Может, она хочет извиниться за свое поведение или расспросить его о проблемах сестры? Если они переговорят, возможно, ее душевная рана заживет. «Тем, кто потерял близкого человека, — подумал Дюран, — всегда тяжело. Они склонны обвинять в трагедии себя и нуждаются в утешении».
— Всего на пару минут, — настаивала собеседница.
Врач тяжело вздохнул:
— Приходите.
— Замечательно. Когда вам удобнее? — Голос вновь звучал официально, с профессиональной деловитостью.
— Сейчас взгляну, — ответил Дюран и открыл ежедневник, где записывал время сеансов с клиентами. — Можно встретиться завтра днем. В два часа вас устроит?
В тот вечер он заказал на ужин пиццу с четырьмя видами сыра и артишоками, собираясь съесть ее во время документального фильма телесети Пи-би-эс о кубке Америки по парусному спорту.
Просматривая программу, Дюран чувствовал почти физическую общность с командой; он пригнул голову, когда парусник достиг буя и начал разворачиваться. Движения команды казались впечатляюще быстрыми и плавными на судне, которое так резко кренилось, что вода заливала корму.
Пицца лежала на тарелке нетронутой — регата захватила все внимание Дюрана. Брызги пены вздымались под выступающим носом судна, хлопали вялые паруса и тут же натягивались, когда яхта ловила ветер. Джеффа пронзило столь страстное желание быть там, что он не смог бы вымолвить ни слова, если бы с ним заговорили. Его наполняло какое-то особое чувство. К своему удивлению, психотерапевт обнаружил, что повторяет движения матросов, как бы предугадывая их. «Как собака, которая бегает во сне», — подумал он.
«Откуда берется столь странное чувство?» — удивлялся Джеффри. Все было так знакомо: плеск и журчание воды, движения команды, канаты, паруса, привкус соли и искристое небо. Дюран в точности знал, что делает команда и что сделает в следующий момент до того, как это на самом деле происходило. Он предвидел каждое перемещение галса, точный момент, когда менялась инерция корпуса, ветер наполнял паруса, и яхта бросалась вперед.
Джеффри не мог припомнить, чтобы он хоть раз ходил под парусом и, несмотря на это, ощущал себя бывалым матросом: информация хранилась в мозгу, как на жестком диске компьютера, и ошибка исключалась. Однако ничего конкретного он вспомнить не мог. Когда Дюран пытался выудить из памяти хоть единственный миг, проведенный в море, его разум сковывало так же крепко, как море держит корабль, поймавший ветер. Паруса натягивались, и лодка успокаивалась, плывя по ветру.
«Так и я, — думал Дюран. — Моя голова в кандалах». В такие минуты он вспоминал — то ли в шутку, то ли всерьез — о реинкарнации. Откуда, как не из прошлой жизни, пришли к нему навыки управления судном? «Переселение душ объяснило бы многое, — размышлял Дюран, — но не такое». Действительно, объяснить жизнь после смерти легко. Труднее дать ответ на незамысловатый, но опустошающий вопрос, который психиатр беспрестанно задавал себе: «Как случилось, что я так одинок на свете? Почему я даже не могу вспомнить — управлял ли яхтой и каково было в объятиях матери? Я словно черновой набросок самого себя…»
Махнув рукой на обманчивую «лестницу Иакова» собственной психики и невеселых мыслей, он переключил программу. По Эм-ти-ви показывали спортивную программу, да и клиентов в ближайшие пару часов он не ждал.
Когда на следующий день в дверях появилась сестра Нико, Дюран, к своему удивлению, заметил, что она не одна.
Рядом с ней, покачиваясь на каблуках, стоял невысокий человек в стиле ретро. Казалось, ему чуть больше или чуть меньше пятидесяти. Спутника Эйдриен Коуп отличали стриженные с лазерной точностью короткие баки и пронзительный взгляд бусинок-глаз. Даже не глядя на его руки, психотерапевт мог бы поручиться, что пальцы визитера желты от никотина.
— День добрый, — сказал Дюран, открыл дверь и отошел в сторону, пропуская посетителей.
Эйдриен удостоила его мимолетным взглядом и вошла вместе со следующим за ней по пятам спутником. Удивительно, как сильно она походила на Нико и в то же время… Две сестры — как Беляночка и Розочка, и Эйдриен, несомненно, отводилась роль первой. Когда Дюран видел свою пациентку в последний раз, она была в короткой юбочке и обтягивающем топе. Ее сестра — совсем другое дело. Она носила строгое зеленое платье до середины икр, мягкий воротник-хомут закрывал подбородок. Выглядело так, будто Нико решила поиграть в переодевание и изображала свою детсадовскую воспитательницу.
Дюран закрыл дверь, повернулся к гостям и с удивлением принял конверт, который протягивал ему мужчина.
— Что это?
— Исковое заявление, — ответил тот.
— Что?
— На вас подали в суд.
— В чем меня обвиняют?
Человек с бакенбардами усмехнулся и бросил косой взгляд на Эйдриен.
— А вы сами-то как думаете? — не без иронии поинтересовался он.
Дюран повернулся к Эйдриен, щеки которой моментально залились румянцем, хотя он не смог бы с уверенностью сказать, от чего именно: от смущения или переполнявшей ее ненависти.
— Я сужусь с вами, — сказала она.
— А в чем вы меня обвиняете? — поинтересовался Дюран.
— Я обвиняю вас в умышленном причинении эмоционального расстройства и мошенничестве. — Она кивком указала на конверт и пояснила: — Здесь жалоба и повестка явиться в суд. У вас есть двадцать дней на ответ.
— О, ради Бога! — воскликнул психотерапевт, не в силах поверить своим ушам.
— Это еще не все, — продолжала Эйдриен. — Мы были в полиции. Они хотят с вами побеседовать.
Доктор покачал головой:
— Послушайте, я знаю, что горе делает с людьми, но поймите, у вашей сестры были очень серьезные проблемы.
— Да. А теперь очень серьезные проблемы у вас, — отрезал мужчина с бакенбардами. — Или скоро возникнут, потому что вы попадете за решетку.
— Какая нелепость, — проговорил Дюран.
— Ничего подобного. Вы — мошенник, — заявила сестра покойной.
— И мы можем это доказать, — подтвердил ее спутник.
Дюран закрыл глаза, покачал головой и устремил взгляд на Эйдриен.
— Я сделал для вашей сестры все, что мог.
— Знаете, — вмешался спутник сестры Нико, — не исключено, что вы близки к истине, только это сейчас не важно. Вопрос стоит следующим образом: вы шарлатан и нарушили закон.
— Какой закон?
— Карандаш под рукой? Записывайте: Глава 33, Раздел 2, 3310 точка 1. Советую заглянуть.
— Куда заглянуть? — спросил Дюран.
— В Уголовный кодекс округа Колумбия. Вы практикуете в сфере здравоохранения без лицензии. Нехорошо.
Дюран повернулся к мистеру с бакенбардами и впервые пристально посмотрел на него. Казалось, он был сплошная кость и хрящ, один из тех жилистых мужчин, которые мальчишками лезут в каждую драку — и с возрастом не отказываются от этого пристрастия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
— Всего на пару минут, — настаивала собеседница.
Врач тяжело вздохнул:
— Приходите.
— Замечательно. Когда вам удобнее? — Голос вновь звучал официально, с профессиональной деловитостью.
— Сейчас взгляну, — ответил Дюран и открыл ежедневник, где записывал время сеансов с клиентами. — Можно встретиться завтра днем. В два часа вас устроит?
В тот вечер он заказал на ужин пиццу с четырьмя видами сыра и артишоками, собираясь съесть ее во время документального фильма телесети Пи-би-эс о кубке Америки по парусному спорту.
Просматривая программу, Дюран чувствовал почти физическую общность с командой; он пригнул голову, когда парусник достиг буя и начал разворачиваться. Движения команды казались впечатляюще быстрыми и плавными на судне, которое так резко кренилось, что вода заливала корму.
Пицца лежала на тарелке нетронутой — регата захватила все внимание Дюрана. Брызги пены вздымались под выступающим носом судна, хлопали вялые паруса и тут же натягивались, когда яхта ловила ветер. Джеффа пронзило столь страстное желание быть там, что он не смог бы вымолвить ни слова, если бы с ним заговорили. Его наполняло какое-то особое чувство. К своему удивлению, психотерапевт обнаружил, что повторяет движения матросов, как бы предугадывая их. «Как собака, которая бегает во сне», — подумал он.
«Откуда берется столь странное чувство?» — удивлялся Джеффри. Все было так знакомо: плеск и журчание воды, движения команды, канаты, паруса, привкус соли и искристое небо. Дюран в точности знал, что делает команда и что сделает в следующий момент до того, как это на самом деле происходило. Он предвидел каждое перемещение галса, точный момент, когда менялась инерция корпуса, ветер наполнял паруса, и яхта бросалась вперед.
Джеффри не мог припомнить, чтобы он хоть раз ходил под парусом и, несмотря на это, ощущал себя бывалым матросом: информация хранилась в мозгу, как на жестком диске компьютера, и ошибка исключалась. Однако ничего конкретного он вспомнить не мог. Когда Дюран пытался выудить из памяти хоть единственный миг, проведенный в море, его разум сковывало так же крепко, как море держит корабль, поймавший ветер. Паруса натягивались, и лодка успокаивалась, плывя по ветру.
«Так и я, — думал Дюран. — Моя голова в кандалах». В такие минуты он вспоминал — то ли в шутку, то ли всерьез — о реинкарнации. Откуда, как не из прошлой жизни, пришли к нему навыки управления судном? «Переселение душ объяснило бы многое, — размышлял Дюран, — но не такое». Действительно, объяснить жизнь после смерти легко. Труднее дать ответ на незамысловатый, но опустошающий вопрос, который психиатр беспрестанно задавал себе: «Как случилось, что я так одинок на свете? Почему я даже не могу вспомнить — управлял ли яхтой и каково было в объятиях матери? Я словно черновой набросок самого себя…»
Махнув рукой на обманчивую «лестницу Иакова» собственной психики и невеселых мыслей, он переключил программу. По Эм-ти-ви показывали спортивную программу, да и клиентов в ближайшие пару часов он не ждал.
Когда на следующий день в дверях появилась сестра Нико, Дюран, к своему удивлению, заметил, что она не одна.
Рядом с ней, покачиваясь на каблуках, стоял невысокий человек в стиле ретро. Казалось, ему чуть больше или чуть меньше пятидесяти. Спутника Эйдриен Коуп отличали стриженные с лазерной точностью короткие баки и пронзительный взгляд бусинок-глаз. Даже не глядя на его руки, психотерапевт мог бы поручиться, что пальцы визитера желты от никотина.
— День добрый, — сказал Дюран, открыл дверь и отошел в сторону, пропуская посетителей.
Эйдриен удостоила его мимолетным взглядом и вошла вместе со следующим за ней по пятам спутником. Удивительно, как сильно она походила на Нико и в то же время… Две сестры — как Беляночка и Розочка, и Эйдриен, несомненно, отводилась роль первой. Когда Дюран видел свою пациентку в последний раз, она была в короткой юбочке и обтягивающем топе. Ее сестра — совсем другое дело. Она носила строгое зеленое платье до середины икр, мягкий воротник-хомут закрывал подбородок. Выглядело так, будто Нико решила поиграть в переодевание и изображала свою детсадовскую воспитательницу.
Дюран закрыл дверь, повернулся к гостям и с удивлением принял конверт, который протягивал ему мужчина.
— Что это?
— Исковое заявление, — ответил тот.
— Что?
— На вас подали в суд.
— В чем меня обвиняют?
Человек с бакенбардами усмехнулся и бросил косой взгляд на Эйдриен.
— А вы сами-то как думаете? — не без иронии поинтересовался он.
Дюран повернулся к Эйдриен, щеки которой моментально залились румянцем, хотя он не смог бы с уверенностью сказать, от чего именно: от смущения или переполнявшей ее ненависти.
— Я сужусь с вами, — сказала она.
— А в чем вы меня обвиняете? — поинтересовался Дюран.
— Я обвиняю вас в умышленном причинении эмоционального расстройства и мошенничестве. — Она кивком указала на конверт и пояснила: — Здесь жалоба и повестка явиться в суд. У вас есть двадцать дней на ответ.
— О, ради Бога! — воскликнул психотерапевт, не в силах поверить своим ушам.
— Это еще не все, — продолжала Эйдриен. — Мы были в полиции. Они хотят с вами побеседовать.
Доктор покачал головой:
— Послушайте, я знаю, что горе делает с людьми, но поймите, у вашей сестры были очень серьезные проблемы.
— Да. А теперь очень серьезные проблемы у вас, — отрезал мужчина с бакенбардами. — Или скоро возникнут, потому что вы попадете за решетку.
— Какая нелепость, — проговорил Дюран.
— Ничего подобного. Вы — мошенник, — заявила сестра покойной.
— И мы можем это доказать, — подтвердил ее спутник.
Дюран закрыл глаза, покачал головой и устремил взгляд на Эйдриен.
— Я сделал для вашей сестры все, что мог.
— Знаете, — вмешался спутник сестры Нико, — не исключено, что вы близки к истине, только это сейчас не важно. Вопрос стоит следующим образом: вы шарлатан и нарушили закон.
— Какой закон?
— Карандаш под рукой? Записывайте: Глава 33, Раздел 2, 3310 точка 1. Советую заглянуть.
— Куда заглянуть? — спросил Дюран.
— В Уголовный кодекс округа Колумбия. Вы практикуете в сфере здравоохранения без лицензии. Нехорошо.
Дюран повернулся к мистеру с бакенбардами и впервые пристально посмотрел на него. Казалось, он был сплошная кость и хрящ, один из тех жилистых мужчин, которые мальчишками лезут в каждую драку — и с возрастом не отказываются от этого пристрастия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139