Это -стресс. Человек поднимает двухтонную-- балку, придавившую его напарника, и держит на весу, пока пострадавшего оттаскивают в сторону. И это -- стресс. Разведчик за считанные минуты перелистывает сотни страниц, испещренных сложнейшими расчетами, а потом воспроизводит их с точностью до запятой. Это не только тренированная память, это -- стресс. Как же его пролонгировать?
На решение этой задачи ушло несколько лет, а могло бы -- во много раз больше, не догадайся они привлечь к работе Институт экспериментальной физиологии и Гипромед. Найденное в итоге решение было если и не идеальным, то по крайней мере приемлемым. Оно представляло собой систему из трех рецепторов (на артерии, вене и ретикулярной формации, этом распределительном щите мозга), передававших показания на сумматор. Последний управляя деятельностью дополнительной почки, которая перерабатывала и утилизировала избыток белковых шлаков, и работой двух эффекторов, один из которых через артерию вводил в организм АТФ, а другой регулировал, воздействуя на гипофиз, гормональный баланс. Эта система позволяла безо всяких последствий удерживать организм в состоянии стресса сколь угодно долгое время.
Первые опыты на крысах дали обнадеживающие результаты. Физическая сила и выносливость повысилась многократно. Интересно было и поведение крыс в лабиринтах: при первой попытке результаты лонг-стрессированных животных были такими же, как и у контрольных. Но при последующих -- лонг-стрессированные не ошибались ни разу. Закреплялись рефлексы мгновенно.
На собаках результат получились еще ярче. Прячем наряду с фактами тут начали уже твориться легенды. Так Зимин, например, утверждал, что бывали случаи, когда вундерпсы, как их называли в лаборатории, исполняли команду раньше, чем он успевал произнести ее вслух. Чуть-чуть, на долю секунды, быть может, но -- раньше. Впрочем, в протоколы экспериментов Зимин этого не занес. Да оно и понятно. Забегая вперед, стоит добавить только, что легенды эти получили впоследствии хождение и среди проводников лонг-стрессированных служебных собак(
Когда было испорчено более двух десятков извечно страдающих на благо человека дворняг, Чехашвили провел одну из самых удачных своих операций. Никому не сказавшись, он договорился с клубом служебного собаководства ДОСААФ и получил от них четырех овчарок, которых в лаборатории и ввели в лонг-стресс. А потом одну из них передали для испытания геологам, другую -в "Таллингаз", третью -- в милицию, четвертую -- на погранзаставу. Собаки прошли испытания блестяще; сотрудники "Таллиннгаза" даже написали восторженную статью, опубликованную в "Молодежи Эстонии". Наиболее же действенным оказалось восхищение пограничников: через несколько месяцев Старика и Баржина вызвали к большому начальству, каковое сообщило им, что тема эта, лонг-стресс, представляется весьма "многопланово перспективной" и заслуживающей самой деятельной разработки. Ассигнования по ней увеличиваются более чем вдвое, а все субподряды и прочие сторонние заказы получают "зеленую улицу".
И вот, наконец, появился первый лонг-стрессмен, человек, на себе испытавший лонг-стресс. Это было победой. Многократное увеличение как физических, так и интеллектуальных возможностей человека, еще один участок, отвоеванный разумом у косной материи! И уже через год в космосе оказался экипаж, состоявший из четырех человек, двое из которых были лонг-стрессменами, а двое контрольными.
Но в баржинской лаборатории знали: это только шаг. Не больше. Главное -- впереди. Ведь это только полное овладение тремя процентами потенциальных возможностей мозга, рабочей зоной. А остальные девяносто семь процентов? И к тому же все время таскать на себе эту самую третью почку, хоть она и весьма портативна, беспокоиться о запасе энергии и АТФ( Нет, это паллиативное, временное решение.
И тогда был предложен новый вариант. Автором этой идеи был Лешка. Она поражал простотой: взять лонг-стрессмена и с помощью гипноза попробовать пробить пресловутый барраж. Ведь были же опыты Райновского, который внушал людям, что они -- Лобачевские и Репины, и те, до сеанса считавшиеся абсолютно бездарными в математике и живописи, начинали в самом деле писать, не как Репин, может быть, но как хорошие копиисты; начинали представлять себе неэвклидову геометрию( А что, если пойти по пути Райновского?
Эксперимент был задуман очень изящно. И столь же изящно провалился. Яновский провел сеанс. И -- ничего.
Просто ничего.
Тупик. Сооружение из пяти шпал, раскрашенных в черно-белую шлагбаумную полоску и укрепленное песчаной обваловкой.
Конечно, остается лонг-стресс. Он уже принес немало: объективно, явившись (не надо, в конце концов, бояться громких слов!) серьезным вкладом в науку, уже сейчас, только родившись, принес пользу людям; и субъективно -тоже, и в смысле морального удовлетворения, и в смысле сугубо материальном даже. И разрабатывать, улучшать, доводить, его можно до бесконечности.
Но -- хомофеноменология? Что будет с ней? Ведь лонг-стресс не приблизил решения ни на шаг(
IX
К полуночи в баржинской квартире царил настоящий шабаш. В спальне Гиго залихватски отплясывал с Зойкой нечто ухарское. Озол с пеной у рта спорил о чем-то с Германом, судя по доносящимся обрывкам фраз -- о йоге, которая была больным местом Озола и фигурировала чуть ли не во всех его рассказах. Лешка, Зимин и Боря-бис тоже спорили, но тихо, вполголоса, рисуя что-то на салфетке, -- это Лешка собирался "ни о чем не думать"!
Баржин распахнул окно: в комнате было накурено до топоровисения. С улицы хлынул поток сырого и холодного воздуха. Баржин с наслаждением вдохнул его. "Устал, -- подумал он. -- Устал. И хочу спать". Он собрался было выйти в кухню, погасить свет и посидеть там в одиночестве, когда раздался звонок.
Странно( Больше Баржин никого не ждал. На пороге стоял Старик. А рядом -- незнакомый, пожилой человек, чем-то его напоминающий: такой же высокий и тощий, с узким лицом и тяжелым подбородком.
-- Принимаете гостей, Борис Вениаминович? -- спросил Старик. -- Феликс Максимилианович Райновский, прошу любить и жаловать. Только что прилетел из Москвы, потому мы с ним и задержались несколько.
Райновский!
Баржин взглянул на Старика. Но тот был абсолютно, каменно серьезен. Только где-то в углах глаз( Хотя нет, это были просто морщинки(
-- Очень рад, -- Баржин пожал руку Райновскому и распахнул дверь в комнату. -- Прошу!
При виде Старика все вскочили. Из спальни высунулись Зойка и Чехашвили. Увидев Райновского, Гиго прямо-таки ошалел.
-- Феликс Максимилианович! Вырвались-таки?
-- Кто устоит перед натиском Чехашвили? -- хмыкнул Старик.
-- Штрафную им! -- потребовал Озол.
-- Можно, -- согласился Райновский.
1 2 3 4 5 6 7