Он закричал, что было сил, не получил ответа, стал обыскивать дом и выстрелил в очередного пса на втором этаже. Попробовал открыть дверь ванной, почувствовал, что она заперта, выломал ее ударом ботинка и, ворвавшись в комнату, увидел скукожившегося в ванне Оуэнза.
— Чертовы псы. В жизни больше ни до одного не дотронусь.
105
Они смотрели на поверженные тела, на оленьи рога, привязанные к головам сыромятными ремнями. Чудовища были одеты в медвежьи и рысьи шкуры, Слотер вспомнил, как около своего амбара видел нечто подобное — между ног болтались волчьи хвосты и существа до глаз заросли бородами и волосами. Ушей, носов и пальцев не было.
— Отморожены, — сказал кто-то. — Да это же хиппи из горного лагеря.
Данлоп не переставал стонать.
— Но что с ними случилось? — спросил Слотер. — Эти рога, я не…
— Не вы один. Здесь никто ничего не понимает. И не поймет, пока мы не разыщем их лагерь. Место, где они жили.
106
Аккум смотрел на все прибывающие трупы. Теперь работы ему хватит на огромное количество дней и — Боже! — ночей, кошмарных ночей. Он прекрасно знал, что когда этот бардак будет вычищен, он не сможет больше видеть смерть. Красота для него разрушена, правда, для которой и ради которой он жил, — тоже. Он уедет отсюда. И станет лечить. Живых.
107
Парсонз стоял возле окна.
— Ничья, — сказал Слотер. В создавшейся ситуации мы можем начать или драться, или же сотрудничать.
Парсонз на него не смотрел. Повернувшись к Натану спиной, он продолжал глядеть в окно.
— К завтрашнему дню сюда понаедут чужаки — газетчики, репортеры, правительственные служащие, адвокаты, — продолжал Натан. — Нерешенных проблем масса, и я думаю, что нам лучше выяснить отношения прямо сейчас. Я вас ни в чем не обвиняю. Я готов поверить в то, что вы делали это из лучших правильных побуждений. Я действовал так же.
Парсонз упорно рассматривал ночь за стеклом.
— Еще далеко не все закончено, — добавил Слотер. — Я думаю о дальнейших действиях, мы должны помогать друг другу.
И Парсонз обернулся. Сглотнул.
— Выбора у меня нет.
— Как и у меня.
— Каковы ваши предложения?
— Ярмарочная площадь была отличной идеей. Просто времени ни на что не хватило. А так — я думаю, оставим всех там, пока будем осматривать дома. Люди поймут, что мы действуем сообща и дружно. Любое животное в городе — в карантин, но для этого нам необходим человек со стороны.
— А как насчет скота?
— Пока не знаю. Поживем — увидим.
Парсонз почувствовал, что двадцать лет власти легли на плечи непосильным бременем.
— Не представляю, как все это можно остановить. Животные в горах…
— Только на западных склонах. Их мы уничтожим.
— Это невозможно.
— Я знаю.
— Вирусом обладает лишь одно животное. Если мы его пропустим, цикл начнется заново. К тому же мы предполагаем, что вирус локализован, а что если кто-то ушел в горы?
Слотер кивнул.
108
Аккум через стекло наблюдал за прикрученной ремнями к кровати фигурой. Периодически оно начинало рычать, и хотя Аккум был мертвецки усталым, он не мог не восхищаться. Всю ночь, пока доставляли новые и новые трупы, его неотступно мучила одна мысль, сформулировать которую он никак не мог. Состояние этого существа давало понять, что распространяющаяся из горного лагеря инфекция будет какое-то время свирепствовать. Коронер не понимал, как человек мог прожить, имея эту заразу в мозгу столько времени? Но сейчас, рассматривая существо, почувствовал, как мелькнувшая у него в голове мысль крепнет. Существует, видимо, какая-то способность к адаптации. Он был уверен в том, что в состоянии комы человек “успокаивает” вирус, который активизируется, стоит ему прийти в сознание. Но что если эта его теория верна? Что если возрождение указывает на смерть вируса, и лишь на остаточные эффекты присутствия в организме. Заражение, таким образом, проходит лишь в несколько первых часов. Более того, — такое существо будет иметь мертвые клетки — результат работы вируса, и они, эти клетки, вместе с его антителами могут послужить основой вакцины. И Аккум улыбнулся. Он станет работать и победит смерть. И ему стало жаль этого беднягу, привязанного к кровати, когда он представил, через какой ад ему пришлось пройти.
109
Данлопу снились сны об оленьих рогах.
110
Через два дня они обнаружили последнее святилище. Люди поднимались вверх до тех пор, пока не закончилась дорога. Затем, пешком через каньоны и ущелья. Эстакада с рельсами. Она шла углом на горный кряж. Центральная часть давным-давно обвалилась, но ближе к клифу брусья вроде бы держались и не казались особенно хлипкими, и Слотер стал карабкаться вверх, а за ним следовали Мардж, Данлоп, Реттиг, Хэммель, Аккум, Парсонз и другие. Забравшись на вершину, они увидели отходящую круто вверх лощину. В дальнем конце отыскалась разгадка тайны.
— Боже, да здесь, как тысячу лет назад…
— Больше. Десять тысяч. Тридцать, сорок.
Они смотрели на снежный покров. На вершинах блестел лед. Они стояли у Материнской Жилы. Хижины и проржавевшие металлические конструкции давным-давно рухнули, а на их месте возвышались грубо вытесанные деревянные лачуги, кругом валялись камни для примитивных инструментов и стояли гниющие остовы хижины. Улицы напоминали навозные кучи и везде, куда бы не сворачивали люди, они видели тотемные столбы, оленьи рога, помещенные на валунах, медвежьи головы на толстых колах, горы костей, и скелеты, поставленные в безумные позы. Завывал ветер.
— Они регрессировали.
Люди повернулись к Аккуму.
— В сознании. Отошли обратно к тому порогу, за которым люди превращаются в животных. Ведь они действительно напоминают животных…
— Они им молились.
На сей раз все повернулись к Оуэнзу.
— Культ смерти.
— Сюда!
Кто-то кричал из туннеля.
Слотер двинулся к провалу в горе, за ним шли остальные. Увидели рисунки на выкрашенной и выкрошенной стене скалы. Краски: охра, черная и зеленая. Звери: медведь и олень. Антилопа, застывшая в молчаливом безмолвии, — красота. За ней вслед летели дубинки и камни, стараясь попасть…
— Боже, как прекрасно.
Фонари выхватывали из темноты то встающего после зимней спячки медведя, то антилопу и оленя.
Люди двигались по туннелю все дальше и дальше. Слотер задержался.
— Что с тобой? — спросила Мардж.
— Заешь, с тех самых пор, как все закончилось, я чувствую себя по-другому.
— Лучше?
— Думаю, да. Но вот чего я тебе раньше не говорил: когда я побежал к грузовику, то чувствовал, что меня словно кто-то принуждает это сделать, что это не я иду, а меня ведут.
— Прости, но я не…
— Я тоже не понимаю, но у меня возникло такое чувство, будто я уже давным-давно делал нечто подобное.
Мардж молча смотрела на Натана.
— Парсонз.
— Он делал то, что считал необходимым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
— Чертовы псы. В жизни больше ни до одного не дотронусь.
105
Они смотрели на поверженные тела, на оленьи рога, привязанные к головам сыромятными ремнями. Чудовища были одеты в медвежьи и рысьи шкуры, Слотер вспомнил, как около своего амбара видел нечто подобное — между ног болтались волчьи хвосты и существа до глаз заросли бородами и волосами. Ушей, носов и пальцев не было.
— Отморожены, — сказал кто-то. — Да это же хиппи из горного лагеря.
Данлоп не переставал стонать.
— Но что с ними случилось? — спросил Слотер. — Эти рога, я не…
— Не вы один. Здесь никто ничего не понимает. И не поймет, пока мы не разыщем их лагерь. Место, где они жили.
106
Аккум смотрел на все прибывающие трупы. Теперь работы ему хватит на огромное количество дней и — Боже! — ночей, кошмарных ночей. Он прекрасно знал, что когда этот бардак будет вычищен, он не сможет больше видеть смерть. Красота для него разрушена, правда, для которой и ради которой он жил, — тоже. Он уедет отсюда. И станет лечить. Живых.
107
Парсонз стоял возле окна.
— Ничья, — сказал Слотер. В создавшейся ситуации мы можем начать или драться, или же сотрудничать.
Парсонз на него не смотрел. Повернувшись к Натану спиной, он продолжал глядеть в окно.
— К завтрашнему дню сюда понаедут чужаки — газетчики, репортеры, правительственные служащие, адвокаты, — продолжал Натан. — Нерешенных проблем масса, и я думаю, что нам лучше выяснить отношения прямо сейчас. Я вас ни в чем не обвиняю. Я готов поверить в то, что вы делали это из лучших правильных побуждений. Я действовал так же.
Парсонз упорно рассматривал ночь за стеклом.
— Еще далеко не все закончено, — добавил Слотер. — Я думаю о дальнейших действиях, мы должны помогать друг другу.
И Парсонз обернулся. Сглотнул.
— Выбора у меня нет.
— Как и у меня.
— Каковы ваши предложения?
— Ярмарочная площадь была отличной идеей. Просто времени ни на что не хватило. А так — я думаю, оставим всех там, пока будем осматривать дома. Люди поймут, что мы действуем сообща и дружно. Любое животное в городе — в карантин, но для этого нам необходим человек со стороны.
— А как насчет скота?
— Пока не знаю. Поживем — увидим.
Парсонз почувствовал, что двадцать лет власти легли на плечи непосильным бременем.
— Не представляю, как все это можно остановить. Животные в горах…
— Только на западных склонах. Их мы уничтожим.
— Это невозможно.
— Я знаю.
— Вирусом обладает лишь одно животное. Если мы его пропустим, цикл начнется заново. К тому же мы предполагаем, что вирус локализован, а что если кто-то ушел в горы?
Слотер кивнул.
108
Аккум через стекло наблюдал за прикрученной ремнями к кровати фигурой. Периодически оно начинало рычать, и хотя Аккум был мертвецки усталым, он не мог не восхищаться. Всю ночь, пока доставляли новые и новые трупы, его неотступно мучила одна мысль, сформулировать которую он никак не мог. Состояние этого существа давало понять, что распространяющаяся из горного лагеря инфекция будет какое-то время свирепствовать. Коронер не понимал, как человек мог прожить, имея эту заразу в мозгу столько времени? Но сейчас, рассматривая существо, почувствовал, как мелькнувшая у него в голове мысль крепнет. Существует, видимо, какая-то способность к адаптации. Он был уверен в том, что в состоянии комы человек “успокаивает” вирус, который активизируется, стоит ему прийти в сознание. Но что если эта его теория верна? Что если возрождение указывает на смерть вируса, и лишь на остаточные эффекты присутствия в организме. Заражение, таким образом, проходит лишь в несколько первых часов. Более того, — такое существо будет иметь мертвые клетки — результат работы вируса, и они, эти клетки, вместе с его антителами могут послужить основой вакцины. И Аккум улыбнулся. Он станет работать и победит смерть. И ему стало жаль этого беднягу, привязанного к кровати, когда он представил, через какой ад ему пришлось пройти.
109
Данлопу снились сны об оленьих рогах.
110
Через два дня они обнаружили последнее святилище. Люди поднимались вверх до тех пор, пока не закончилась дорога. Затем, пешком через каньоны и ущелья. Эстакада с рельсами. Она шла углом на горный кряж. Центральная часть давным-давно обвалилась, но ближе к клифу брусья вроде бы держались и не казались особенно хлипкими, и Слотер стал карабкаться вверх, а за ним следовали Мардж, Данлоп, Реттиг, Хэммель, Аккум, Парсонз и другие. Забравшись на вершину, они увидели отходящую круто вверх лощину. В дальнем конце отыскалась разгадка тайны.
— Боже, да здесь, как тысячу лет назад…
— Больше. Десять тысяч. Тридцать, сорок.
Они смотрели на снежный покров. На вершинах блестел лед. Они стояли у Материнской Жилы. Хижины и проржавевшие металлические конструкции давным-давно рухнули, а на их месте возвышались грубо вытесанные деревянные лачуги, кругом валялись камни для примитивных инструментов и стояли гниющие остовы хижины. Улицы напоминали навозные кучи и везде, куда бы не сворачивали люди, они видели тотемные столбы, оленьи рога, помещенные на валунах, медвежьи головы на толстых колах, горы костей, и скелеты, поставленные в безумные позы. Завывал ветер.
— Они регрессировали.
Люди повернулись к Аккуму.
— В сознании. Отошли обратно к тому порогу, за которым люди превращаются в животных. Ведь они действительно напоминают животных…
— Они им молились.
На сей раз все повернулись к Оуэнзу.
— Культ смерти.
— Сюда!
Кто-то кричал из туннеля.
Слотер двинулся к провалу в горе, за ним шли остальные. Увидели рисунки на выкрашенной и выкрошенной стене скалы. Краски: охра, черная и зеленая. Звери: медведь и олень. Антилопа, застывшая в молчаливом безмолвии, — красота. За ней вслед летели дубинки и камни, стараясь попасть…
— Боже, как прекрасно.
Фонари выхватывали из темноты то встающего после зимней спячки медведя, то антилопу и оленя.
Люди двигались по туннелю все дальше и дальше. Слотер задержался.
— Что с тобой? — спросила Мардж.
— Заешь, с тех самых пор, как все закончилось, я чувствую себя по-другому.
— Лучше?
— Думаю, да. Но вот чего я тебе раньше не говорил: когда я побежал к грузовику, то чувствовал, что меня словно кто-то принуждает это сделать, что это не я иду, а меня ведут.
— Прости, но я не…
— Я тоже не понимаю, но у меня возникло такое чувство, будто я уже давным-давно делал нечто подобное.
Мардж молча смотрела на Натана.
— Парсонз.
— Он делал то, что считал необходимым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65