— Все будет хорошо, — сказал он.
Эдит открыла дверь и помогла мужу дойти до кровати. Ее встревожило видимое усилие, с которым он опустился на матрац.
— Ляг на спину, — сказала она и сложила подушки у спинки кровати.
Барретт прислонился к ним, и Эдит подняла его ноги на постель.
— Ox! — откинувшись, выговорил он и попытался улыбнуться. — Что ж, никто не скажет, что мы не заработали наши деньги.
— Ты заработал.
Эдит с дрожью сняла с него туфли, они были тесноваты. Сняв носки, она стала массировать ему ступни и лодыжки. Барретт видел, что жена старается не выдавать своей тревоги, глядя на его распухшие ноги.
— Пожалуй, приму еще кодеина, — сказал он.
Эдит встала и подошла к его сумке. Барретт попытался устроиться поудобнее и зашипел от боли. Он казался себе тяжелым, как статуя. Конечно, он не сказал этого Эдит, но после возвращения домой было бы неплохо на время лечь в стационар.
Лайонел заводил часы, когда Эдит вернулась с таблеткой и стаканом воды. Он положил часы на столик у кровати и запил таблетку. Эдит начала расстегивать ему рубашку.
— Не надо, — сказал Барретт. — Этой ночью я посплю в одежде. Так будет проще.
— Хорошо. — Кивнув, она расстегнула ему ремень и ослабила пояс брюк. — Я тоже буду спать в одежде.
— Как хочешь.
Эдит села рядом на постель и, наклонившись, прижалась к нему. От дополнительной тяжести на груди Барретту стало трудно дышать, но он ничего не сказал.
— Только бы сегодня ничего не случилось! — прошептала она.
— У нас может получиться. — Барретт погладил ее по спине, придумывая, как побудить ее встать, не обидев. — Ты бы не достала мой галстук? — спросил он чуть погодя.
Эдит села, удивленно взглянув на мужа.
— Он висит в шкафу.
Она встала, взяла галстук и протянула ему.
— Хочешь умыться и почистить зубы перед сном? — спросил он.
— Хорошо.
Барретт полулежал в постели, слушая плеск воды из ванной. «Домашняя симфония», — подумалось ему.
В аду.
Он осмотрел комнату. Не верилось, что они пробыли здесь всего три дня. Барретт взглянул на кресло-качалку. Два дня назад оно само собой раскачивалось. При всем своем чувстве времени сейчас он вполне мог поверить, что с тех пор прошло две недели — или два месяца.
Его взгляд медленно скользил по комнате. Какая нелепость! Эта комната могла бы служить выставочным залом в каком-нибудь музее — дом был кладезем произведений искусства. Тысячи и тысячи предметов, задуманных и произведенных во имя красоты, — и надо всем этим сам дом, воплощение безобразия.
Барретт моргнул и, отбросив задумчивость, посмотрел на Эдит, снова вернувшуюся в комнату.
— Ты вытерпишь одну ночь рядом со мной в этой крохотной кроватке? — спросил он.
— С удовольствием.
Когда она легла рядом под одеяло, Барретт начал привязывать конец галстука к ее запястью.
— Это чтобы ты не гуляла во сне. — Он привязал другой конец к одному из столбиков в изголовье. — Так у тебя будет достаточно свободы движения.
Эдит кивнула, а когда Барретт обнял ее рукой, прижалась к нему, примостив голову в ложбинку между его рукой и грудью.
— Теперь я чувствую себя в безопасности, — со вздохом сказала она.
* * *
23 ч. 02 мин.
«Если бы заснуть, — подумала она и слабо улыбнулась. — Вот он — человеческий ум».
Днем ей хотелось не спать дотех пор, пока не подойдет к концу их пребывание в Адском доме. А теперь она ничего так не желала, как погрузиться в забвение, чтобы уменьшить срок пребывания здесь на восемь-девять часов.
Она снова закрыла глаза. Сколько раз она уже закрывала и открывала их? Сорок, пятьдесят, сто? Эдит издала долгий медленный вздох. Этот запах, этот постоянный смрад.
Адский дом нужно сжечь до основания.
Она открыла глаза и посмотрела на Лайонела. Он глубоко спал. Пошевелив правой рукой, Эдит дернула привязанный к запястью галстук. Он действительно привязал ее потому, что прошлой ночью она гуляла во сне? Или беспокоится о Фишере? Неужели он боится, что она снова пойдет к Фишеру? Эдит не могла понять, что толкнуло ее к нему в первый раз. Неужто и правда что-то в этом доме? Или в ней самой? Никогда раньше она не испытывала такого явного сексуального желания — даже к Лайонелу, не говоря уж о других мужчинах. Или женщинах. Ее покоробило от этой мысли. Эдит была напугана и ужасалась тому, что делала и говорила тогда.
Она сжала губы. Это не просто что-то в ней, несомненно, здесь что-то еще. Что-то вторглось в нее, какой-то разлагающий вирус, который, даже когда она лежит здесь, распространяет свое тлетворное влияние на душу и тело. Она никогда не поверит, что все дело только в ней самой, что в ее душе начинает прорастать какой-то неожиданный порок. Это наверняка дом. Раньше он действовал на других, и она тоже не может рассчитывать на иммунитет.
Эдит вздернула подбородок и посмотрела через комнату.
Кресло-качалка закачалось.
— Лайонел, — прошептала она.
Нет. Ему нужно поспать. «Это просто энергия», — сказала себе Эдит. Неуправляемая, неразумная кинетика, двигающаяся по линии наименьшего сопротивления — хлопающие двери, дуновения, шаги, качающиеся кресла.
Она хотела закрыть глаза, но поняла, что, даже если сделает это, будет слышать ритмическое поскрипывание качалки. Эдит уставилась на нее. «Динамика. Энергия. Остаточные явления», — снова и снова повторяла она про себя.
И в то же время она знала, по-настоящему всегда знала, что в качалке кто-то сидит — кто-то невидимый. Кто-то жестокий, безжалостный, ждущий момента, чтобы уничтожить ее, уничтожить их всех. «Беласко?» — в ужасе подумала Эдит. А что, если он вдруг появится, огромный, устрашающий, и улыбнется ей, качаясь в кресле? «Здесь никого нет! — крикнула она мысленно. — Никого-никого!»
А кресло медленно раскачивалось. Вперед-назад. Вперед-назад.
* * *
23 ч. 28 мин.
В комнате стало жарко. Флоренс со стоном стянула с себя одеяло и бросила на пол. Повернувшись на бок, она снова закрыла глаза и велела себе: «Спать. А завтра мы снова вернемся к этому».
Пять минут спустя она перевернулась на спину и снова уставилась в потолок. «Бесполезно, — подумалось ей. — Этой ночью все равно уже не заснуть».
Слова Дэниэла ошеломили ее. Она всегда считала, что сотрудничает с доктором Барреттом, но никогда не осознавала абсолютной необходимости такого союза.
Она чуть было не пошла к нему сказать, что проблему Дэниэла Беласко нужно решать совместно, но потом поняла, что впустую потратит время. Для доктора Барретта не существовало никакого Дэниэла Беласко, это был продукт ее собственного подсознания. Что толку говорить ему? Его не убедило даже тело с кольцом. С какой стати записи в церковной книге изменят его отношение?
Флоренс беспокойно сбросила простыню и села. Что предпринять? Она не может просто стоять в стороне и позволить доктору Барретту прогнать Дэниэла из дома, не обеспечив ему упокоения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69