсы переподготовки, где по идее рейнджерам разъясняли основы экономических преступлений, с которыми им придется иметь дело. Он честно отходил на все занятия, но помнил только экономистов из поселенцев и то, как они трепались о спросе и предложении и о том, что Инферно не испытывала дефицита рабочей силы уже много тысяч лет. А неограниченный свободный труд приведет к истощению сырья и ресурсов. Лектор что-то там сказал о законе спроса и предложения, типа если предложение будет неуклонно расти, то спрос – а значит, и цены – упадет до нуля.
Роботы в корне изменили систему рыночной экономики. Необходимость в деньгах почти полностью отпала.
Но теперь внезапно не стало роботов, которые бесплатно работали на производстве. И встала проблема дефицита рабочей силы и собственно товаров, которые эти рабочие производили раньше.
Впервые на памяти живущих все приобрело цену. Смысл был в том, что даже самые богатые колонисты обходились раньше без денег, они просто владели разными видами собственности. Потому им волей-неволей пришлось продавать то, что у них было, чтобы купить необходимые товары или заплатить за услуги, которые раньше обходились даром. Инферно вернулась к эпохе натурального обмена. Тоц прослушал почти всю лекцию, но понял, что лектор не берет во внимание основной момент.
Казалось, экономисты были без ума от своих расчетов, графиков и рыночных отношений, но они все время забывали, что от этого страдают люди, живые люди.
Столица Аид опустела. По крайней мере такой увидел ее Тоц во время последнего приезда. Она перестала быть яркой и оживленной. На всем лежал слой пыли, принесенной ветром из пустыни.
Без постоянно снующих по городу сверкающих роботов все вокруг казалось мрачным и унылым, будто сами дома и улицы ощущали неумолимое приближение пустыни к городу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80