Среди них были женщины, но без детей, но преобладали мужчины, и они так хорошо знали, что делают, что даже не переговаривались. Старик сказал майору о том, что увидел. Майор тоже выглянул из окна; толпа у площади становилась все больше и больше.
Глава 76
Прентис смотрел, как они подходят. Он увидел, как из-за угла вышел первый человек, потом еще трое, потом их стало много. Он огляделся и увидел, что они идут со всех сторон, и опустил руку, чтобы расстегнуть кобуру. Остальные кавалеристы последовали его примеру. “Господи Иисусе”, — сказал кто-то, и все они замерли в напряжении. Прентис не знал, как остальные, но сам он молился.
В первый раз он присутствовал при подготовке к сражению. Прежде бои начинались так быстро, что он не успевал сообразить, что к чему, и сразу хватался за оружие, как в той деревне к северу отсюда. Но сейчас было все по-другому. Вот оно, здесь, надвигается на него, и ему надо действовать. Он видел вокруг злобный блеск темных глаз. Его охватила горячая волна ужаса, ему хотелось одного: вырваться отсюда и убежать подальше. Еще он боролся с желанием сходить по нужде, но, сидя в седле с расставленными бедрами, он вдруг почувствовал что-то теплое и влажное под собой. “Господи Боже”, — сказал он. Теперь он не чувствовал страха, а только ярость. Посмотрев налево, он увидел тележку, запряженную мулом; кто-то подразнил мула, тот напрягся и рванулся по направлению к отряду. Прентису этого было достаточно. Может быть, он и не знал, как себя вести с людьми, толпившимися впереди, но уж в мулах-то он разбирался; кровь у него так и закипела, как будто он только и ждал этой возможности. Он перекинул правую ногу через луку седла, соскочил на землю и двинулся к мулу. Мул был довольно далеко; С лошадью бы он на такое не решился, но другое дело мул, которому к тому же мешает тележка: с ним-то он справится. Он подождал, пока животное не подошло почти вплотную к нему, потом отступил в сторону и изо всей силы бросился на него, схватив за шею. Он толкнул его плечом, схватил поводья и рванул, в то же время вытянув вперед одну ногу и наступив на них. Мул свалился головой вперед. Он запутался в упряжи и начал так ржать, что Прентис испугался, не покалечил ли он животное. Но ноги вроде бы были целы, мул дергался, пытаясь встать, но снова падал. Прентис поднял его и теперь знал, что все будет в порядке. Он выпрямил упряжь, направил мула в другую сторону и оставил в покое. Потом так же быстро он выхватил пистолет и повернулся лицом к толпе. Плечо у него болело, но ему было все равно. Он сделал то, что хотел, и ему было хорошо. Он увидел в толпе парня, который спугнул мула.
— Черт тебя побери, пойди-ка сюда. Посмотрим, как тебе это понравится!
И они остановились.
Потом он услышал шум и, повернувшись к гарнизонному штабу, увидел, что дверь открыта, и из нее выходят старик, майор и еще несколько человек. За ними шел незнакомец в форме, китель застегнут до подбородка, темноглазый, темнолицый, с висячими усами, и, судя по тому, как он дергал головой из стороны в сторону, видно было, что он напуган. Майор повернулся лицом к отряду, как будто хотел что-то сказать, но ему это не удалось. Кто-то начал кричать. Майор повернулся, Прентис тоже. Через площадь скакал маленький человечек. Он был одет в серые бриджи для верховой езды, обут в начищенные ботинки; он даже держал в руке стек; у него была ван-дейковская бородка и четко выраженный немецкий акцент. “Viva! — кричал он. — Todos! Ahora! Viva Mexico!” И толпа зашевелилась. Майор прокричал “Viva Villa!” в ответ, и это было так неожиданно, что все расхохотались.
Может быть, это спасло бы их, дало возможность уйти, но позади немца возникла еще одна фигура — женская, ростом едва ли не шести футов, могучего телосложения, и если можно было понять, откуда взялся немец — кто-то из множества агентов начал формировать второй фронт, — то женщина оставалась загадкой. Она была явно европейского происхождения, но не немка, а скорее скандинавка: светлоглазая, с волевым лицом и зачесанными назад волосами. Она кричала с превосходным испанским произношением. Прентис не понимал слов, но, судя по тому, как злобно женщина выплевывала их, это были ругательства. Судя по виду и по речи, она жила здесь много лет, и, разумеется, ни Прентис, ни старик, на майор, и никто из них не знал того, что стало известным много позже: зовут ее Элиза Гринсен, она уже давно сочувствует Вилье, он сам находится в двух домах отсюда, на улице, с которой она пришла. У нее дома. Она ухаживала за ним, и, может быть, сами горожане и не интересовались, где он, но видно было, что они знают женщину, и начали кричать, вместе с ней, чтобы кавалеристы убирались к чертовой бабушке. Офицер из гарнизонного штаба продолжал дергать головой, вид у него был по-прежнему испуганный. Толпа приблизилась, майор и остальные поспешно вскочили в седла. Прентис тоже.
— Поехали-ка отсюда! — сказал майор, и кавалеристы двинулись прочь от площади.
Позади раздался выстрел. Прентис не был уверен чей, но стреляли слишком далеко, так что это не мог быть кавалерист из их отряда. Потом он услышал другие выстрелы. Пули свистели мимо его головы, он пригнулся и теперь все понял.
Внезапно рядом оказался старик.
— Держись ко мне поближе, — сказал он.
— Черт возьми, уж конечно, — ответил перепуганный Прентис.
И это была первая ошибка старика. Он начал улыбаться еще там, на площади, не из-за того, что майор крикнул немцу, а увидев, как парнишка остановил мула. Он сделал все как надо. Просто молодчина. Мексиканцы остановились как вкопанные, когда он повернулся к ним лицом, и старик не был уверен, что и сам справился бы с этим лучше. То ли сработала его наука, то ли мальчик был очень способным, но старик видел, как он блестяще справляется со всеми делами. И его потянуло к нему, как тянуло уже несколько дней, и ему не хотелось терять Прентиса из вида.
С ружьями наготове они скакали вместе с другими кавалеристами по главной улице, к окраине, и позади раздавались новые и новые выстрелы; из переулков теперь тоже стреляли, и старик поглядывал на верхние этажи домов — не видно ли в окнах ружейных стволов, нет ли там людей, которые могут в них чем-нибудь швыряться. В основном он беспокоился, чтобы парня не зацепили пули. Старику показалось, что он заметил какое-то движение, и он выстрелил. Они миновали это окно, и он продолжал осматривать верхние этажи, при этом стреляя назад, в то время как майор вел их дальше по улице. Он посмотрел вперед, увидел открытое пространство: они уже почти миновали окраины; потом увидел железнодорожное полотно, караульную будку у станционного здания; майор повел отряд через рельсы и повернул налево, где они оказались между двух пологих холмов; караульный выскочил из будки, целясь в них, старик застрелил его и проскакал мимо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Глава 76
Прентис смотрел, как они подходят. Он увидел, как из-за угла вышел первый человек, потом еще трое, потом их стало много. Он огляделся и увидел, что они идут со всех сторон, и опустил руку, чтобы расстегнуть кобуру. Остальные кавалеристы последовали его примеру. “Господи Иисусе”, — сказал кто-то, и все они замерли в напряжении. Прентис не знал, как остальные, но сам он молился.
В первый раз он присутствовал при подготовке к сражению. Прежде бои начинались так быстро, что он не успевал сообразить, что к чему, и сразу хватался за оружие, как в той деревне к северу отсюда. Но сейчас было все по-другому. Вот оно, здесь, надвигается на него, и ему надо действовать. Он видел вокруг злобный блеск темных глаз. Его охватила горячая волна ужаса, ему хотелось одного: вырваться отсюда и убежать подальше. Еще он боролся с желанием сходить по нужде, но, сидя в седле с расставленными бедрами, он вдруг почувствовал что-то теплое и влажное под собой. “Господи Боже”, — сказал он. Теперь он не чувствовал страха, а только ярость. Посмотрев налево, он увидел тележку, запряженную мулом; кто-то подразнил мула, тот напрягся и рванулся по направлению к отряду. Прентису этого было достаточно. Может быть, он и не знал, как себя вести с людьми, толпившимися впереди, но уж в мулах-то он разбирался; кровь у него так и закипела, как будто он только и ждал этой возможности. Он перекинул правую ногу через луку седла, соскочил на землю и двинулся к мулу. Мул был довольно далеко; С лошадью бы он на такое не решился, но другое дело мул, которому к тому же мешает тележка: с ним-то он справится. Он подождал, пока животное не подошло почти вплотную к нему, потом отступил в сторону и изо всей силы бросился на него, схватив за шею. Он толкнул его плечом, схватил поводья и рванул, в то же время вытянув вперед одну ногу и наступив на них. Мул свалился головой вперед. Он запутался в упряжи и начал так ржать, что Прентис испугался, не покалечил ли он животное. Но ноги вроде бы были целы, мул дергался, пытаясь встать, но снова падал. Прентис поднял его и теперь знал, что все будет в порядке. Он выпрямил упряжь, направил мула в другую сторону и оставил в покое. Потом так же быстро он выхватил пистолет и повернулся лицом к толпе. Плечо у него болело, но ему было все равно. Он сделал то, что хотел, и ему было хорошо. Он увидел в толпе парня, который спугнул мула.
— Черт тебя побери, пойди-ка сюда. Посмотрим, как тебе это понравится!
И они остановились.
Потом он услышал шум и, повернувшись к гарнизонному штабу, увидел, что дверь открыта, и из нее выходят старик, майор и еще несколько человек. За ними шел незнакомец в форме, китель застегнут до подбородка, темноглазый, темнолицый, с висячими усами, и, судя по тому, как он дергал головой из стороны в сторону, видно было, что он напуган. Майор повернулся лицом к отряду, как будто хотел что-то сказать, но ему это не удалось. Кто-то начал кричать. Майор повернулся, Прентис тоже. Через площадь скакал маленький человечек. Он был одет в серые бриджи для верховой езды, обут в начищенные ботинки; он даже держал в руке стек; у него была ван-дейковская бородка и четко выраженный немецкий акцент. “Viva! — кричал он. — Todos! Ahora! Viva Mexico!” И толпа зашевелилась. Майор прокричал “Viva Villa!” в ответ, и это было так неожиданно, что все расхохотались.
Может быть, это спасло бы их, дало возможность уйти, но позади немца возникла еще одна фигура — женская, ростом едва ли не шести футов, могучего телосложения, и если можно было понять, откуда взялся немец — кто-то из множества агентов начал формировать второй фронт, — то женщина оставалась загадкой. Она была явно европейского происхождения, но не немка, а скорее скандинавка: светлоглазая, с волевым лицом и зачесанными назад волосами. Она кричала с превосходным испанским произношением. Прентис не понимал слов, но, судя по тому, как злобно женщина выплевывала их, это были ругательства. Судя по виду и по речи, она жила здесь много лет, и, разумеется, ни Прентис, ни старик, на майор, и никто из них не знал того, что стало известным много позже: зовут ее Элиза Гринсен, она уже давно сочувствует Вилье, он сам находится в двух домах отсюда, на улице, с которой она пришла. У нее дома. Она ухаживала за ним, и, может быть, сами горожане и не интересовались, где он, но видно было, что они знают женщину, и начали кричать, вместе с ней, чтобы кавалеристы убирались к чертовой бабушке. Офицер из гарнизонного штаба продолжал дергать головой, вид у него был по-прежнему испуганный. Толпа приблизилась, майор и остальные поспешно вскочили в седла. Прентис тоже.
— Поехали-ка отсюда! — сказал майор, и кавалеристы двинулись прочь от площади.
Позади раздался выстрел. Прентис не был уверен чей, но стреляли слишком далеко, так что это не мог быть кавалерист из их отряда. Потом он услышал другие выстрелы. Пули свистели мимо его головы, он пригнулся и теперь все понял.
Внезапно рядом оказался старик.
— Держись ко мне поближе, — сказал он.
— Черт возьми, уж конечно, — ответил перепуганный Прентис.
И это была первая ошибка старика. Он начал улыбаться еще там, на площади, не из-за того, что майор крикнул немцу, а увидев, как парнишка остановил мула. Он сделал все как надо. Просто молодчина. Мексиканцы остановились как вкопанные, когда он повернулся к ним лицом, и старик не был уверен, что и сам справился бы с этим лучше. То ли сработала его наука, то ли мальчик был очень способным, но старик видел, как он блестяще справляется со всеми делами. И его потянуло к нему, как тянуло уже несколько дней, и ему не хотелось терять Прентиса из вида.
С ружьями наготове они скакали вместе с другими кавалеристами по главной улице, к окраине, и позади раздавались новые и новые выстрелы; из переулков теперь тоже стреляли, и старик поглядывал на верхние этажи домов — не видно ли в окнах ружейных стволов, нет ли там людей, которые могут в них чем-нибудь швыряться. В основном он беспокоился, чтобы парня не зацепили пули. Старику показалось, что он заметил какое-то движение, и он выстрелил. Они миновали это окно, и он продолжал осматривать верхние этажи, при этом стреляя назад, в то время как майор вел их дальше по улице. Он посмотрел вперед, увидел открытое пространство: они уже почти миновали окраины; потом увидел железнодорожное полотно, караульную будку у станционного здания; майор повел отряд через рельсы и повернул налево, где они оказались между двух пологих холмов; караульный выскочил из будки, целясь в них, старик застрелил его и проскакал мимо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52