Ответ оказался на удивление простым и потрясающе очевидным. Нужно стать кем-то другим.
Диссоциативный тип личности. Он стал воображать себя в роли спортивных кумиров и звезд рок-музыки, представлять себя в образе тех актеров кино и телевидения, которых обожал. Он вдруг пристрастился к чтению романов, в мир которых он мог сбежать от действительности и стать тем героем, с которым жаждал отождествить себя. В школе той осенью он открыл для себя драматический клуб, подсознательно стремясь совершенствоваться в навыках, необходимых ему для поддержания тех охранительных личин, под которыми он собирался прятаться, тех персонажей, которые позволят ему убежать от самого себя.
Потом, после окончания школы, желая то ли самоутвердиться, то ли наказать себя, то ли поиграть со смертью, он поступил на военную службу, но не куда попало, а в войска особого назначения.
Этим названием было все сказано. Он хотел быть особым. Он хотел пожертвовать собой, искупить вину. И еще одно: если он увидит достаточно много смертей, то, может быть, та одна смерть перестанет проследовать его.
Как сказал тогда человек, называвший себя Аланом, в подразделении специальных операций обучавшие Бьюкенена инструкторы быстро сообразили, какое сокровище приплыло к ним в руки, когда компьютер при поиске остановил свой выбор на Бьюкенене. Они получали человека, который неистово жаждал носить личину, быть кем-то другим. Агента, который не только не устанет, а напротив, будет чувствовать себя распрекрасно, работая в условиях глубокой секретности в течение долгого времени.
А теперь с него срывают его спасительные доспехи, отбирают у него щиты, обнажают его вину, из-за которой он был вынужден стать агентом и которую ему удалось подавить.
Бьюкенен? Кто такой, черт возьми, этот Бьюкенен? Он понимал, что за человек был Джим Кроуфорд. Или Эд Поттер. Или Виктор Грант. Да и все остальные. Для каждого из них он сочинил подробную прошлую жизнь. Некоторые из его персонажей были благословенны и счастливы (в случае Ричарда Даны это следовало понимать буквально, так как Дана верил, что на него, рожденного вновь христианином, снизошла Божья благодать). Другие были чем-то обременены (жена Эда Поттера развелась с ним, чтобы выйти замуж за человека, который зарабатывал больше денег). Бьюкенен знал, как каждый из них одевался (Роберт Чемберс предпочитал официальность и всегда был в костюме и при галстуке). Он знал, какая музыка нравилась каждому из них (Питер Слоун обожал кантри-вестерн), и какая еда (Джим Кроуфорд ненавидел цветную капусту), и какой тип женщин (Виктору Гранту нравились брюнетки), и какие кинофильмы (Брайан Макдональд мог бы смотреть "Песни под дождем" хоть каждый вечер, всю неделю), и...
Кто такой, черт побери, этот Бьюкенен? Примечательно, что и сам Бьюкенен, и его кураторы даже мысленно всегда пользовались лишь его фамилией. Это звучало беспристрастно. Объективно. За восемь лет, сыграв роли сотен человек нет, правильно будет сказать, побыв сотнями человек, - Бьюкенен абсолютно не знал, как сыграть роль самого себя. Каковы особенности его речи? Есть ли отличная от других походка? Какую одежду, еду, музыку и так далее он предпочитает? Исповедует ли какую-нибудь религию? Есть ли у него хобби? Любимые города? Что для него естественно?
Черт, он так давно не был Бьюкененом, что просто забыл, кто такой Бьюкенен. Он не хотел знать, кто такой Бьюкенен. Притча об осле между двумя охапками сена точно описывала его ситуацию. Он попал в промежуток между личностью Виктора Гранта, который был мертв, и личностью Дона Колтона, которая не была сформирована. Лишившись всех точек опоры, оставшись без малейшей зацепки, способной облегчить ему выбор - кем быть, он был просто парализован.
Но охранительные инстинкты все-таки привели в действие систему самообороны. Сидя неподвижно в тихой темной комнате, он услышал шум, царапанье ключа в замке входной двери. Одна часть его сознания дала ему толчок. Его тело уже не было холодным и онемевшим. Ступор покинул его под напором адреналина.
Скрипнула дверная ручка. Когда кто-то находившийся в наружном коридоре медленно открыл дверь и резкий свет оттуда проник в квартиру, Бьюкенена на диване уже не было. Он быстро проскользнул налево и скрылся в темноте спальни. Он услышал щелчок выключателя и отступил еще дальше в спальню, когда в жилой комнате вспыхнул свет. Он услышал мягкий, глухой стук, когда тихо закрыли дверь. Послышалось легкое шуршание чьих-то осторожных шагов по ковру.
Он напрягся.
- Бьюкенен? - Голос был ему знаком. Он принадлежал человеку, называвшему себя Аланом. Но голос звучал настороженно, тревожно. - Бьюкенен?
Испытывая беспокойство, Бьюкенен не хотел отзываться на это имя. Но все-таки вышел немного вперед, чтобы его могли увидеть в полутьме спальни.
Алан обернулся. Выражение его лица представляло собой смесь озабоченности и удивления.
- Вы принципиально против того, чтобы стучать? - спросил Бьюкенен.
- Ну... - Алан неловко потер правую руку о свой пиджак спортивного покроя в коричневую клетку. - Я подумал, что вы, может быть, спите, и...
- И поэтому решили здесь тихонько посидеть, пока я не проснусь?
- Нет, - ответил Алан. - Гм, не совсем так.
- А что же будет совсем так?
Обычно этот человек был настолько уверен в себе, что его манера поведения граничила с бесцеремонностью. Сейчас же он вел себя совершенно необычно. Что происходит?
- Я просто подумал, что надо заглянуть к вам и проверить, все ли с вами в порядке.
- Ну а почему со мной не должно быть все в порядке?
- Видите ли, тогда в машине вы были расстроены, и...
- И что же?
- Ничего. Я просто... Наверно, я ошибся. Бьюкенен вышел из темной спальни. Подходя к Алану, он заметил, что тот украдкой бросил опасливый взгляд на потолок в дальнем правом углу комнаты.
Вот оно что, подумал Бьюкенен. Значит, он здесь под колпаком, причем его не только подслушивают.
За ним еще и подсматривают скрытыми камерами. С игольчатыми объективами.
Вчера, приехав сюда, Бьюкенен почувствовал облегчение от того, что достиг наконец спокойной гавани. У него не было оснований подозревать своих кураторов в каких-либо нехороших замыслах, а значит, не было и причины проверять квартиру на присутствие "жучков". Позднее, после разговора с Аланом, он был взволнован, поглощен мыслями об открытке, дошедшей до него, словно неожиданный отголосок одной из его прежних жизней, хотя с тех пор прошло уже шесть лет. Ему и в голову не пришло проверять квартиру. Да и какой смысл был бы делать это? Кроме человека, называвшего себя Аланом, ему не с кем было говорить, а значит, и спрятанным микрофонам нечего было подслушивать.
Но видеонаблюдение - это уже другое дело. Намного более серьезное, думал Бьюкенен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Диссоциативный тип личности. Он стал воображать себя в роли спортивных кумиров и звезд рок-музыки, представлять себя в образе тех актеров кино и телевидения, которых обожал. Он вдруг пристрастился к чтению романов, в мир которых он мог сбежать от действительности и стать тем героем, с которым жаждал отождествить себя. В школе той осенью он открыл для себя драматический клуб, подсознательно стремясь совершенствоваться в навыках, необходимых ему для поддержания тех охранительных личин, под которыми он собирался прятаться, тех персонажей, которые позволят ему убежать от самого себя.
Потом, после окончания школы, желая то ли самоутвердиться, то ли наказать себя, то ли поиграть со смертью, он поступил на военную службу, но не куда попало, а в войска особого назначения.
Этим названием было все сказано. Он хотел быть особым. Он хотел пожертвовать собой, искупить вину. И еще одно: если он увидит достаточно много смертей, то, может быть, та одна смерть перестанет проследовать его.
Как сказал тогда человек, называвший себя Аланом, в подразделении специальных операций обучавшие Бьюкенена инструкторы быстро сообразили, какое сокровище приплыло к ним в руки, когда компьютер при поиске остановил свой выбор на Бьюкенене. Они получали человека, который неистово жаждал носить личину, быть кем-то другим. Агента, который не только не устанет, а напротив, будет чувствовать себя распрекрасно, работая в условиях глубокой секретности в течение долгого времени.
А теперь с него срывают его спасительные доспехи, отбирают у него щиты, обнажают его вину, из-за которой он был вынужден стать агентом и которую ему удалось подавить.
Бьюкенен? Кто такой, черт возьми, этот Бьюкенен? Он понимал, что за человек был Джим Кроуфорд. Или Эд Поттер. Или Виктор Грант. Да и все остальные. Для каждого из них он сочинил подробную прошлую жизнь. Некоторые из его персонажей были благословенны и счастливы (в случае Ричарда Даны это следовало понимать буквально, так как Дана верил, что на него, рожденного вновь христианином, снизошла Божья благодать). Другие были чем-то обременены (жена Эда Поттера развелась с ним, чтобы выйти замуж за человека, который зарабатывал больше денег). Бьюкенен знал, как каждый из них одевался (Роберт Чемберс предпочитал официальность и всегда был в костюме и при галстуке). Он знал, какая музыка нравилась каждому из них (Питер Слоун обожал кантри-вестерн), и какая еда (Джим Кроуфорд ненавидел цветную капусту), и какой тип женщин (Виктору Гранту нравились брюнетки), и какие кинофильмы (Брайан Макдональд мог бы смотреть "Песни под дождем" хоть каждый вечер, всю неделю), и...
Кто такой, черт побери, этот Бьюкенен? Примечательно, что и сам Бьюкенен, и его кураторы даже мысленно всегда пользовались лишь его фамилией. Это звучало беспристрастно. Объективно. За восемь лет, сыграв роли сотен человек нет, правильно будет сказать, побыв сотнями человек, - Бьюкенен абсолютно не знал, как сыграть роль самого себя. Каковы особенности его речи? Есть ли отличная от других походка? Какую одежду, еду, музыку и так далее он предпочитает? Исповедует ли какую-нибудь религию? Есть ли у него хобби? Любимые города? Что для него естественно?
Черт, он так давно не был Бьюкененом, что просто забыл, кто такой Бьюкенен. Он не хотел знать, кто такой Бьюкенен. Притча об осле между двумя охапками сена точно описывала его ситуацию. Он попал в промежуток между личностью Виктора Гранта, который был мертв, и личностью Дона Колтона, которая не была сформирована. Лишившись всех точек опоры, оставшись без малейшей зацепки, способной облегчить ему выбор - кем быть, он был просто парализован.
Но охранительные инстинкты все-таки привели в действие систему самообороны. Сидя неподвижно в тихой темной комнате, он услышал шум, царапанье ключа в замке входной двери. Одна часть его сознания дала ему толчок. Его тело уже не было холодным и онемевшим. Ступор покинул его под напором адреналина.
Скрипнула дверная ручка. Когда кто-то находившийся в наружном коридоре медленно открыл дверь и резкий свет оттуда проник в квартиру, Бьюкенена на диване уже не было. Он быстро проскользнул налево и скрылся в темноте спальни. Он услышал щелчок выключателя и отступил еще дальше в спальню, когда в жилой комнате вспыхнул свет. Он услышал мягкий, глухой стук, когда тихо закрыли дверь. Послышалось легкое шуршание чьих-то осторожных шагов по ковру.
Он напрягся.
- Бьюкенен? - Голос был ему знаком. Он принадлежал человеку, называвшему себя Аланом. Но голос звучал настороженно, тревожно. - Бьюкенен?
Испытывая беспокойство, Бьюкенен не хотел отзываться на это имя. Но все-таки вышел немного вперед, чтобы его могли увидеть в полутьме спальни.
Алан обернулся. Выражение его лица представляло собой смесь озабоченности и удивления.
- Вы принципиально против того, чтобы стучать? - спросил Бьюкенен.
- Ну... - Алан неловко потер правую руку о свой пиджак спортивного покроя в коричневую клетку. - Я подумал, что вы, может быть, спите, и...
- И поэтому решили здесь тихонько посидеть, пока я не проснусь?
- Нет, - ответил Алан. - Гм, не совсем так.
- А что же будет совсем так?
Обычно этот человек был настолько уверен в себе, что его манера поведения граничила с бесцеремонностью. Сейчас же он вел себя совершенно необычно. Что происходит?
- Я просто подумал, что надо заглянуть к вам и проверить, все ли с вами в порядке.
- Ну а почему со мной не должно быть все в порядке?
- Видите ли, тогда в машине вы были расстроены, и...
- И что же?
- Ничего. Я просто... Наверно, я ошибся. Бьюкенен вышел из темной спальни. Подходя к Алану, он заметил, что тот украдкой бросил опасливый взгляд на потолок в дальнем правом углу комнаты.
Вот оно что, подумал Бьюкенен. Значит, он здесь под колпаком, причем его не только подслушивают.
За ним еще и подсматривают скрытыми камерами. С игольчатыми объективами.
Вчера, приехав сюда, Бьюкенен почувствовал облегчение от того, что достиг наконец спокойной гавани. У него не было оснований подозревать своих кураторов в каких-либо нехороших замыслах, а значит, не было и причины проверять квартиру на присутствие "жучков". Позднее, после разговора с Аланом, он был взволнован, поглощен мыслями об открытке, дошедшей до него, словно неожиданный отголосок одной из его прежних жизней, хотя с тех пор прошло уже шесть лет. Ему и в голову не пришло проверять квартиру. Да и какой смысл был бы делать это? Кроме человека, называвшего себя Аланом, ему не с кем было говорить, а значит, и спрятанным микрофонам нечего было подслушивать.
Но видеонаблюдение - это уже другое дело. Намного более серьезное, думал Бьюкенен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152