Альда говорила, что все стражники – безумцы. Но достаточно ли они безумны, чтобы вытащить колдуна из темницы под носом у властей?
Руди задумался, хочет ли он попасть и в этот переплет.
С другой стороны, он понимал, что у него не было выбора. Либо взломать тюрьму в темноте, либо провести ночь или, один Бог знает, сколько еще ночей в этом мире. Даже стоя в тишине темной улицы, Руди почувствовал себя одиноко.
– О'кей, – сказал он с наибольшей бодростью, какую смог обнаружить в этих обстоятельствах. – Встречаемся за Городским Залом через час.
Они разделились, Руди поспешил назад, к воротам Алвирова сада, раздумывая, как следует действовать, чтобы найти правильный подход к Альде и, что более важно, к Медде, чтобы попасть внутрь и осмотреть виллу.
Джил и Ледяной Сокол двинулись в другом направлении, инстинктивно прижимаясь к стенам для защиты, ориентируясь по красноватому отражению огней на городской площади. Это была темная, немного облачная ночь, и Джил поеживалась, чувствуя себя как в западне на улице, ограниченной с боков и открытой спереди. Плащ и меч путались у нее в ногах, и ей приходилось торопиться, чтобы угнаться за широким шагом молодого человека перед ней.
Они были на виду у освещенной огнями толпы на площади, когда Ледяной Сокол остановился и поднял голову, вслушиваясь, как потревоженный зверь.
– Ты слышишь? – его голос был шепотом во тьме, лицо и бледные волосы – пятном, окаймленным розовым отблеском костров.
Джил тоже остановилась, прислушиваясь к холодной тишине ночи. Пахнущий сосной ветер доносил звуки из-за города, далекие звуки, искаженные мраком, но не вызывающие сомнений, что из тьмы лесов, окружавших город, ветер доносил вопли:
– Дарки в Карсте!
В Карсте не было битвы – только тысяча арьергардных стычек в наводненных Тьмой лесах групп стражников, воинов Церкви и личных войск знати и наместника. Патрули делали вылазки из горящей центральной крепости на освещенной красным городской площади и приводили сгрудившиеся кучки перепуганных беглецов, рассеянных по лесам и переживших первую атаку.
Джил вдруг обнаружила, что она с мечом в руке сражается вместе с людьми Ледяного Сокола, вспомнила тот первый хаотический ночной кошмар в Гее и удивилась, почему он казался ей страшным. По крайней мере, тогда она знала, откуда исходит опасность. В Гее были факелы, стены и люди. Но здесь ночной кошмар безмолвно струился через продуваемые ветром леса, появляясь, убивая и отступая с какой-то жуткой неторопливостью. Здесь не было предупреждения, только безбрежная плывущая Тьма, которая гасила факелы и мириады мерцающих глаз; мягкие, широкие зияющие рты, как купола обшитых бахромой парашютов, когти, тянущиеся, чтобы хватать и рвать. Здесь были жертвы: груда ободранных кровавых костей между жердями недостроенного лагеря или окровавленная сморщенная мумия мужчины, высосанная насухо, в ярде от его жены, стоящей на коленях и безнадежно кричащей при виде этого кошмара.
Ставшая хладнокровной, Джил не была ни беззащитной, ни, после первых нескольких жертв, слабой. Ее наполнили своего рода спокойствие и облегчающее голову неистовство, как у хищника, попавшего в западню, который, чтобы выжить, убивает без страха и раскаяния.
В первые хаотические минуты они с Ледяным Соколом повернули назад и бросились к дворцу стражи. Там они застали дикую неразбериху вооружающихся людей, формирующихся отрядов, глубокий гулкий голос Януса, пробивающийся через какофонию звуков, вызывающий добровольцев. Так как у нее был меч, кто-то сунул ее в один из отрядов – они были на полпути за городом, вооруженные факелами, все это было ничтожно мало для встречи с Тьмой. Джил пробралась в голову отряда и крикнула Ледяному Соколу:
– Но я не умею действовать мечом!
Тот бросил на нее холодный взгляд.
– Тогда нечего его носить, – парировал он.
Кто-то схватил ее за плечо – это оказалась Сейя, которую она встретила утром у повозок, – и оттащил назад.
– Целься в среднюю линию тела, – торопливо наставляла она Джил, – бей прямо вниз или прямо в стороны. Вот упор для запястий, видишь? Рукоятка в обеих руках – не так, так ты сломаешь пальцы. Тебе придется подходить близко, чтобы убить, если они больше, чем ты, а такими они будут, вот таких размеров. Поняла? Остальное узнаешь потом. Стой в центре отряда и не бери на себя то, с чем не справишься.
«Инструкция на ночь», – уныло подумала Джил.
Но удивительно, что в первый момент, когда Дарки, эти безмолвные массы, материализовались из туманной тьмы между деревьев, как много из этого сбивчивого урока она могла применить в деле. И Джил постигла первый принцип любого воинского искусства: выжить или не выжить в схватке – это последнее испытание любой системы, урока или техники.
С одной стороны, это было легко, потому что те смутные тела не оказывали большого сопротивления металлическому лезвию. Меткость и скорость значили больше, чем сила: при всей своей мягкой массе Дарки двигались быстро. Но Сейя не предупредила, что Дарки воняют гнилой кровью, и не сказала, как отрубленные куски корчатся, ползают и забрызгивают при распаде все человеческой кровью и черноватой жидкостью.
Это Джил обнаружила в том багровом аду огня и темных деревьев, смерти, бегства и боя. Еще она заметила, что нападать не так страшно, как обороняться, и что неважно, сколь мало ты ел или спал в последние двое суток, ты всегда можешь сражаться за свою жизнь.
Она билась плечом к плечу со стражниками из Гея в черной форме и оборванными добровольцами в домотканой одежде. Она бежала вместе с бойцами через леса, как в стае волков, собирая потерявшихся испуганных беглецов и сопровождая их назад в Карст. Холодная энергия упоения битвой наполнила ее огнем и вытеснила слабость и страх.
Время от времени около дюжины воинов Ледяного Сокола сбивали в кучу с полсотни беженцев. Они обступали их неплотной цепью и давали факелы всем, кто мог их нести; большинство пыталось взять имущество, деньги и еду, в основном это были женщины, несшие на руках детей. В третий раз за ночь они двинулись обратно в Карст. Леса и небо были совсем черными, темные деревья бились на ветру. Отовсюду доносились крики и вой. Это была картина Дантова ада, освещенная неверным светом факелов.
Кто-то позади нее вскрикнул. Посмотрев вверх, Джил увидела Дарка, материализующегося в черном воздухе, внезапно растекающегося слюнявыми крыльями и ударяющего шипастым хвостом. Она шагнула вперед и, чувствуя справа от себя Сейю, взмахнула что было силы мечом. Потом со всех сторон надвинулся ветер и огонь, она уже рубила вслепую. Беглецы за ее спиной жались ближе друг к другу, как овцы; дети визжали, мужчины кричали. Искромсанные клочья распадающейся протоплазмы скользили по земле, как полумертвые земноводные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Руди задумался, хочет ли он попасть и в этот переплет.
С другой стороны, он понимал, что у него не было выбора. Либо взломать тюрьму в темноте, либо провести ночь или, один Бог знает, сколько еще ночей в этом мире. Даже стоя в тишине темной улицы, Руди почувствовал себя одиноко.
– О'кей, – сказал он с наибольшей бодростью, какую смог обнаружить в этих обстоятельствах. – Встречаемся за Городским Залом через час.
Они разделились, Руди поспешил назад, к воротам Алвирова сада, раздумывая, как следует действовать, чтобы найти правильный подход к Альде и, что более важно, к Медде, чтобы попасть внутрь и осмотреть виллу.
Джил и Ледяной Сокол двинулись в другом направлении, инстинктивно прижимаясь к стенам для защиты, ориентируясь по красноватому отражению огней на городской площади. Это была темная, немного облачная ночь, и Джил поеживалась, чувствуя себя как в западне на улице, ограниченной с боков и открытой спереди. Плащ и меч путались у нее в ногах, и ей приходилось торопиться, чтобы угнаться за широким шагом молодого человека перед ней.
Они были на виду у освещенной огнями толпы на площади, когда Ледяной Сокол остановился и поднял голову, вслушиваясь, как потревоженный зверь.
– Ты слышишь? – его голос был шепотом во тьме, лицо и бледные волосы – пятном, окаймленным розовым отблеском костров.
Джил тоже остановилась, прислушиваясь к холодной тишине ночи. Пахнущий сосной ветер доносил звуки из-за города, далекие звуки, искаженные мраком, но не вызывающие сомнений, что из тьмы лесов, окружавших город, ветер доносил вопли:
– Дарки в Карсте!
В Карсте не было битвы – только тысяча арьергардных стычек в наводненных Тьмой лесах групп стражников, воинов Церкви и личных войск знати и наместника. Патрули делали вылазки из горящей центральной крепости на освещенной красным городской площади и приводили сгрудившиеся кучки перепуганных беглецов, рассеянных по лесам и переживших первую атаку.
Джил вдруг обнаружила, что она с мечом в руке сражается вместе с людьми Ледяного Сокола, вспомнила тот первый хаотический ночной кошмар в Гее и удивилась, почему он казался ей страшным. По крайней мере, тогда она знала, откуда исходит опасность. В Гее были факелы, стены и люди. Но здесь ночной кошмар безмолвно струился через продуваемые ветром леса, появляясь, убивая и отступая с какой-то жуткой неторопливостью. Здесь не было предупреждения, только безбрежная плывущая Тьма, которая гасила факелы и мириады мерцающих глаз; мягкие, широкие зияющие рты, как купола обшитых бахромой парашютов, когти, тянущиеся, чтобы хватать и рвать. Здесь были жертвы: груда ободранных кровавых костей между жердями недостроенного лагеря или окровавленная сморщенная мумия мужчины, высосанная насухо, в ярде от его жены, стоящей на коленях и безнадежно кричащей при виде этого кошмара.
Ставшая хладнокровной, Джил не была ни беззащитной, ни, после первых нескольких жертв, слабой. Ее наполнили своего рода спокойствие и облегчающее голову неистовство, как у хищника, попавшего в западню, который, чтобы выжить, убивает без страха и раскаяния.
В первые хаотические минуты они с Ледяным Соколом повернули назад и бросились к дворцу стражи. Там они застали дикую неразбериху вооружающихся людей, формирующихся отрядов, глубокий гулкий голос Януса, пробивающийся через какофонию звуков, вызывающий добровольцев. Так как у нее был меч, кто-то сунул ее в один из отрядов – они были на полпути за городом, вооруженные факелами, все это было ничтожно мало для встречи с Тьмой. Джил пробралась в голову отряда и крикнула Ледяному Соколу:
– Но я не умею действовать мечом!
Тот бросил на нее холодный взгляд.
– Тогда нечего его носить, – парировал он.
Кто-то схватил ее за плечо – это оказалась Сейя, которую она встретила утром у повозок, – и оттащил назад.
– Целься в среднюю линию тела, – торопливо наставляла она Джил, – бей прямо вниз или прямо в стороны. Вот упор для запястий, видишь? Рукоятка в обеих руках – не так, так ты сломаешь пальцы. Тебе придется подходить близко, чтобы убить, если они больше, чем ты, а такими они будут, вот таких размеров. Поняла? Остальное узнаешь потом. Стой в центре отряда и не бери на себя то, с чем не справишься.
«Инструкция на ночь», – уныло подумала Джил.
Но удивительно, что в первый момент, когда Дарки, эти безмолвные массы, материализовались из туманной тьмы между деревьев, как много из этого сбивчивого урока она могла применить в деле. И Джил постигла первый принцип любого воинского искусства: выжить или не выжить в схватке – это последнее испытание любой системы, урока или техники.
С одной стороны, это было легко, потому что те смутные тела не оказывали большого сопротивления металлическому лезвию. Меткость и скорость значили больше, чем сила: при всей своей мягкой массе Дарки двигались быстро. Но Сейя не предупредила, что Дарки воняют гнилой кровью, и не сказала, как отрубленные куски корчатся, ползают и забрызгивают при распаде все человеческой кровью и черноватой жидкостью.
Это Джил обнаружила в том багровом аду огня и темных деревьев, смерти, бегства и боя. Еще она заметила, что нападать не так страшно, как обороняться, и что неважно, сколь мало ты ел или спал в последние двое суток, ты всегда можешь сражаться за свою жизнь.
Она билась плечом к плечу со стражниками из Гея в черной форме и оборванными добровольцами в домотканой одежде. Она бежала вместе с бойцами через леса, как в стае волков, собирая потерявшихся испуганных беглецов и сопровождая их назад в Карст. Холодная энергия упоения битвой наполнила ее огнем и вытеснила слабость и страх.
Время от времени около дюжины воинов Ледяного Сокола сбивали в кучу с полсотни беженцев. Они обступали их неплотной цепью и давали факелы всем, кто мог их нести; большинство пыталось взять имущество, деньги и еду, в основном это были женщины, несшие на руках детей. В третий раз за ночь они двинулись обратно в Карст. Леса и небо были совсем черными, темные деревья бились на ветру. Отовсюду доносились крики и вой. Это была картина Дантова ада, освещенная неверным светом факелов.
Кто-то позади нее вскрикнул. Посмотрев вверх, Джил увидела Дарка, материализующегося в черном воздухе, внезапно растекающегося слюнявыми крыльями и ударяющего шипастым хвостом. Она шагнула вперед и, чувствуя справа от себя Сейю, взмахнула что было силы мечом. Потом со всех сторон надвинулся ветер и огонь, она уже рубила вслепую. Беглецы за ее спиной жались ближе друг к другу, как овцы; дети визжали, мужчины кричали. Искромсанные клочья распадающейся протоплазмы скользили по земле, как полумертвые земноводные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76