Несмотря на фонари и луну, он почти ничего не видел, и на смену ярости вновь пришел страх.
— Хорошо. Вы правы. Только дурак мог предложить идти сейчас туда. Просто, увидев трупы лошадей…
— Можешь не сомневаться, шеф, мы в любом случае доберемся до того, кто это сделал. Но не сейчас. Пора было уходить отсюда.
— Слушайте, а что же делать с лошадьми?
— Да оставь ты их. Теперь-то какая разница…
Слотер слышал, как полицейские идут за ним следом и, взобравшись на ограду, он снова услышал телефонный трезвон. “Кто бы ни звонил, — подумал Натан зло, — он должен знать, что мы остановили эту нечисть”. Он, проклиная все на свете, помчался к дому, но, схватив трубку, вдруг почувствовал, что мозг отказывается воспринимать доносящиеся слова. Натану показалось, что последние несколько дней никогда не закончатся.
62
Он мчался по коридору под пристальными взглядами медсестер. Толкнув дверь, ворвался в “прихожую”, и, пробежав ее, оказался в прозекторской. Морг напоминал бойню. Везде кровь, разбитое стекло и разбросанные инструменты. Аккум навалился на “разделочный стол”. По всему халату шли кровавые пятна, маска тяжело повисла, прилипая к шее. Лицо его было неестественно белым. Выглядел он так, словно был смертельно болен, руки его тряслись. Стоящий возле него человек в уличной одежде выглядел ничуть не лучше.
Оуэнз. Слотер припомнил ветеринара, с которым время от времени встречался и который, несмотря на отменно выполняемую работу, был постоянно хмур.
Они повернулись в его сторону, Слотер огляделся, почувствовал запахи химикалий и сладковатый — засыхающей крови. Он ничего не понимал и только набрал в легкие воздух, чтобы задать вопрос, как его опередил Аккум.
— Я снова убил его.
Слотер взглянул сначала на него, затем на Оуэнза. Он был озадачен и не скрывал этого, подходя ближе.
— Слушай, ты, пожалуйста, попытайся успокоиться. По телефону твой голос звучал так, словно у тебя нервный срыв.
— Но я его убил.
— Я знаю, ты мне уже все по телефону сказал. И там, еще возле поместья, тоже говорил. Но откуда ты мог знать, что его убьет снотворное. А что это за кровища? Что-то не пойму, что же здесь произошло.
— Боже Всемогущий, неужели ты меня не слышишь? Я только что его убил.
Слотер повернулся к Оуэнзу.
— Что с ним такое?
— Это здесь. Вам лучше самому взглянуть.
Оуэнз с трудом произносил слова. Он указал на дальний конец комнаты, за последний стол, туда, где по стене на пол стекала струя крови. Слотера охватило дурное предчувствие. Он пошел туда, и возле стола Натан увидел лужу крови и, хотя и не хотел, но все-таки решился и посмотрел за угол, где разглядел на полу маленькие ножки. Тогда он наклонился ближе и увидел труп мальчика, чей живот был располосован, а лицо было просто страшное — безобразное, перекошенное и дьявольски злобное.
— Черт, да ведь ты его на куски разрезал!
Слотер развернулся и сверкнул глазами.
— Ты ведь сказал, что он умер еще в поместье!
— В этом не было никаких сомнений. Клянусь своей репутацией…
— Клянусь репутацией!..
— Не придирайся к словам. Я сделал все положенные тесты: мальчик был мертв.
— Хорошо, тогда он…
— Воскрес из мертвых и попытался на меня напасть.
Слотер не понял ничего, в словах Аккума не было смысла. Натан тупо смотрел на врача. Только через какое-то время до него дошло то, что тот сказал, и он отступил на шаг от Аккума.
— Черт побери, ты действительно сломался. Свихнулся.
— Нет. Выслушай меня. Ты не так меня понял, я не то хотел сказать…
— Надеюсь, черт…
— Я хотел сказать, что паралитическая фаза болезни, видимо усугубляется снотворным.
Слотер стоял молча, не реагируя.
— Вероятно, он был в таком бессознательном состоянии, что признаков жизни как бы нельзя было обнаружить.
— Да что ты лепишь? Мы что, читаем Эдгара По?
— Пожалуйста, не перебивай. Я ведь проверил сердце и дыхание, даже смерил температуру, когда приехали сюда. Все результаты оказались отрицательными.
— Сканирование мозга?
— Я же сказал, что сделал все, что полагается в подобных случаях. И насколько я это видел, мальчик был мертв. Положив его на стол, я хотел было приняться за работу, и тут он открыл глаза и схватил меня. Я…
— Давай-ка помедленнее. По одному факту за раз. Значит, выходит так, что парень впал в кататонию. Так? Ты мне это хочешь сказать?
— Это могло, вполне могло произойти. Такое случается, правда, крайне редко. Бывали случаи, когда пациента объявляли мертвым, а он приходил в сознание на столе в морге.
— Боже, сканирование мозга…
— Послушай ты меня: годами считалось, что остановка сердца является бесспорным доказательством человеческой смерти. Затем выяснилось, что человеческое сердце способно биться настолько слабо, что мы его можем и не услышать. Тогда стали делать другие испытания. Температура тела. Мозговые ритмы. На самом деле мы до сих пор не имеем полного представления о том, когда же человек умирает на самом деле. Человеку, предположим, делают операцию. Все сначала идет хорошо, но затем вдруг отказывают и сердце и мозг. Итак, он мертв. Но вдруг через пять минут все функции восстанавливаются. Вот как, почему это происходит? Можешь мне объяснить? Я, например, не могу.
Слотер смотрел на него. До него слова Аккума доходили с трудом.
— Хорошо, давай предположим, что твои аргументы верны. Прошло действие снотворного, которое, скажем, убрало признаки паралича.
— Он меня схватил. Мы боролись. Я ведь знал, что не должен допустить, чтобы он меня искусал. Неважно, что он маленький. Я не мог ему позволить вцепиться в меня. Он прыгнул, а у меня в руке был скальпель.
Они молча пожирали друг друга взглядами.
— Черт, побери меня черт! — вдруг выкрикнул Аккум и грохнул кулаком по столу.
Слотер подошел к нему. Положил руку ему на плечо.
— Успокойся.
— Но мне…
— Успокойся. Все будет нормально. Мы, например, знаем, что тот сбитый хайкер куда-то исчез. А ведь прежде, чем он попал в морг, я знаю, что он был искусан.
— Да. А еще Док Маркл. Его напугали до смерти. Они смотрели друг на друга.
— И еще одно. Мыши умерли, — раздался голос Оуэнза. Слотер посмотрел в его сторону. Ему даже не пришлось задавать наводящие вопросы.
Оуэнз сам начал объяснять. Аккум уставился в пол.
— У нас в лаборатории есть мыши для анализов и проведения исследований на вирусы. Рожденные и выращенные, как, впрочем, и их родители, в стерильных условиях. Так что мы знали точно, что они ничем не заражены. И могли изучать различные симптомы любых болезней, спровоцированных нашими уколами, точно зная, что именно инъекции являются причиной заражения. Мы изолируем мышей и стараемся найти лекарство, которое бы их вылечило. Стандартный тест на бешенство — введение инфицированной ткани в мышей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
— Хорошо. Вы правы. Только дурак мог предложить идти сейчас туда. Просто, увидев трупы лошадей…
— Можешь не сомневаться, шеф, мы в любом случае доберемся до того, кто это сделал. Но не сейчас. Пора было уходить отсюда.
— Слушайте, а что же делать с лошадьми?
— Да оставь ты их. Теперь-то какая разница…
Слотер слышал, как полицейские идут за ним следом и, взобравшись на ограду, он снова услышал телефонный трезвон. “Кто бы ни звонил, — подумал Натан зло, — он должен знать, что мы остановили эту нечисть”. Он, проклиная все на свете, помчался к дому, но, схватив трубку, вдруг почувствовал, что мозг отказывается воспринимать доносящиеся слова. Натану показалось, что последние несколько дней никогда не закончатся.
62
Он мчался по коридору под пристальными взглядами медсестер. Толкнув дверь, ворвался в “прихожую”, и, пробежав ее, оказался в прозекторской. Морг напоминал бойню. Везде кровь, разбитое стекло и разбросанные инструменты. Аккум навалился на “разделочный стол”. По всему халату шли кровавые пятна, маска тяжело повисла, прилипая к шее. Лицо его было неестественно белым. Выглядел он так, словно был смертельно болен, руки его тряслись. Стоящий возле него человек в уличной одежде выглядел ничуть не лучше.
Оуэнз. Слотер припомнил ветеринара, с которым время от времени встречался и который, несмотря на отменно выполняемую работу, был постоянно хмур.
Они повернулись в его сторону, Слотер огляделся, почувствовал запахи химикалий и сладковатый — засыхающей крови. Он ничего не понимал и только набрал в легкие воздух, чтобы задать вопрос, как его опередил Аккум.
— Я снова убил его.
Слотер взглянул сначала на него, затем на Оуэнза. Он был озадачен и не скрывал этого, подходя ближе.
— Слушай, ты, пожалуйста, попытайся успокоиться. По телефону твой голос звучал так, словно у тебя нервный срыв.
— Но я его убил.
— Я знаю, ты мне уже все по телефону сказал. И там, еще возле поместья, тоже говорил. Но откуда ты мог знать, что его убьет снотворное. А что это за кровища? Что-то не пойму, что же здесь произошло.
— Боже Всемогущий, неужели ты меня не слышишь? Я только что его убил.
Слотер повернулся к Оуэнзу.
— Что с ним такое?
— Это здесь. Вам лучше самому взглянуть.
Оуэнз с трудом произносил слова. Он указал на дальний конец комнаты, за последний стол, туда, где по стене на пол стекала струя крови. Слотера охватило дурное предчувствие. Он пошел туда, и возле стола Натан увидел лужу крови и, хотя и не хотел, но все-таки решился и посмотрел за угол, где разглядел на полу маленькие ножки. Тогда он наклонился ближе и увидел труп мальчика, чей живот был располосован, а лицо было просто страшное — безобразное, перекошенное и дьявольски злобное.
— Черт, да ведь ты его на куски разрезал!
Слотер развернулся и сверкнул глазами.
— Ты ведь сказал, что он умер еще в поместье!
— В этом не было никаких сомнений. Клянусь своей репутацией…
— Клянусь репутацией!..
— Не придирайся к словам. Я сделал все положенные тесты: мальчик был мертв.
— Хорошо, тогда он…
— Воскрес из мертвых и попытался на меня напасть.
Слотер не понял ничего, в словах Аккума не было смысла. Натан тупо смотрел на врача. Только через какое-то время до него дошло то, что тот сказал, и он отступил на шаг от Аккума.
— Черт побери, ты действительно сломался. Свихнулся.
— Нет. Выслушай меня. Ты не так меня понял, я не то хотел сказать…
— Надеюсь, черт…
— Я хотел сказать, что паралитическая фаза болезни, видимо усугубляется снотворным.
Слотер стоял молча, не реагируя.
— Вероятно, он был в таком бессознательном состоянии, что признаков жизни как бы нельзя было обнаружить.
— Да что ты лепишь? Мы что, читаем Эдгара По?
— Пожалуйста, не перебивай. Я ведь проверил сердце и дыхание, даже смерил температуру, когда приехали сюда. Все результаты оказались отрицательными.
— Сканирование мозга?
— Я же сказал, что сделал все, что полагается в подобных случаях. И насколько я это видел, мальчик был мертв. Положив его на стол, я хотел было приняться за работу, и тут он открыл глаза и схватил меня. Я…
— Давай-ка помедленнее. По одному факту за раз. Значит, выходит так, что парень впал в кататонию. Так? Ты мне это хочешь сказать?
— Это могло, вполне могло произойти. Такое случается, правда, крайне редко. Бывали случаи, когда пациента объявляли мертвым, а он приходил в сознание на столе в морге.
— Боже, сканирование мозга…
— Послушай ты меня: годами считалось, что остановка сердца является бесспорным доказательством человеческой смерти. Затем выяснилось, что человеческое сердце способно биться настолько слабо, что мы его можем и не услышать. Тогда стали делать другие испытания. Температура тела. Мозговые ритмы. На самом деле мы до сих пор не имеем полного представления о том, когда же человек умирает на самом деле. Человеку, предположим, делают операцию. Все сначала идет хорошо, но затем вдруг отказывают и сердце и мозг. Итак, он мертв. Но вдруг через пять минут все функции восстанавливаются. Вот как, почему это происходит? Можешь мне объяснить? Я, например, не могу.
Слотер смотрел на него. До него слова Аккума доходили с трудом.
— Хорошо, давай предположим, что твои аргументы верны. Прошло действие снотворного, которое, скажем, убрало признаки паралича.
— Он меня схватил. Мы боролись. Я ведь знал, что не должен допустить, чтобы он меня искусал. Неважно, что он маленький. Я не мог ему позволить вцепиться в меня. Он прыгнул, а у меня в руке был скальпель.
Они молча пожирали друг друга взглядами.
— Черт, побери меня черт! — вдруг выкрикнул Аккум и грохнул кулаком по столу.
Слотер подошел к нему. Положил руку ему на плечо.
— Успокойся.
— Но мне…
— Успокойся. Все будет нормально. Мы, например, знаем, что тот сбитый хайкер куда-то исчез. А ведь прежде, чем он попал в морг, я знаю, что он был искусан.
— Да. А еще Док Маркл. Его напугали до смерти. Они смотрели друг на друга.
— И еще одно. Мыши умерли, — раздался голос Оуэнза. Слотер посмотрел в его сторону. Ему даже не пришлось задавать наводящие вопросы.
Оуэнз сам начал объяснять. Аккум уставился в пол.
— У нас в лаборатории есть мыши для анализов и проведения исследований на вирусы. Рожденные и выращенные, как, впрочем, и их родители, в стерильных условиях. Так что мы знали точно, что они ничем не заражены. И могли изучать различные симптомы любых болезней, спровоцированных нашими уколами, точно зная, что именно инъекции являются причиной заражения. Мы изолируем мышей и стараемся найти лекарство, которое бы их вылечило. Стандартный тест на бешенство — введение инфицированной ткани в мышей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65