Так вот, дом до сих пор не продан и деньги не переведены. Чтобы не протянуть ноги с голоду, парень иногда подрабатывал перевозкой тех самых пакетов с порошком — но редко и осторожно. И в самом деле: человека, тащащегося куда-то с трейлером на прицепе, в самую последнюю очередь заподозрят в том, что он наркокурьер…
— Отчего же он так резко сорвался сегодня в бега? Если был вне подозрений?
— Об этом лучше спросить мистера Вешбоу. Он пообещал выкурить дичь из норы — и выкурил.
— Ловкость рук — и никакого мошенничества! — расплылся в улыбке представитель семейства лисьих. — Маленький звонок с предупреждением от доброжелателя — и наш дружок бежит со всех ног, любезно прихватив с собой вещественные доказательства. А что касается получателя страховки, агент Молдер, то это, конечно, не Корнелиус. Это миссис Беркович, его любовница. Шерше ля фамм, как говорят французы.
— Откуда у небогатых Берковичей такая большая страховка? — спросил Молдер. Версия Вешбоу по-прежнему казалась ему нелепой, но в этой нелепости начинала брезжить некая внутренняя логика.
— Все очень просто. Несколько лет назад Берко-вич работал на фармацевтическую компанию — состоял в группе добровольцев, на которых испытывали новые лекарства. Страховка была одним из пунктов контракта.
— Хорошо. Согласен, у любовника миссис Бер-кович был мотив для убийства ее мужа. Но сегодняшнее убийство Косовски? В чем тут выгода?
— Элементарно, агент Молдер, элементарно. В трех из девятнадцати распутанных мной случаев все именно так и обстояло — убийца на одной жертве не останавливался, убивал и совершенно посторонних людей, чтобы отвлечь внимание от своего мотива. В данном случае — на мифического озерного монстра. А Косовски, кроме всего прочего, мог что-то видеть. Или убийца считал, что мог. Что-то на вид незначительное, не показавшееся тогда важным — но отложившееся в памяти и могущее всплыть оттуда в любой момент.
— Допустим, перед присяжными такой мотив пройдет… Но способ убийства?
На этот вопрос ответил Кайзерманн:
— Инструмент, которым Корнелиус наносил раны, он с собой не прихватил, когда ударился в бега. Вывод: эта железка лежит в надежном месте. Или закопана, или утоплена в озере — но так, чтобы легко можно было извлечь. Потому что, сдается мне, Корнелиус на двух убийствах не остановился бы. Пополнил бы серию еще одним случаем, как минимум… Случай в Гэрусе показал, что убивает он легко, не задумываясь и не терзаясь… Наша задача: прижать его доказательствами и заставить показать тайник с орудием убийства — в расчете, что на суде это ему зачтется.
Молдер вопросительно посмотрел на Скалли, ожидая, что она повторит свои утренние выкладки о том, что раны никак не могли быть имитированы. Но Скалли упорно молчала. Неужели, закончив свою модель и программу, пришла к выводу, что такой вариант все же возможен?
Скалли в ответ на его немой вопрос пододвинула блокнот. Молдер взглянул с любопытством. Там были карикатурно изображены два лиса — один важный, в деловом костюме, украшенном табличкой «FBI» на груди. А в роскошный его хвост вцепился зубами тощий рахитичный лисенок, в чертах мордочки которого явственно угадывался мистер Вешбоу.
Молдер даже не улыбнулся.
— Боюсь, что с доказательствами у вас туго, шериф, — сказал он. — На одном мотиве обвинение не построить. Незаконное владение оружием да перевозка не поражающего воображения количества наркотиков — вот и все, что можно предъявить Корпел иусу. Четыре года тюрьмы, максимум. Если учесть возможность досрочного освобождения — вообще говорить не о чем. Зачем ему при таком раскладе брать на себя два убийства первой степени и идти на пожизненное?
— Ошибаетесь, агент Молдер. Кое-какие доказательства есть. Во-первых, никто не видел ни Корпе-лиуса, ни его любовницу в момент убийства Берко-вича. Никто и нигде. Вариант напрашивается самый простой: они выбрали укромное, укрытое кустами от взглядов с суши местечко там, на усыпанном камнями берегу. (Скажите уж прямо, шериф, подумал Молдер, — на бывшем пляже для черных!) Корнелиус замаскировался — очевидно, в воде, с аквалангом, — а миссис Беркович позвала мужа и сына, когда они проплывали мимо. Беркович повернул к берегу, подплыл поближе — и тут в дело вступил Корнелиус.
— Зачем убили ребенка? Не проще ли было выбрать момент, когда муж будет один? — Молдер почувствовал, что версия начинает его увлекать. Затягивать.
В разговор вновь вступил Вешбоу:
— Хороший вопрос, агент Молдер, очень хороший. Но кто сказал, что Сол Беркович мертв? Никто не видел его тела. А с психологической точки зрения все разыграно более чем грамотно. Ну кто же заподозрит мать в убийстве единственного ребенка? Бывает, конечно, и такое — но крайне редко, куда реже, чем попытки избавиться от опостылевших мужей. Не исключаю, что когда — и если — миссис Беркович получит деньги, последует чудесное воскрешение мальчика. Скорее всего не здесь, а на другом конце страны. С юридической точки зрения это не трудно — погибшим Соломон Беркович отнюдь не признан. Нашелся — и всё.
В кабинет вошла Ширли Мейсон — ради операции века шериф вернул ее из отгула. Принесла кофе участникам совещания и блюдо с круассанами, поставила на стол, вышла. Вешбоу проводил ее завистливым взглядом и подмигнул Кайзерманну.
Через несколько минут, когда с кофе и круассанами было покончено, Скалли наконец нарушила свое молчание:
— Не хотела портить вам аппетит, по теперь, пожалуйста, взгляните… — она достала свернутую в рулончик компьютерную распечатку. — Именно так выглядит челюсгао-ротовой аппарат твари, убившей Берко-вича. И, я уверена, — убившей Косовски. И пока вы не обнаружите подобную дрессированную зверюшку у Кориелиуса, ваше обвинение останется просто подарком судьбы для жаждущего рекламы адвоката.
Изображение впечатляло. Чем-то оно напоминало улыбку Чеширского кота — на редкость неприятного и зубастого кота. Остальные части тела твари на распечатке отсутствовали.
— Да-а-а… — протянул шериф. — Сколько же тут зубов?
— На теле остались следы от ста двадцати девяти. Но поскольку в подобных челюстях число зубов всегда кратно четырем — я думаю, сто тридцать два, как минимум. Еще три сломаны, или выпали, или по каким-то причинам не отпечатались.
Вешбоу выложенный на стол козырь не смутил ни в малейшей степени:
— Интересная штучка, агент Скалли, очень интересная… Между прочим, в Гэрусе наш друг Кор-пелиус работал в небольшой мастерской, занимавшейся литьем — причем не серийным, а по спецзаказам. Наверняка у него остались знакомства, мог запросто заказать подобную игрушку.
Скалли парировала:
— Кроме знакомств среди литейщиков, вам заодно стоит разыскать и знакомых археологов Корнелиуса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Отчего же он так резко сорвался сегодня в бега? Если был вне подозрений?
— Об этом лучше спросить мистера Вешбоу. Он пообещал выкурить дичь из норы — и выкурил.
— Ловкость рук — и никакого мошенничества! — расплылся в улыбке представитель семейства лисьих. — Маленький звонок с предупреждением от доброжелателя — и наш дружок бежит со всех ног, любезно прихватив с собой вещественные доказательства. А что касается получателя страховки, агент Молдер, то это, конечно, не Корнелиус. Это миссис Беркович, его любовница. Шерше ля фамм, как говорят французы.
— Откуда у небогатых Берковичей такая большая страховка? — спросил Молдер. Версия Вешбоу по-прежнему казалась ему нелепой, но в этой нелепости начинала брезжить некая внутренняя логика.
— Все очень просто. Несколько лет назад Берко-вич работал на фармацевтическую компанию — состоял в группе добровольцев, на которых испытывали новые лекарства. Страховка была одним из пунктов контракта.
— Хорошо. Согласен, у любовника миссис Бер-кович был мотив для убийства ее мужа. Но сегодняшнее убийство Косовски? В чем тут выгода?
— Элементарно, агент Молдер, элементарно. В трех из девятнадцати распутанных мной случаев все именно так и обстояло — убийца на одной жертве не останавливался, убивал и совершенно посторонних людей, чтобы отвлечь внимание от своего мотива. В данном случае — на мифического озерного монстра. А Косовски, кроме всего прочего, мог что-то видеть. Или убийца считал, что мог. Что-то на вид незначительное, не показавшееся тогда важным — но отложившееся в памяти и могущее всплыть оттуда в любой момент.
— Допустим, перед присяжными такой мотив пройдет… Но способ убийства?
На этот вопрос ответил Кайзерманн:
— Инструмент, которым Корнелиус наносил раны, он с собой не прихватил, когда ударился в бега. Вывод: эта железка лежит в надежном месте. Или закопана, или утоплена в озере — но так, чтобы легко можно было извлечь. Потому что, сдается мне, Корнелиус на двух убийствах не остановился бы. Пополнил бы серию еще одним случаем, как минимум… Случай в Гэрусе показал, что убивает он легко, не задумываясь и не терзаясь… Наша задача: прижать его доказательствами и заставить показать тайник с орудием убийства — в расчете, что на суде это ему зачтется.
Молдер вопросительно посмотрел на Скалли, ожидая, что она повторит свои утренние выкладки о том, что раны никак не могли быть имитированы. Но Скалли упорно молчала. Неужели, закончив свою модель и программу, пришла к выводу, что такой вариант все же возможен?
Скалли в ответ на его немой вопрос пододвинула блокнот. Молдер взглянул с любопытством. Там были карикатурно изображены два лиса — один важный, в деловом костюме, украшенном табличкой «FBI» на груди. А в роскошный его хвост вцепился зубами тощий рахитичный лисенок, в чертах мордочки которого явственно угадывался мистер Вешбоу.
Молдер даже не улыбнулся.
— Боюсь, что с доказательствами у вас туго, шериф, — сказал он. — На одном мотиве обвинение не построить. Незаконное владение оружием да перевозка не поражающего воображения количества наркотиков — вот и все, что можно предъявить Корпел иусу. Четыре года тюрьмы, максимум. Если учесть возможность досрочного освобождения — вообще говорить не о чем. Зачем ему при таком раскладе брать на себя два убийства первой степени и идти на пожизненное?
— Ошибаетесь, агент Молдер. Кое-какие доказательства есть. Во-первых, никто не видел ни Корпе-лиуса, ни его любовницу в момент убийства Берко-вича. Никто и нигде. Вариант напрашивается самый простой: они выбрали укромное, укрытое кустами от взглядов с суши местечко там, на усыпанном камнями берегу. (Скажите уж прямо, шериф, подумал Молдер, — на бывшем пляже для черных!) Корнелиус замаскировался — очевидно, в воде, с аквалангом, — а миссис Беркович позвала мужа и сына, когда они проплывали мимо. Беркович повернул к берегу, подплыл поближе — и тут в дело вступил Корнелиус.
— Зачем убили ребенка? Не проще ли было выбрать момент, когда муж будет один? — Молдер почувствовал, что версия начинает его увлекать. Затягивать.
В разговор вновь вступил Вешбоу:
— Хороший вопрос, агент Молдер, очень хороший. Но кто сказал, что Сол Беркович мертв? Никто не видел его тела. А с психологической точки зрения все разыграно более чем грамотно. Ну кто же заподозрит мать в убийстве единственного ребенка? Бывает, конечно, и такое — но крайне редко, куда реже, чем попытки избавиться от опостылевших мужей. Не исключаю, что когда — и если — миссис Беркович получит деньги, последует чудесное воскрешение мальчика. Скорее всего не здесь, а на другом конце страны. С юридической точки зрения это не трудно — погибшим Соломон Беркович отнюдь не признан. Нашелся — и всё.
В кабинет вошла Ширли Мейсон — ради операции века шериф вернул ее из отгула. Принесла кофе участникам совещания и блюдо с круассанами, поставила на стол, вышла. Вешбоу проводил ее завистливым взглядом и подмигнул Кайзерманну.
Через несколько минут, когда с кофе и круассанами было покончено, Скалли наконец нарушила свое молчание:
— Не хотела портить вам аппетит, по теперь, пожалуйста, взгляните… — она достала свернутую в рулончик компьютерную распечатку. — Именно так выглядит челюсгао-ротовой аппарат твари, убившей Берко-вича. И, я уверена, — убившей Косовски. И пока вы не обнаружите подобную дрессированную зверюшку у Кориелиуса, ваше обвинение останется просто подарком судьбы для жаждущего рекламы адвоката.
Изображение впечатляло. Чем-то оно напоминало улыбку Чеширского кота — на редкость неприятного и зубастого кота. Остальные части тела твари на распечатке отсутствовали.
— Да-а-а… — протянул шериф. — Сколько же тут зубов?
— На теле остались следы от ста двадцати девяти. Но поскольку в подобных челюстях число зубов всегда кратно четырем — я думаю, сто тридцать два, как минимум. Еще три сломаны, или выпали, или по каким-то причинам не отпечатались.
Вешбоу выложенный на стол козырь не смутил ни в малейшей степени:
— Интересная штучка, агент Скалли, очень интересная… Между прочим, в Гэрусе наш друг Кор-пелиус работал в небольшой мастерской, занимавшейся литьем — причем не серийным, а по спецзаказам. Наверняка у него остались знакомства, мог запросто заказать подобную игрушку.
Скалли парировала:
— Кроме знакомств среди литейщиков, вам заодно стоит разыскать и знакомых археологов Корнелиуса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39