— Откуда ты-то знаешь, что там будет? — гнул свою линию Степанов. — Может, через три года мы уже не на свадьбах будем выступать, а в больших концертных залах. На своих машинах будем ездить. Радио, телевидение…
Всё это, было Котову знакомо. За исключением машины, которую он купить не успел.
По телевизору начали показывать «Песня-82» с участием Пугачёвой, Леонтьева, Антонова и других звёзд. Это было скучно, и Дима, взяв гитару, начал наигрывать и насвистывать уже второй день вертевшуюся у него в голове мелодию.
Степанов какое-то время прислушивался, убавив звук телевизора, потом спросил, что за песня. Котов досвистел куплет до конца и, ещё не успев хорошенько ухватить ослепительно мелькнувшую в голове догадку, ответил:
— Да так… Это я сам.
— Слова есть?
— И слова есть, — кивнул Котов, ещё не понимая, шутка это или надувательство. Он уселся поудобнее и вполголоса, но довольно отчётливо, затянул:
Ален Делон
Ален Делон
Не пьёт одеколон…
Это был хит, впервые исполненный «Наутилусом» в 1985 году. В последние месяцы своего существования ансамбль «Невский факел» пополнил свадебный репертуар становившимся тогда популярным в массах русскоязычным роком.
Степанову сделалось не по себе. Начиная с 86-го, «Наутилус Помпилиус» был его любимым рок-ансамблем, и сейчас, услышав его впервые, пусть даже в исполнении Котова, он печёнкой ощутил силу и перспективность этих песен.
— Ещё что-нибудь можешь? — сказал он, стараясь не выдавать своего волнения.
Подумав немного, Котов ударил по струнам:
Гудбай, Америка, о-о…
Из записок Веры Дансевой
Уже конец ноября. Мы расписались, и вторую неделю я живу здесь на правах законной супруги. Но от этого ничего не переменилось, разве что соседи перестали смотреть на меня как на стерву. Не чувствую никакого пресловутого ощущения домашнего очага. Я не люблю детей, у меня их никогда не будет. Я оборванная травинка, сохнущая с каждым часом.
Карлов устроился на работу. Сутки через трое сидит в кочегарке где-то на Выборгской стороне. Я бы тоже устроилась на работу, но он против; хочет, чтобы мы больше времени проводили вместе. В конце концов, это его право: он вернулся в 82-й только ради этого. Очень боюсь, что он тоже скоро начнёт догадываться…
Две недели назад была наша свадьба. Я уговаривала его только расписаться, если это необходимо, но Карлов непременно хотел праздника. Он продал что-то из своего «фамильного» и заказал безумно дорогой стол в ресторане.
О том, как мы вчетвером пили и жрали, рассказывать особенно нечего, а заканчивали мы, разумеется, у Котова — где же ещё? «Заканчивали» — это надо понимать как сутки, до следующего вечера.
Котов из ресторана притащил к себе какую-то девицу, несостоявшуюся абитуриентку. Она сидела и хлопала глазами. Наверное, это был её последний вечер перед отъездом в родную провинцию. Котов сделал ей предложение, а она вспотела и лепетала что-то невнятное.
Потом Котов подсел к Петрушке и, как на духу, рассказал ему всю нашу историю. Петрушка охотно слушал, кивал и закусывал.
— Ты ч-чего, не веришь?! — вскричал Котов с гордым негодованием.
— Верю! — говорил Петрушка. — Только почему же ты в двадцать шесть лет дураком остался?…
Несколько раз Котов брался за гитару, пытаясь исполнить для девушки песню с душераздирающим припевом «Я хочу быть с тобой!..», только пальцы не попадали по струнам. Он опять что-то мудрит с организацией ансамбля — говорит, что скоро все ахнут.
Вот такие дела. Карлов старается занимать меня, чтобы я не скучала — ходим в кино, в театры, даже в музеи. Долго ли я смогу обманывать его и себя?
Жизнь налаживается
Вскоре после того, как Вера переехала жить ко мне, я вплотную занялся своим трудоустройством. Выбор между профессией сторожа и профессией кочегара был сделан в пользу большего заработка. Всё-таки теперь я был в ответе не только за себя. Если она согласится иметь ребёнка, буду работать на трёх работах, как проклятый. Но это было бы слишком хорошо, так не бывает…
Однако, я отвлекаюсь. Работа в котельной давала в те времена замечательные преимущества перед любой другой:
— график сутки через трое (бывает и через семь);
— отсутствие надзора со стороны начальства (если точнее — отсутствие начальства непосредственно в котельной);
— хорошая зарплата (рублей двести, если повезёт).
Почти идеальные условия для отдыха, работы и творческой деятельности предоставляла газовая (в отличие от угольной) котельная. Всё что требовалось от кочегара — поглядывать на приборы и подкручивать краны по мере необходимости.
Но для работы в газовой котельной требовалась корочка: свидетельство об окончании кочегарских курсов. А попасть на такие курсы можно было только по направлению с производства. Например, с завода, на территории которого находится котельная. Разумеется, что пройти такой путь мог не каждый.
На этот случай имелся ещё один вариант: покупка свидетельства у знающих что к чему людей. Этой возможностью я и воспользовался, заплатив за корочку 250 рублей, 150 из которых ушли на комиссионные посреднику.
Во всём этом угарном деле мне помог Юра Попов, мой армейский приятель, о котором стоит сказать пару слов.
В 70-х Юрик закончил «Муху» и устроился работать в реставрационные мастерские Эрмитажа. У него был весёлый нрав и длинный язык, слишком длинный для того, чтобы долго оставаться безнаказанным. Несмотря на грамотный и своевременный «откос» его забрали в армию — всего за несколько месяцев до истечения призывного возраста.
Уже на первом году службы он узнал, что его трёхлетний сын называет папой совершенно другого человека. Он впал в депрессию, и его, двадцатисемилетнего первогодка, жестоко избили «старики».
Вот тогда в нём произошёл удивительной силы перелом. Сведя все внешние контакты до необходимого минимума, он посвятил весь второй год службы моральному и физическому совершенству.
По воле судеб и штатного расписания, я дежурил с Поповым на одной точке связи и мог наблюдать происходившие с ним метаморфозы.
Благодаря бесконечным подтягиваниям на специально закреплённой трубе, приседаниям и отжиманиям от пола, бегу, растяжкам и медитациям — он, изначально высокий ростом и крупный, но довольно дряблый, за год превратился в сильного и выносливого атлета.
Одновременно он штудировал книги по истории, философии и мировой культуре. Он почти уже стал ницшевским сверхчеловеком.
Вернувшись на свободу и получив доступ к самиздату, Попов определил два основных направления своего дальнейшего развития. Первый путь обозначился как боевые искусства, второй — как оккультные науки. Посещая подпольную секцию боевых искусств, он стал непобедимым в драке. Эксперименты с чёрной и белой магиями во время ночных дежурств в котельной сделали его опасным и загадочным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75