Откуда-то издалека донесся собачий брех.
Все было бессмысленно. Не надо было тогда играть с собой в прятки на мосту. Не надо было судорожно карабкаться вверх по скользкому склону. Зачем растягивать отчаяние? У Гуннара хоть есть свой бог. Бог, которого нет. Может быть, именно это его больше всего и привлекает. Коммуна Отцов… Это они отцы бога… Может быть, им легче быть отцами несуществующего бога, чем остаться в жизни и стать отцами живых существ… Во всяком случае, спокойнее.
Ей вдруг почудилось, что за дверями кто-то стоит. Она приподнялась, прислушалась. В дверь тихонько постучали.
— Кто там? — шепотом спросила она.
— Это я, Гуннар, — так же шепотом ответил голос из-за двери. Вот тебе и служение богу, зло подумала Луиза. И это — сын Ника…
— Не бойтесь, Луиза, — тихонько сказал Гуннар и осторожно закрыл за собой дверь. В своем плаще он был невидим в плотной темноте. — Вы разрешите мне сесть?
— Да, — пробормотала Луиза.
Он сел на краешек ее кровати, и она отодвинулась, чтобы не касаться его спины.
— Я не мог заснуть. Я все время думал об отце… И я вдруг вспомнил о человеке, который жил у нас почти полгода. Но он не смог здесь остаться. Он ушел, потому что в нем не было любви. Его отец — редактор одной из газет в Шервуде… Кто знает, может быть… По крайней мере, Уолтер всегда выслушает вас…
Стыд, словно горячая маска, обдал ее лицо. Как она могла подумать…
— И вы поедете со мной? — спросила она.
— Не знаю, скажу вам честно, мне нелегко на это решиться…
— Почему?
— Мне двадцать девять лет, и только два года назад я начал приближаться к цели. Я… просто боюсь. Здесь… здесь мне кажется, что я на верном пути. Я иду к цели. А там… там может закрутить, понести. И не будешь знать, куда выбросит тебя поток. Там страшно. Чуждо все… Люди как клубок змей. Злых, шипящих, вечно готовых к укусу. — Он перешел на шепот: — Я боюсь людей, не понимаю их. Зачем эта суета, к чему? — Он глубоко, прерывисто вздохнул: — О, как мне не хочется уезжать отсюда…
— Я прошу вас, — прошептала Луиза. — Даже если это бессмысленно. Это ведь ваш отец.
— Спите, Луиза, завтра утром мы поедем с вами в Шервуд.
Уолтер Брюгге посмотрел на Гуннара, усмехнулся и сказал:
— Знаешь, я до сих пор тоскую о нашей жизни там…
— Ты не мог оставаться, я первый сказал тебе об этом.
— Да, ты понял это раньше меня.
— Я хотел просить у тебя помощи, Уолтер. Я приехал не один. Внизу ждет близкая приятельница моего отца. Она расскажет тебе одну из самых фантастических историй, которые можно только вообразить.
Уолтер подозрительно посмотрел на Гуннара:
— И ты… привез ее, чтобы я услышал какую-то историю?
— Нет. Может быть, ты сумеешь помочь моему отцу. Если ему еще нужна помощь.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я не знаю, жив он или нет. Скорее всего, нет.
— И ты не можешь узнать? — Он потянулся к телефону. — Сейчас я позвоню в справочное досье нашей газеты. Ты не представляешь, чего они там только не могут отыскать!
— Я тебе скажу, что тебе ответят. Что Николас Карсон, известный ученый-физик, умер от рака легкого в клинике профессора Трампелла.
— Ничего не понимаю.
— Он умер и он не умер одновременно. Ты выслушаешь эту женщину?
Уолтер Брюгге не любил своего отца. Его бесила его беспредельная самоуверенность, твердая и стойкая убежденность в том, что он послан всевышним на грешную землю открыть людям глаза. Он не просто зарабатывал на информации, он священнодействовал. И вместе с тем Уолтера не покидало какое-то зудящее стремление доказать отцу, что и он кое-что понимает. Пусть просто как газетчик. Но понимает. И может быть, не хуже отца.
Он посмотрел на Гуннара. Интересно, что это за история, которая заставила Гунни выползти из Драйвэлла? И что за чушь он несет?
— Так где же твоя знакомая?
Через минуту Гуннар вернулся с Луизой.
— Уолтер Брюгге, — сказал Гуннар, — а это Луиза Феликс. Луиза, Уолтер выслушает нас. В конце концов, он газетчик, сын газетчика, и еще неизвестно, кто кому оказывает большую услугу. Он — нам или мы — ему.
— Садитесь, пожалуйста, в кресло, — сказал Уолтер Брюгге.
— Если вы разрешите, я включу магнитофон. Хотя я и сам надеюсь не пропустить ничего. Мой друг Гуннар так ловко возбудил мое любопытство, что оно переполняет меня.
— Спасибо, — сказала Луиза. Кто знает, а вдруг… Крохотная надежда впорхнула в кабинет сотрудника газеты «Шервуд Икзэминер». Один шанс из миллиарда. И все же…
— Мы ждем вас, мисс Феликс.
Она начала рассказывать. Уолтер Брюгге заметил, что она посмотрела на пачку сигарет на столе, протянул ей одну и щелкнул тяжелой настольной зажигалкой.
Когда она кончила, он покачал головой и хмыкнул.
— Позвольте и мне рассказать вам то, что произошло со мной несколько дней назад, — сказал он. — Пришел в редакцию человек, вполне респектабельный и солидный, и говорит, что хотел бы предложить нам необыкновенный материал. Дело в том, что он принимает по своему телевизору передачи с неведомой планеты. Передачи очень интересные. Живут там люди трех с половиной метров роста, двухголовые и трехногие. Передачи, говорит, очень четкие, прекрасно все видно. Простите, говорю я, а кто-нибудь еще видел передачи по вашему телевизору? Да нет, говорит посетитель, я человек одинокий, и мне как-то и в голову не приходило приглашать кого-нибудь к себе смотреть телевизор. И тут он так подозрительно посмотрел на меня и говорит: а вы что, не верите мне? Поверьте, я не обманываю вас. Я пожал плечами и объяснил ему, что дело вовсе не в моей вере или неверии. Чем необычнее история, тем безупречнее должны быть доказательства. Пожалуйста, пригласите меня на ваши передачи или, на худой конец, сделайте несколько фото с экрана. Это не так трудно. Ах, так, вспыхнул посетитель, вы мне не верите, тем хуже для вас. И ушел.
— Вы хотите сказать, — вздохнула Луиза, — что мы должны представить доказательства…
— Увы, это так, мисс Феликс. Вы ведь сами говорите, что даже в клинике не осталось истории болезни… вашего знакомого. Поймите, я был бы счастлив, если бы наша газета опубликовала такой сенсационный материал. Но то, что сказал вам я, скажет любой редактор.
— Ну что ж, простите, — пробормотала Луиза. Теория вероятности — суровая штука. Один шанс из миллиарда оставался одним шансом. Не более того.
ГЛАВА 25
Полковник Ратмэн лежал на диване и курил. Что же все-таки произошло? Ну хорошо, дело Карсона и вся эта история с исками его не касались. Допустим. Допустим, что он, старый дурак, нарушил этику Конторы и влез не в свое дело. Что делает в таком случае начальство? Дает недвусмысленно понять, что каждый должен пастись в своем загончике. Но дать приказ ликвидировать высокопоставленного сотрудника, человека, отдавшего Агентству четверть века, и к тому же принять меры, чтобы тут же избавиться и от палача, — это не укладывалось в сознании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Все было бессмысленно. Не надо было тогда играть с собой в прятки на мосту. Не надо было судорожно карабкаться вверх по скользкому склону. Зачем растягивать отчаяние? У Гуннара хоть есть свой бог. Бог, которого нет. Может быть, именно это его больше всего и привлекает. Коммуна Отцов… Это они отцы бога… Может быть, им легче быть отцами несуществующего бога, чем остаться в жизни и стать отцами живых существ… Во всяком случае, спокойнее.
Ей вдруг почудилось, что за дверями кто-то стоит. Она приподнялась, прислушалась. В дверь тихонько постучали.
— Кто там? — шепотом спросила она.
— Это я, Гуннар, — так же шепотом ответил голос из-за двери. Вот тебе и служение богу, зло подумала Луиза. И это — сын Ника…
— Не бойтесь, Луиза, — тихонько сказал Гуннар и осторожно закрыл за собой дверь. В своем плаще он был невидим в плотной темноте. — Вы разрешите мне сесть?
— Да, — пробормотала Луиза.
Он сел на краешек ее кровати, и она отодвинулась, чтобы не касаться его спины.
— Я не мог заснуть. Я все время думал об отце… И я вдруг вспомнил о человеке, который жил у нас почти полгода. Но он не смог здесь остаться. Он ушел, потому что в нем не было любви. Его отец — редактор одной из газет в Шервуде… Кто знает, может быть… По крайней мере, Уолтер всегда выслушает вас…
Стыд, словно горячая маска, обдал ее лицо. Как она могла подумать…
— И вы поедете со мной? — спросила она.
— Не знаю, скажу вам честно, мне нелегко на это решиться…
— Почему?
— Мне двадцать девять лет, и только два года назад я начал приближаться к цели. Я… просто боюсь. Здесь… здесь мне кажется, что я на верном пути. Я иду к цели. А там… там может закрутить, понести. И не будешь знать, куда выбросит тебя поток. Там страшно. Чуждо все… Люди как клубок змей. Злых, шипящих, вечно готовых к укусу. — Он перешел на шепот: — Я боюсь людей, не понимаю их. Зачем эта суета, к чему? — Он глубоко, прерывисто вздохнул: — О, как мне не хочется уезжать отсюда…
— Я прошу вас, — прошептала Луиза. — Даже если это бессмысленно. Это ведь ваш отец.
— Спите, Луиза, завтра утром мы поедем с вами в Шервуд.
Уолтер Брюгге посмотрел на Гуннара, усмехнулся и сказал:
— Знаешь, я до сих пор тоскую о нашей жизни там…
— Ты не мог оставаться, я первый сказал тебе об этом.
— Да, ты понял это раньше меня.
— Я хотел просить у тебя помощи, Уолтер. Я приехал не один. Внизу ждет близкая приятельница моего отца. Она расскажет тебе одну из самых фантастических историй, которые можно только вообразить.
Уолтер подозрительно посмотрел на Гуннара:
— И ты… привез ее, чтобы я услышал какую-то историю?
— Нет. Может быть, ты сумеешь помочь моему отцу. Если ему еще нужна помощь.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я не знаю, жив он или нет. Скорее всего, нет.
— И ты не можешь узнать? — Он потянулся к телефону. — Сейчас я позвоню в справочное досье нашей газеты. Ты не представляешь, чего они там только не могут отыскать!
— Я тебе скажу, что тебе ответят. Что Николас Карсон, известный ученый-физик, умер от рака легкого в клинике профессора Трампелла.
— Ничего не понимаю.
— Он умер и он не умер одновременно. Ты выслушаешь эту женщину?
Уолтер Брюгге не любил своего отца. Его бесила его беспредельная самоуверенность, твердая и стойкая убежденность в том, что он послан всевышним на грешную землю открыть людям глаза. Он не просто зарабатывал на информации, он священнодействовал. И вместе с тем Уолтера не покидало какое-то зудящее стремление доказать отцу, что и он кое-что понимает. Пусть просто как газетчик. Но понимает. И может быть, не хуже отца.
Он посмотрел на Гуннара. Интересно, что это за история, которая заставила Гунни выползти из Драйвэлла? И что за чушь он несет?
— Так где же твоя знакомая?
Через минуту Гуннар вернулся с Луизой.
— Уолтер Брюгге, — сказал Гуннар, — а это Луиза Феликс. Луиза, Уолтер выслушает нас. В конце концов, он газетчик, сын газетчика, и еще неизвестно, кто кому оказывает большую услугу. Он — нам или мы — ему.
— Садитесь, пожалуйста, в кресло, — сказал Уолтер Брюгге.
— Если вы разрешите, я включу магнитофон. Хотя я и сам надеюсь не пропустить ничего. Мой друг Гуннар так ловко возбудил мое любопытство, что оно переполняет меня.
— Спасибо, — сказала Луиза. Кто знает, а вдруг… Крохотная надежда впорхнула в кабинет сотрудника газеты «Шервуд Икзэминер». Один шанс из миллиарда. И все же…
— Мы ждем вас, мисс Феликс.
Она начала рассказывать. Уолтер Брюгге заметил, что она посмотрела на пачку сигарет на столе, протянул ей одну и щелкнул тяжелой настольной зажигалкой.
Когда она кончила, он покачал головой и хмыкнул.
— Позвольте и мне рассказать вам то, что произошло со мной несколько дней назад, — сказал он. — Пришел в редакцию человек, вполне респектабельный и солидный, и говорит, что хотел бы предложить нам необыкновенный материал. Дело в том, что он принимает по своему телевизору передачи с неведомой планеты. Передачи очень интересные. Живут там люди трех с половиной метров роста, двухголовые и трехногие. Передачи, говорит, очень четкие, прекрасно все видно. Простите, говорю я, а кто-нибудь еще видел передачи по вашему телевизору? Да нет, говорит посетитель, я человек одинокий, и мне как-то и в голову не приходило приглашать кого-нибудь к себе смотреть телевизор. И тут он так подозрительно посмотрел на меня и говорит: а вы что, не верите мне? Поверьте, я не обманываю вас. Я пожал плечами и объяснил ему, что дело вовсе не в моей вере или неверии. Чем необычнее история, тем безупречнее должны быть доказательства. Пожалуйста, пригласите меня на ваши передачи или, на худой конец, сделайте несколько фото с экрана. Это не так трудно. Ах, так, вспыхнул посетитель, вы мне не верите, тем хуже для вас. И ушел.
— Вы хотите сказать, — вздохнула Луиза, — что мы должны представить доказательства…
— Увы, это так, мисс Феликс. Вы ведь сами говорите, что даже в клинике не осталось истории болезни… вашего знакомого. Поймите, я был бы счастлив, если бы наша газета опубликовала такой сенсационный материал. Но то, что сказал вам я, скажет любой редактор.
— Ну что ж, простите, — пробормотала Луиза. Теория вероятности — суровая штука. Один шанс из миллиарда оставался одним шансом. Не более того.
ГЛАВА 25
Полковник Ратмэн лежал на диване и курил. Что же все-таки произошло? Ну хорошо, дело Карсона и вся эта история с исками его не касались. Допустим. Допустим, что он, старый дурак, нарушил этику Конторы и влез не в свое дело. Что делает в таком случае начальство? Дает недвусмысленно понять, что каждый должен пастись в своем загончике. Но дать приказ ликвидировать высокопоставленного сотрудника, человека, отдавшего Агентству четверть века, и к тому же принять меры, чтобы тут же избавиться и от палача, — это не укладывалось в сознании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76