Прохор Никанорович — перед входом в дом моих родителей. Я — в глубине здания, возле лестницы на второй этаж.
Прохор Никанорович покачнулся, но устоял на ногах.
— Что? Где? — вскрикнул он, обхватывая ладонями голову и дико озираясь вокруг.
Чтобы не кричать издалека, я снова создал майю, в которой стоял в дверном проеме.
— Ничего не было, — сказал я. — Я не входил в ваш дом, мы не обедали вместе, вы не рассказывали мне о себе и не пытались меня задушить. Всего этого не было, но все это могло бы быть. Это всего лишь иллюзия, майя, один из самых простых инструментов в арсенале мага. Я подробно изучил ваш дом и создал его подобие. А вы думали, говорили и действовали так, как делали бы это на самом деле.
Прохор Никанорович сел на нижнюю ступеньку у входа. Ноги его ослабли, а все тело сотрясала крупная дрожь.
— Что со мной случилось? Почему я набросился на тебя? Ведь я этого не хотел. Вернее, мысль о том, что ты опасен, посещала меня. А когда я подумал о своих детях, мне так захотелось тебя убить, чтобы ты никогда, ни сейчас, ни в будущем, не смог причинить им вреда.
— Над вами хорошо поработали психологи и, наверняка, гипнотизеры, — объяснил я. — Я давно понял, что не просто так вы, бывший офицер НКВД, поселились рядом с домом моих родителей. Вы, сами того не зная и не желая, служили капканом, настроенным на поимку одной-единственной добычи — меня. Разве вы не знаете, что нельзя просто так уйти из спецслужбы? На самом деле вы не ушли из НКВД. До сегодняшнего дня вы выполняли особо важное задание.
Слушая меня, Прохор Никанорович сжимал голову руками, раскачивался из стороны в сторону и тихо, монотонно стонал.
Я продолжал спокойно говорить:
— Я не знаю, когда вас загипнотизировали. Сразу после штурма или тогда, когда вы ушли из НКВД. Мысль о том, что такие существа, как я, опасны для всей цивилизации, для вас, для ваших детей, была внедрена глубоко в ваше сознание. Но сами вы об этом не подозревали. Те, кто вас подготовил, неплохо знал способности магов. Будь вы изначально агрессивно настроены, я бы это почувствовал и остерегался бы вас. Но вы были добры ко мне, накормили меня обедом и честно рассказали ту правду, которая была вам известна. Вы отчасти усыпили мою бдительность. А когда стало окончательно ясно, что я — именно тот, кто нужен, сработал гипнотический приказ на мое уничтожение. Если бы мы с вами не находились в майе, вы бы задушили меня или свернули шею. Но, благодаря моей предусмотрительности, все закончилось хорошо.
— Хорошо? — выдавил из себя Прохор Никанорович. — Я чуть не убил тебя, а ты так просто со мной разговариваешь? Что ты собираешься со мной делать?
— Ничего, — ответил я. — Вы же не виноваты в том, что с вами произошло. Вы стали хорошим человеком, но, не осознавая того, продолжали оставаться оружием истребителей магов или, как вы их называете, сотрудников ОЕП. Теперь оружие выстрелило и разрядилось. Истребители магов промахнулись. Вы стали просто хорошим человеком. Идите домой, там вас ждут любящая жена, дети и собака. Обед уже готов, и вы всей семьей, за исключением играющего с друзьями в мяч Силантия, сядете за стол. Все произойдет так же, как в майе, но без меня. При следующей встрече с полковником Треском вы можете рассказать ему о случившемся сегодня. А можете и не рассказывать. Мне, в общем-то, все равно. Рано или поздно я все равно найду Треска.
— Прости меня, Калки, — в голосе Прохора Никаноровича звучало искреннее раскаяние. — Теперь я окончательно понял, что ты — это добро, а Цельс и Треск — зло. Я бы с радостью сломал шейные позвонки этим двум мерзавцам, использовавшим меня…
— Лучше просто скажите мне, как их найти.
— С Цельсом я не встречался после ссоры в кафе. А Треску я звонил по телефону, и мы договаривались о встрече. Или он звонил мне первый.
— Вы помните его телефон?
— Да.
— Напишите на земле.
Прохор Никанорович отломал короткую палочку от сухого стебля ближайшего растения и, не вставая со ступеньки, написал перед собой на земле номер телефона. Я запечатлел цифры на подкладку своей куртки рядом с номером организации бывших военных.
— Ну, все! — сказал я. — Прощайте!
Я прервал вторую майю. Прохор Никанорович вновь стоял у входа, в реальном мире он не сидел на ступеньках и не писал на земле телефона Треска.
— Калки! — тихо, словно боясь услышать мой ответ, позвал Прохор Никанорович. — Калки, ты еще здесь?
Я не стал отзываться. Я выбрался из дома через окно с противоположной от входа стороны, проскользнул по задворкам, потом перемахнул через забор соседнего участка, незамеченным прошел возле чужого дома и оказался на параллельной улице.
Быстрым шагом я направился к центральной дороге, внимательно глядя по сторонам. Какие еще ловушки могли приготовить для меня истребители магов? Жители Калиткино, люди и боблины, сами того не зная, могли быть гипнотически подготовлены для активных действий. Может быть, истребители магов рассчитывали, что я буду обращаться ко всем соседям с вопросами о своем доме и своих родителях? Нет, так они меня не поймают! Информации, полученной от Прямова, мне пока достаточно. Я и так уже имел столько направлений для действий, что сперва следовало определиться с их первоочередностью.
Пусть посещение родного дома не помогло мне обрести воспоминания о своем детстве и о родителях. Зато теперь я совершенно точно знал, что тела моих родителей в Изначальном мире не были найдены. Это значительно увеличивало шансы на то, что они живы. И еще: у меня теперь имелись два важных телефонных номера. Один привел бы меня к вероятным друзьям, другой — к несомненным врагам.
Прямов сказал, что Цельс и Треск теперь для него олицетворяют зло, а я — добро. Однако, после встречи с Двуликим Янусом, я окончательно убедился в том, что истребители магов, в общем-то, тоже отстаивали интересы добра, как они сами его понимали. Они защищали современную техническую, так называемую «демократическую» цивилизацию, от потенциальной угрозы, могущей исходить от магов и других сверхъестественных сил.
Вообще, никто не творил зла ради зла. Любое зло — это результат самых добрых, лучших побуждений. Зло заложено в основу жизни. Любое живое существо, будь то маг, человек или земляной червяк, стремится захватить и удержать необходимую для проживания территорию, добыть вкусную сытную пищу для поддержания своей жизнедеятельности, привлечь партнера для продолжения рода. Каждое живое существо желает добра для себя. И поэтому неизбежно причиняет зло тому, кто так или иначе претендует на его жизненное пространство.
Социально организованные разумные существа объединяются в группы, чтобы совместно захватывать жизненные блага. Они не желают зла другим группам. Просто те стоят у них на пути, и потому ставится задача подчинить их себе или уничтожить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
Прохор Никанорович покачнулся, но устоял на ногах.
— Что? Где? — вскрикнул он, обхватывая ладонями голову и дико озираясь вокруг.
Чтобы не кричать издалека, я снова создал майю, в которой стоял в дверном проеме.
— Ничего не было, — сказал я. — Я не входил в ваш дом, мы не обедали вместе, вы не рассказывали мне о себе и не пытались меня задушить. Всего этого не было, но все это могло бы быть. Это всего лишь иллюзия, майя, один из самых простых инструментов в арсенале мага. Я подробно изучил ваш дом и создал его подобие. А вы думали, говорили и действовали так, как делали бы это на самом деле.
Прохор Никанорович сел на нижнюю ступеньку у входа. Ноги его ослабли, а все тело сотрясала крупная дрожь.
— Что со мной случилось? Почему я набросился на тебя? Ведь я этого не хотел. Вернее, мысль о том, что ты опасен, посещала меня. А когда я подумал о своих детях, мне так захотелось тебя убить, чтобы ты никогда, ни сейчас, ни в будущем, не смог причинить им вреда.
— Над вами хорошо поработали психологи и, наверняка, гипнотизеры, — объяснил я. — Я давно понял, что не просто так вы, бывший офицер НКВД, поселились рядом с домом моих родителей. Вы, сами того не зная и не желая, служили капканом, настроенным на поимку одной-единственной добычи — меня. Разве вы не знаете, что нельзя просто так уйти из спецслужбы? На самом деле вы не ушли из НКВД. До сегодняшнего дня вы выполняли особо важное задание.
Слушая меня, Прохор Никанорович сжимал голову руками, раскачивался из стороны в сторону и тихо, монотонно стонал.
Я продолжал спокойно говорить:
— Я не знаю, когда вас загипнотизировали. Сразу после штурма или тогда, когда вы ушли из НКВД. Мысль о том, что такие существа, как я, опасны для всей цивилизации, для вас, для ваших детей, была внедрена глубоко в ваше сознание. Но сами вы об этом не подозревали. Те, кто вас подготовил, неплохо знал способности магов. Будь вы изначально агрессивно настроены, я бы это почувствовал и остерегался бы вас. Но вы были добры ко мне, накормили меня обедом и честно рассказали ту правду, которая была вам известна. Вы отчасти усыпили мою бдительность. А когда стало окончательно ясно, что я — именно тот, кто нужен, сработал гипнотический приказ на мое уничтожение. Если бы мы с вами не находились в майе, вы бы задушили меня или свернули шею. Но, благодаря моей предусмотрительности, все закончилось хорошо.
— Хорошо? — выдавил из себя Прохор Никанорович. — Я чуть не убил тебя, а ты так просто со мной разговариваешь? Что ты собираешься со мной делать?
— Ничего, — ответил я. — Вы же не виноваты в том, что с вами произошло. Вы стали хорошим человеком, но, не осознавая того, продолжали оставаться оружием истребителей магов или, как вы их называете, сотрудников ОЕП. Теперь оружие выстрелило и разрядилось. Истребители магов промахнулись. Вы стали просто хорошим человеком. Идите домой, там вас ждут любящая жена, дети и собака. Обед уже готов, и вы всей семьей, за исключением играющего с друзьями в мяч Силантия, сядете за стол. Все произойдет так же, как в майе, но без меня. При следующей встрече с полковником Треском вы можете рассказать ему о случившемся сегодня. А можете и не рассказывать. Мне, в общем-то, все равно. Рано или поздно я все равно найду Треска.
— Прости меня, Калки, — в голосе Прохора Никаноровича звучало искреннее раскаяние. — Теперь я окончательно понял, что ты — это добро, а Цельс и Треск — зло. Я бы с радостью сломал шейные позвонки этим двум мерзавцам, использовавшим меня…
— Лучше просто скажите мне, как их найти.
— С Цельсом я не встречался после ссоры в кафе. А Треску я звонил по телефону, и мы договаривались о встрече. Или он звонил мне первый.
— Вы помните его телефон?
— Да.
— Напишите на земле.
Прохор Никанорович отломал короткую палочку от сухого стебля ближайшего растения и, не вставая со ступеньки, написал перед собой на земле номер телефона. Я запечатлел цифры на подкладку своей куртки рядом с номером организации бывших военных.
— Ну, все! — сказал я. — Прощайте!
Я прервал вторую майю. Прохор Никанорович вновь стоял у входа, в реальном мире он не сидел на ступеньках и не писал на земле телефона Треска.
— Калки! — тихо, словно боясь услышать мой ответ, позвал Прохор Никанорович. — Калки, ты еще здесь?
Я не стал отзываться. Я выбрался из дома через окно с противоположной от входа стороны, проскользнул по задворкам, потом перемахнул через забор соседнего участка, незамеченным прошел возле чужого дома и оказался на параллельной улице.
Быстрым шагом я направился к центральной дороге, внимательно глядя по сторонам. Какие еще ловушки могли приготовить для меня истребители магов? Жители Калиткино, люди и боблины, сами того не зная, могли быть гипнотически подготовлены для активных действий. Может быть, истребители магов рассчитывали, что я буду обращаться ко всем соседям с вопросами о своем доме и своих родителях? Нет, так они меня не поймают! Информации, полученной от Прямова, мне пока достаточно. Я и так уже имел столько направлений для действий, что сперва следовало определиться с их первоочередностью.
Пусть посещение родного дома не помогло мне обрести воспоминания о своем детстве и о родителях. Зато теперь я совершенно точно знал, что тела моих родителей в Изначальном мире не были найдены. Это значительно увеличивало шансы на то, что они живы. И еще: у меня теперь имелись два важных телефонных номера. Один привел бы меня к вероятным друзьям, другой — к несомненным врагам.
Прямов сказал, что Цельс и Треск теперь для него олицетворяют зло, а я — добро. Однако, после встречи с Двуликим Янусом, я окончательно убедился в том, что истребители магов, в общем-то, тоже отстаивали интересы добра, как они сами его понимали. Они защищали современную техническую, так называемую «демократическую» цивилизацию, от потенциальной угрозы, могущей исходить от магов и других сверхъестественных сил.
Вообще, никто не творил зла ради зла. Любое зло — это результат самых добрых, лучших побуждений. Зло заложено в основу жизни. Любое живое существо, будь то маг, человек или земляной червяк, стремится захватить и удержать необходимую для проживания территорию, добыть вкусную сытную пищу для поддержания своей жизнедеятельности, привлечь партнера для продолжения рода. Каждое живое существо желает добра для себя. И поэтому неизбежно причиняет зло тому, кто так или иначе претендует на его жизненное пространство.
Социально организованные разумные существа объединяются в группы, чтобы совместно захватывать жизненные блага. Они не желают зла другим группам. Просто те стоят у них на пути, и потому ставится задача подчинить их себе или уничтожить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148