Он пожал плечами.
– Можно-то можно. Весь вопрос – когда? Сегодня пятница. Надо срочно, пока рабочий день не кончился, тащить это в НТО, к почерковедам. И просить Комарова, чтоб звонил ихнему начальнику. А то, боюсь, в понедельник нам с тобой будет уже не очень интересно, что здесь написано.
Стас глянул на часы и присвистнул:
– Нам вообще надо торопиться, если мы хотим этого Кошечкина прямо на вокзале перехватить. Кстати, как мы его узнаем-то?
Мы стояли в горловине перрона. Поток приехавших и встречающих уже иссякал, когда у Ани Кошечкиной, за которой мы специально заехали к ней на работу, вдруг напряглось лицо и она на секунду перестала теребить концы платка. Мы честно объяснили ей, что всего лишь хотим поговорить с ее мужем, но она, безусловно, нам не поверила.
– Вот он, – сказала женщина обреченно. Валерий, молодой плечистый мужик, с открытым лицом, курносый и веснушчатый, совершенно, между нами, не похожий даже на бывшего наркомана, тоже увидел жену, удивленно и вместе с тем радостно улыбнулся и на ходу раскинул руки, в одной из которых держал плащ, в другой – небольшой чемоданчик. В следующее мгновение по лицу жены он угадал, что что-то неладно, а потом увидел нас.
– Вот, Валерий, – ломким, как первый ледок, голосом сказала она. – Товарищи из милиции.
Взгляд у Кошечкина потух, глаза сузились, даже курносый нос, кажется, заострился.
– Понятно... – протянул он. – А я-то думаю, что за торжественная встреча. Ну пошли. – И спросил у Северина: – Чемодан мой сами понесете?
– Еще чего! – удивился Стас и, с досадой глянув на Аню, произнес убедительно: – Вы, видно, нас не поняли. Мы хотим с вами кое о чем поговорить. Это много времени не займет.
– Ага, – понимающе кивнул Кошечкин. – Лет пять, не больше. Куда идти-то?
В железнодорожном отделе милиции нам нашли свободную комнату. Валерий вошел, оглянулся, положил чемодан на стол крышкой вверх, сел на стул и сказал потерянно, опустив голову:
– Давайте, зовите понятых.
Мы с Севериным глядели друг на друга, ничего не понимая. Наконец я спросил:
– Что у вас в чемодане? Кошечкин криво усмехнулся.
– Сами небось знаете, раз приехали...
– Вот что, – решительно сказал Стас. – Нет у нас времени. Открывай.
Валерий нехотя поднялся, расстегнул “молнию”, откинул крышку. Поверх тренировочных штанов, мятой рубашки, нескольких трусов и маек вперемешку с электробритвой и журналом “Юность” лежало около сотни, наверное, небольших керамических прямоугольников с торчащими в разные стороны проводками.
– Что это? – нетерпеливо поджав губы, поинтересовался Северин.
– Как “что”? – поразился Кошечкин. – Резисторы...
И тут его словно прорвало.
– Ведь я ж его просил, я ж его умолял, – чуть не плача закричал он. – Не посылай ты меня на такое дело! Хватит, мало мне, что ли? Повидал теплые края!.. Нет! Тебе, говорит, честь завода не дорога, тебе, говорит, производство наше до фени, у нас, говорит, опытная, линия стоит, у нас, говорит, план уже не горит, а тлеет... Эх!.. – махнул он рукой и отвернулся, сказав глухо: – Как был дурак, так, видно, и остался.
Стас подошел к чемодану, потрогал кончиком пальца один из проводков.
– Где вы их взяли?
– Известно где... – с тоской ответил Кошечкин. – Помыкался там с неделю в ихних канцеляриях, а потом надоумили добрые люди: за шесть бутылок водки вынесли мне прямо через проходную два полных кармана...
– Так-с, – подвел итоги Северин и захлопнул крышку чемодана. – А ведь мы вас не за этим искали. Нам надо с вами поговорить про одного вашего старого знакомого. Яропов Илья, помните такого?
– Пиявка? – с изумлением повернулся к нам Кошечкин. – Да я про него и думать забыл!
– Самое время вспомнить, – заметил Стас. Через сорок минут я захлопнул свой блокнот.
– Спасибо, – сказал Кошечкину Северин, крепко пожимая ему руку.
– Ас этим что? – растерянно поинтересовался тот, кивая на чемодан.
Стас недоуменно пожал плечами. А я предложил:
– Набери-ка номер этого своего шефа. Кто там у вас?
– Начальник отдела снабжения, – ответил Валерий, снимая трубку. – Алло, Иван Тимофеевич, это я...
Мембрана работала хорошо, и мы все ясно услышали рокочущий начальственный басок:
– Привез?
Северин перехватил трубку.
– Иван Тимофеевич, день добрый, капитан Северин из уголовного розыска беспокоит. Тут вот у вашего товарища в портфеле лежит некоторое количество... э... резисторов. Вы посылали его именно за ними?
Была пауза. Потом последовал уверенный рокочущий ответ:
– Товарища Кошечкина посылали выбить для нашего предприятия фонды на эти резисторы. Никто не уполномочивал его добывать их, так сказать... в натуральном виде.
– Не уполномочивал? – переспросил Северин.
– Нет, – твердо ответили ему.
Валерий Кошечкин слушал, вжав голову в плечи.
– Но без этих резисторов действительно стоит линия? – продолжал заинтересованно расспрашивать Северин.
– Стоит, – вполне по-человечески вздохнули на том конце провода.
– Тогда последний вопрос, Иван Тимофеевич: вам честь завода очень дорога?
– Что? – крякнула трубка.
– Ничего, – ответил Северин и тихонько положил ее на рычаги. – Собирай манатки, – повернулся он потом к Кошечкину, – и дуй отсюда. За помощь спасибо. А завтра начинай искать другую работу. Эта тебе не подходит.
И вот мы снова – в который раз! – сидим напротив друг друга в балакинском кабинете. На столе перед нами два пухлых тома яроповского дела. Но если верить Диме (а верить ему, безусловно, надо), нас может интересовать здесь лишь самый первый документ. А именно, рапорт о том, как в одну прекрасную ночь был накрыт притон Пиявки.
Будем говорить прямо, тогда, семь лет назад, наши коллеги поработали неважно. В рапорте это даже не приходится читать между строк. Есть и виновник – тот самый участковый предпенсионного возраста. Бесшумно проникнув под утро в квартиру, предводительствуемые им (как знатоком местности) оперативники заблудились в огромном коммунальном коридоре, в темноте вломились не в ту дверь, разбудили соседей. Под шумок кто-то вырубил пробки, и, как предполагается, часть посетителей заведения успела смыться через знакомый нам, но, увы, неведомый участковому черный ход.
На месте, кроме хозяина, остались всего трое. Да и то сказать – на месте! В соседней пустующей комнате, из которой одни жильцы уехали, а других еще не заселили, двое мужчин играли в карты при свечах. Женщина, вернее, молоденькая девушка спала тут же, на брошенном в угол старом матрасе и проснулась только, когда в комнату вошли с фонарями. По заключению экспертизы, все задержанные находились в различных стадиях наркотического опьянения. Но поскольку наркотиков при них обнаружено не было, их утром отпустили. В дальнейшем, на следствии и на суде, давая свидетельские показания, они повторяли в общем одно и то же:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64