А по ночам бродит под нашими окнами…
— Да, это действительно неестественно, — произнес постоянный секретарь.
— Вот видите! А я что говорю!
— И давно он бродит здесь?
— Вот уже почти три месяца.
— Столько времени?..
— О! Иногда он неделями не появляется… Подождите, в первый раз я его увидела. — Тут Бабетта замолкла.
— Когда же? — спросил Патар, удивленный этой внезапной паузой.
Старая служанка прошептала:
— Есть вещи, о которых я не должна говорить, но все же, мсье Постоянный, шарманщик появился здесь тогда, когда мсье Латуш выдвинул свою кандидатуру в вашу Академию, я даже ему сказала, что это нехороший знак! И именно в это время те двое умерли. И потом он вновь появляется каждый раз, как только заговаривают об Академии… Нет, нет, все это совсем не естественно! Однако я больше ничего не могу вам сказать…
Она энергично затрясла головой. Патар был чрезвычайно заинтересован. Он снова сел на свое место. Бабетта, как бы разговаривая сама с собой, продолжала:
— Иногда я себя уговариваю… Мол, выдумываю что-то. В мое время в Родезе, если кто-то встречал на улице шарманщика, сразу крестился, а детишки кидали в него камнями и он убегал. — И задумчиво добавила: — А этот все время возвращается.
— Вы говорили, что не можете мне что-то сказать, — напомнил Патар. — Это касается шарманщика?
— Есть вещи и похуже шарманщика…
Она снова затрясла головой, как бы прогоняя от себя соблазн все ему рассказать. Чем больше она трясла головой, тем больше мсье Патару хотелось, чтобы Бабетта продолжала говорить.
Он решился тогда на крайнюю меру:
— В конце концов эти смерти, возможно, не так уж естественны, как могут показаться… И если вы, мадам, что-то знаете, то вы будете больше всех виноваты в том, что может произойти.
Бабетта в мольбе сложила руки.
— Я поклялась перед Богом, — сказала она. Мсье Патар резко поднялся со стула:
— Отведите меня к вашему хозяину, мадам.
Бабетта вздрогнула.
— Значит, кончено? — умоляюще вопросила она.
— Что именно? — сухим тоном осведомился постоянный секретарь.
— Я спрашиваю вас: все кончено? Вы его избрали в свою Академию.., теперь он там.., и станет произносить речь в честь магистра д'Аббвиля?
— Ну конечно, мадам.
— И сделает это в присутствии всех?
— Конечно.
— Как те двое?
— Как те двое!? Но так нужно! Однако при этих словах голос постоянного секретаря потерял суровость и даже немного задрожал.
— Ну так вы убийцы! — спокойно произнесла Бабетта, широко перекрестившись. — Но я не дам убить мсье Латуша. Я спасу его вопреки ему самому.., пусть я поклялась… Сядьте, мсье Постоянный… Я все скажу. — Она опустилась на колени прямо на кафельный пол. — Я поклялась своим здоровьем и нарушаю свою клятву.. Но Бог, он читает в моем сердце, и он простит меня. Так вот что произошло…
Мсье Патар жадно слушал Бабетту, рассеянно смотря через приоткрытую створку на улицу. Он увидел, что шарманщик вернулся и уставился своими мигающими глазками куда-то поверх головы мсье Патара, на второй этаж дома. Постоянный секретарь вздрогнул. Однако тут же овладел собой, чтобы ненароком резким движением не дать понять Бабетте о происходящем на улице.. Так что она спокойно продолжала свой рассказ.
Стоя на коленях, она не могла ничего увидеть. Да и не пыталась. Она с трудом говорила, вздыхая, пытаясь выложить все сразу, как на исповеди.., чтобы побыстрее освободиться от груза на совести.
— Случилось так, что через два дня, после того как вы не приняли моего хозяина в Академию, так как в тот момент не захотели его принять и взяли сначала мсье Мортимара, а затем мсье д'Ольнэ, так вот после обеда, когда я обычно уходила из дому, а в тот раз осталась у себя на кухне, о чем мсье Латуш не знал, я увидела, как пришел какой-то мсье, сам поднялся к моему хозяину и тот заперся с ним у себя. Я его никогда раньше не видела. Минут через пять пришел другой мсье, которого я тоже не знала, и быстро поднялся, словно боясь быть замеченным… Я услышала, как он постучал в дверь библиотеки, которая тотчас же приоткрылась; так что теперь их там стало трое: мсье Латуш и те два мсье. Прошел час.., и другой… Библиотека-то находится как раз над моей кухней… Меня больше всего удивило то, что я не слышала и шагов.., вообще ничего… Меня это очень заинтриговало, а я, признаться, очень любопытна. Мсье Латуш мне не говорил, что к нему должны были прийти.. Вот я и поднялась по лестнице и приложила ухо к двери библиотеки. Ничего не было слышно… Ей-Богу… Я постучала, но мне не ответили. Тогда я открыла дверь — там никого не было.
Поскольку в библиотеку вела лишь одна дверь из небольшого кабинета, не считая входной двери, то я и пошла к ней. Однако я очень удивилась, так как никогда, еще никогда до этого не входила в кабинет мсье Латуша. И хозяин в нем никогда никого не принимал, он просто был помешан на этом. Он там писал и хотел быть уверенным в том, что его никто не побеспокоит. Он часто уступал мне во многом, но ни разу не разрешил войти в кабинет. Даже заказал специальный ключ, и никто другой не мог туда войти. И сам убирался в своем кабинете. А мне говорил: «Это мой уголок, Бабетта, все остальное твое, и там ты можешь тереть и чистить сколько угодно». А тогда он заперся внутри с этими двумя мужчинами, а я их и в глаза не видела.
Ну вот я и стала прислушиваться. Я пыталась понять, что там говорят и что там происходит. Но они говорили очень тихо. Меня злило, что я не могу ничего разобрать. Наконец я поняла, что там ИДЕТ какой-то спор. И вдруг услышала, как мой хозяин, повысив голос, сказал, это я четко разобрала: «Не может быть! Это было бы самым большим преступлением на свете!» Вот что я услышала! Собственными ушами… Я еще не опомнилась от этих слов, как дверь вдруг открылась… И те двое незнакомцев буквально набросились на меня… «Не делайте ей ничего плохого! — воскликнул мсье Латуш, плотно закрывая двери своего кабинета. — Я за нее отвечаю как за себя самого!» Он подошел ко мне и сказал: «Бабетта, я не стану тебя спрашивать, слышала ли ты что-нибудь или нет Но ты должна поклясться на коленях перед Богом, что никогда не расскажешь ни одной живой душе о том, что могла слышать и что увидела. Тебя не должно было быть дома. Значит, ты не видела, как эти два мсье входили ко мне. Ты их не знаешь. Поклянись в этом, Бабетта».
Я смотрела на своего хозяина. Никогда еще у него не было такого выражения лица. Обычно он такой мягкий, из него можно веревки вить, а в тот момент ярость сквозила во всех его чертах. Он дрожал! Оба незнакомца тоже наклонились ко мне с угрожающими лицами. Я рухнула на колени и поклялась во всем, чего они требовали… Тогда те двое по очереди ушли, с опаской оглядываясь по сторонам. Еле живая, я спустилась на кухню посмотреть, как они уходят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Да, это действительно неестественно, — произнес постоянный секретарь.
— Вот видите! А я что говорю!
— И давно он бродит здесь?
— Вот уже почти три месяца.
— Столько времени?..
— О! Иногда он неделями не появляется… Подождите, в первый раз я его увидела. — Тут Бабетта замолкла.
— Когда же? — спросил Патар, удивленный этой внезапной паузой.
Старая служанка прошептала:
— Есть вещи, о которых я не должна говорить, но все же, мсье Постоянный, шарманщик появился здесь тогда, когда мсье Латуш выдвинул свою кандидатуру в вашу Академию, я даже ему сказала, что это нехороший знак! И именно в это время те двое умерли. И потом он вновь появляется каждый раз, как только заговаривают об Академии… Нет, нет, все это совсем не естественно! Однако я больше ничего не могу вам сказать…
Она энергично затрясла головой. Патар был чрезвычайно заинтересован. Он снова сел на свое место. Бабетта, как бы разговаривая сама с собой, продолжала:
— Иногда я себя уговариваю… Мол, выдумываю что-то. В мое время в Родезе, если кто-то встречал на улице шарманщика, сразу крестился, а детишки кидали в него камнями и он убегал. — И задумчиво добавила: — А этот все время возвращается.
— Вы говорили, что не можете мне что-то сказать, — напомнил Патар. — Это касается шарманщика?
— Есть вещи и похуже шарманщика…
Она снова затрясла головой, как бы прогоняя от себя соблазн все ему рассказать. Чем больше она трясла головой, тем больше мсье Патару хотелось, чтобы Бабетта продолжала говорить.
Он решился тогда на крайнюю меру:
— В конце концов эти смерти, возможно, не так уж естественны, как могут показаться… И если вы, мадам, что-то знаете, то вы будете больше всех виноваты в том, что может произойти.
Бабетта в мольбе сложила руки.
— Я поклялась перед Богом, — сказала она. Мсье Патар резко поднялся со стула:
— Отведите меня к вашему хозяину, мадам.
Бабетта вздрогнула.
— Значит, кончено? — умоляюще вопросила она.
— Что именно? — сухим тоном осведомился постоянный секретарь.
— Я спрашиваю вас: все кончено? Вы его избрали в свою Академию.., теперь он там.., и станет произносить речь в честь магистра д'Аббвиля?
— Ну конечно, мадам.
— И сделает это в присутствии всех?
— Конечно.
— Как те двое?
— Как те двое!? Но так нужно! Однако при этих словах голос постоянного секретаря потерял суровость и даже немного задрожал.
— Ну так вы убийцы! — спокойно произнесла Бабетта, широко перекрестившись. — Но я не дам убить мсье Латуша. Я спасу его вопреки ему самому.., пусть я поклялась… Сядьте, мсье Постоянный… Я все скажу. — Она опустилась на колени прямо на кафельный пол. — Я поклялась своим здоровьем и нарушаю свою клятву.. Но Бог, он читает в моем сердце, и он простит меня. Так вот что произошло…
Мсье Патар жадно слушал Бабетту, рассеянно смотря через приоткрытую створку на улицу. Он увидел, что шарманщик вернулся и уставился своими мигающими глазками куда-то поверх головы мсье Патара, на второй этаж дома. Постоянный секретарь вздрогнул. Однако тут же овладел собой, чтобы ненароком резким движением не дать понять Бабетте о происходящем на улице.. Так что она спокойно продолжала свой рассказ.
Стоя на коленях, она не могла ничего увидеть. Да и не пыталась. Она с трудом говорила, вздыхая, пытаясь выложить все сразу, как на исповеди.., чтобы побыстрее освободиться от груза на совести.
— Случилось так, что через два дня, после того как вы не приняли моего хозяина в Академию, так как в тот момент не захотели его принять и взяли сначала мсье Мортимара, а затем мсье д'Ольнэ, так вот после обеда, когда я обычно уходила из дому, а в тот раз осталась у себя на кухне, о чем мсье Латуш не знал, я увидела, как пришел какой-то мсье, сам поднялся к моему хозяину и тот заперся с ним у себя. Я его никогда раньше не видела. Минут через пять пришел другой мсье, которого я тоже не знала, и быстро поднялся, словно боясь быть замеченным… Я услышала, как он постучал в дверь библиотеки, которая тотчас же приоткрылась; так что теперь их там стало трое: мсье Латуш и те два мсье. Прошел час.., и другой… Библиотека-то находится как раз над моей кухней… Меня больше всего удивило то, что я не слышала и шагов.., вообще ничего… Меня это очень заинтриговало, а я, признаться, очень любопытна. Мсье Латуш мне не говорил, что к нему должны были прийти.. Вот я и поднялась по лестнице и приложила ухо к двери библиотеки. Ничего не было слышно… Ей-Богу… Я постучала, но мне не ответили. Тогда я открыла дверь — там никого не было.
Поскольку в библиотеку вела лишь одна дверь из небольшого кабинета, не считая входной двери, то я и пошла к ней. Однако я очень удивилась, так как никогда, еще никогда до этого не входила в кабинет мсье Латуша. И хозяин в нем никогда никого не принимал, он просто был помешан на этом. Он там писал и хотел быть уверенным в том, что его никто не побеспокоит. Он часто уступал мне во многом, но ни разу не разрешил войти в кабинет. Даже заказал специальный ключ, и никто другой не мог туда войти. И сам убирался в своем кабинете. А мне говорил: «Это мой уголок, Бабетта, все остальное твое, и там ты можешь тереть и чистить сколько угодно». А тогда он заперся внутри с этими двумя мужчинами, а я их и в глаза не видела.
Ну вот я и стала прислушиваться. Я пыталась понять, что там говорят и что там происходит. Но они говорили очень тихо. Меня злило, что я не могу ничего разобрать. Наконец я поняла, что там ИДЕТ какой-то спор. И вдруг услышала, как мой хозяин, повысив голос, сказал, это я четко разобрала: «Не может быть! Это было бы самым большим преступлением на свете!» Вот что я услышала! Собственными ушами… Я еще не опомнилась от этих слов, как дверь вдруг открылась… И те двое незнакомцев буквально набросились на меня… «Не делайте ей ничего плохого! — воскликнул мсье Латуш, плотно закрывая двери своего кабинета. — Я за нее отвечаю как за себя самого!» Он подошел ко мне и сказал: «Бабетта, я не стану тебя спрашивать, слышала ли ты что-нибудь или нет Но ты должна поклясться на коленях перед Богом, что никогда не расскажешь ни одной живой душе о том, что могла слышать и что увидела. Тебя не должно было быть дома. Значит, ты не видела, как эти два мсье входили ко мне. Ты их не знаешь. Поклянись в этом, Бабетта».
Я смотрела на своего хозяина. Никогда еще у него не было такого выражения лица. Обычно он такой мягкий, из него можно веревки вить, а в тот момент ярость сквозила во всех его чертах. Он дрожал! Оба незнакомца тоже наклонились ко мне с угрожающими лицами. Я рухнула на колени и поклялась во всем, чего они требовали… Тогда те двое по очереди ушли, с опаской оглядываясь по сторонам. Еле живая, я спустилась на кухню посмотреть, как они уходят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38