Или подарить
её любимой девушке, пусть складывает туда свой житейский хлам и раду-
ется. Или... Александр слегка улыбнулся, и подумал, что теперь у него
две коробочки. Но ещё у него есть тряпица, в которую что-то завёрнуто.
Он размотал её, тихо ругаясь сыпящемуся из складок хламу. Когда он за-
кончил разворачивать, то в одной руке держал тряпицу (в правой), а в
другой руке держал плотную вязанку палочек (в левой). Тряпицу, как, по
его разумению, предмет более не нужный он положил на стол. А палочки
стал рассматривать. Они были все как на подбор гладкие, ровные, одно-
родноматериальные. И почему-то опять напомнили Александру чёрный
электротворный материал эбонит. Хотя цвет они имели этакий сероватый.
"Блин, ну что за идиотизм!" - размыслил он, и ненайдя за пять секунд
напряжённой умственной деятельности палочкам более-менее достойного
применения, высыпал их в стакан с засохшим лизунцом сахара на дне, да
с прилипшими чаинками по стенкам, да с буроватыми разводами, да с лег-
ка отколотым краешком, дассссссссс. Высыпал, и посмотрел на эскала-
тор. Простой ведь в сущности механизм, а как здорово - самоедущая
лестница. Всё равно что самокатящеяся колесница. Божественно-выспрен-
но-сагаидально. Обязывает. На плечо Александра опустилась рука: пять
пальцев, обкусанные грязные ногти, маленькие язвочки от плохой воды,
запах мочи и одеколона, эдакая нагловато-командирская пятерня.
- Вернулся? - спросил сипловатый голос.
- Угу, Рудольф Францевич, куда ж мне деваться.
- А кто вас, молодых лоботрясов, знает. Вроде как облегчится вышел, а
уж и след простыл.
- Да нет. Таких уже не осталось.
- А что это у тебя за бардак на столе?
- Да так, решил немного порядком занятся. А то столько хлама оказывается
с собой таскал!
- Порядок - это хорошо. Стакан не ссудишь? Буквально на пять минут. Там
сахар привезли, а мне и насыпать некуда.
- Да ведь вчера уже сахар давали. Вы же, Рудольф Францевич, мне
как раз очередь заняли.
- Ох, прости, спутал. Яйца, яйца сегодня дают. Это меня от вчерашнего
сахару перемкнуло. Сахар белый, кусками - и яйца белые, крупные.
Совсем слаб на голову стал. Пойти застрелится, что ли...
- Да что вы! И даже не думайте. Только вот сахар вчера песком был.
- Чёрт! И что ты привязался! Вчера - сегодня, сахар - яйца,
песком - колотый! Не дашь стакан - так и скажи! А то развёл тут
диалектику! Это у нас причина, а это количество!
- Да вы меня не правильно поняли! Стакан конечно берите. Но только не
люблю я, когда меня обманывают. Любознательный я - понятно!!!!!!!!????????????
Визгливо проорав последнюю фразу Александр высыпал палочки в карман
куртки и бросил стакан в Рудольфа Францевича.
Тот поймал стакан, потёр пальцем стенку и посмотрев на результат ска-
зал:
- А гигиеной личного имущества Вам бы занятся не помешало. А то
ведь болезни всякие случаются... от несоблюдения норм. Да и умереть в
итоге можно.
- Да! Можно!
- И тем самым оказать неоценимую услугу противнику...
- А вы им мой ядовитый труп подкиньте - они его сожрут и враз околеют!
- Глупый ты, Васька, хоть и начитанный.
- На себя посмотри! Командир отряда - а одет как завхоз!
- Так то ж для маскировки, придурок!
- В бою маскироваться надо! А если бы я тебя за завхоза принял, и послал
куда подальше?
- Я бы тогда тебя застрелил.
- Меня? Невиновного в, сущности, человека?
- Ты командира должен узнавать по запаху, по цвету глаз, по температуре
тела, по дыханию, по издаваемым
звукам.
- А иди ты!
- Через пол часа зайдёшь ко мне.
- Зачем?
- Стакан заберёшь.
- Ладно.
Рудольф Францевич усмехнулся и захлопнув дребезднувшую стеклом дверь
ушёл. Александр чихнул и сморщился. "Может вещи собрать?.." - прошлась по
извилинам расчётливая мысль. От чиха глаза скрылись за беспросветной плёнкой
слёз и счастлив тот, кто не видел Александра в этот момент. То есть все.
Вещи то он конечно собрал. Но история произошедшая с Рудольфом Францевичем,
неприятная такая ситуация, напряжённая, даженеудобнокактополучилось, камешком
перекатывалась в его голове. Мелочное скрежетание (а рано или поздно, при
должном опыте и настрое головы, любое скрежетание покажется мелодичным) проко-
лоло упругий шарик бледной тишины. После скрежетания было пятисекундное
затишье, во время которого Александр успел почесать внезапно зазудевшую
переносицу и опустить чесавшую внезапно зазудевшую переносицу руку обратно
на колено, с которого она безвольно упала в направлении пола. Но не
долетела до него, так как была неразрывно и неделимо связана со всем бренным
организмом Александра. Она повисла между между стулом, стенами, полом и
потолком, лениво дрожа пальцами и перекашивая тело. Плотно наполнила собой
воздух. Вытеснила его в разные стороны.
- Внимание. Внимание. Внимание. Через двадцать минут придёт первая груп-
па. Внимание. Убедительная просьба всем быть подготовленными. Внима-
ние. Обладающие допуском "Г" и имеющие номера кратные 4 - срочно яви-
тесь к столовой. "Допуск "А", кратный 4... А что я там забыл. А,
вспомнил, долг."
Александр вскочил, застегнул куртку и взяв автомат побежал к столо-
вой. Всё уже обрыдло. Три поворота налево, восемь шагов вперёд, у биб-
лиотеки свернуть и почти что у цели. Там уже стояло человек пять. Все
как на подбор грозного вида, со взглядами потенциальных спасителей
отечества. "Чем то они неуловимо похожи на жирафов. Изящные убийцы.
Типа как травоядные. Смерть бушменов.
И эти идиотские шеи." Пришёл командир отряда. Осмотрел невесёлое сбо-
рище. Плюнул на пол желтоватосеро-табачной слюной. Размазал плевок
говнодавом. Осмотрел носок говнодава. Ничего подозрительного там не
обнаружил. И начал:
- Братья. Нам с вами выпала великая в некотором роде честь - мы с
вами будем олицетворять собой миротворческие побуждения нашей станции.
Мы с вами сейчас подождём машиниста и отправимся к нашим ублюдским
соседям. И заключим с ними мир. Такова жизнь. Мир тоже иногда необходим,
братья. Хоть изредка, но он должен быть.
Все сели на пол и закурили, ожидая машиниста. Старожилы стали вспоминать
истории суетной боевой молодости.
... пришёл поезд. Мы объявили, что "Поезд дальше не идёт. Просьба освободить
вагоны". Они вышли как сонные яки. Короткими очередями...
... и начал блевать. Хорошо так... До спинного мозга... А мы его прикладами...
... да. Я там был. И помню...
Александр, чувствуя странную отрешённость, думал как должно быть неп-
риятно когда свинец летит в твою больную голову прямо с неба. Руки
его, своевольно овладевшие осколками желтовато-красного кирпича, как
бы заметив некую систему начали складывать кирпичную мозаику.
1 2 3 4 5
её любимой девушке, пусть складывает туда свой житейский хлам и раду-
ется. Или... Александр слегка улыбнулся, и подумал, что теперь у него
две коробочки. Но ещё у него есть тряпица, в которую что-то завёрнуто.
Он размотал её, тихо ругаясь сыпящемуся из складок хламу. Когда он за-
кончил разворачивать, то в одной руке держал тряпицу (в правой), а в
другой руке держал плотную вязанку палочек (в левой). Тряпицу, как, по
его разумению, предмет более не нужный он положил на стол. А палочки
стал рассматривать. Они были все как на подбор гладкие, ровные, одно-
родноматериальные. И почему-то опять напомнили Александру чёрный
электротворный материал эбонит. Хотя цвет они имели этакий сероватый.
"Блин, ну что за идиотизм!" - размыслил он, и ненайдя за пять секунд
напряжённой умственной деятельности палочкам более-менее достойного
применения, высыпал их в стакан с засохшим лизунцом сахара на дне, да
с прилипшими чаинками по стенкам, да с буроватыми разводами, да с лег-
ка отколотым краешком, дассссссссс. Высыпал, и посмотрел на эскала-
тор. Простой ведь в сущности механизм, а как здорово - самоедущая
лестница. Всё равно что самокатящеяся колесница. Божественно-выспрен-
но-сагаидально. Обязывает. На плечо Александра опустилась рука: пять
пальцев, обкусанные грязные ногти, маленькие язвочки от плохой воды,
запах мочи и одеколона, эдакая нагловато-командирская пятерня.
- Вернулся? - спросил сипловатый голос.
- Угу, Рудольф Францевич, куда ж мне деваться.
- А кто вас, молодых лоботрясов, знает. Вроде как облегчится вышел, а
уж и след простыл.
- Да нет. Таких уже не осталось.
- А что это у тебя за бардак на столе?
- Да так, решил немного порядком занятся. А то столько хлама оказывается
с собой таскал!
- Порядок - это хорошо. Стакан не ссудишь? Буквально на пять минут. Там
сахар привезли, а мне и насыпать некуда.
- Да ведь вчера уже сахар давали. Вы же, Рудольф Францевич, мне
как раз очередь заняли.
- Ох, прости, спутал. Яйца, яйца сегодня дают. Это меня от вчерашнего
сахару перемкнуло. Сахар белый, кусками - и яйца белые, крупные.
Совсем слаб на голову стал. Пойти застрелится, что ли...
- Да что вы! И даже не думайте. Только вот сахар вчера песком был.
- Чёрт! И что ты привязался! Вчера - сегодня, сахар - яйца,
песком - колотый! Не дашь стакан - так и скажи! А то развёл тут
диалектику! Это у нас причина, а это количество!
- Да вы меня не правильно поняли! Стакан конечно берите. Но только не
люблю я, когда меня обманывают. Любознательный я - понятно!!!!!!!!????????????
Визгливо проорав последнюю фразу Александр высыпал палочки в карман
куртки и бросил стакан в Рудольфа Францевича.
Тот поймал стакан, потёр пальцем стенку и посмотрев на результат ска-
зал:
- А гигиеной личного имущества Вам бы занятся не помешало. А то
ведь болезни всякие случаются... от несоблюдения норм. Да и умереть в
итоге можно.
- Да! Можно!
- И тем самым оказать неоценимую услугу противнику...
- А вы им мой ядовитый труп подкиньте - они его сожрут и враз околеют!
- Глупый ты, Васька, хоть и начитанный.
- На себя посмотри! Командир отряда - а одет как завхоз!
- Так то ж для маскировки, придурок!
- В бою маскироваться надо! А если бы я тебя за завхоза принял, и послал
куда подальше?
- Я бы тогда тебя застрелил.
- Меня? Невиновного в, сущности, человека?
- Ты командира должен узнавать по запаху, по цвету глаз, по температуре
тела, по дыханию, по издаваемым
звукам.
- А иди ты!
- Через пол часа зайдёшь ко мне.
- Зачем?
- Стакан заберёшь.
- Ладно.
Рудольф Францевич усмехнулся и захлопнув дребезднувшую стеклом дверь
ушёл. Александр чихнул и сморщился. "Может вещи собрать?.." - прошлась по
извилинам расчётливая мысль. От чиха глаза скрылись за беспросветной плёнкой
слёз и счастлив тот, кто не видел Александра в этот момент. То есть все.
Вещи то он конечно собрал. Но история произошедшая с Рудольфом Францевичем,
неприятная такая ситуация, напряжённая, даженеудобнокактополучилось, камешком
перекатывалась в его голове. Мелочное скрежетание (а рано или поздно, при
должном опыте и настрое головы, любое скрежетание покажется мелодичным) проко-
лоло упругий шарик бледной тишины. После скрежетания было пятисекундное
затишье, во время которого Александр успел почесать внезапно зазудевшую
переносицу и опустить чесавшую внезапно зазудевшую переносицу руку обратно
на колено, с которого она безвольно упала в направлении пола. Но не
долетела до него, так как была неразрывно и неделимо связана со всем бренным
организмом Александра. Она повисла между между стулом, стенами, полом и
потолком, лениво дрожа пальцами и перекашивая тело. Плотно наполнила собой
воздух. Вытеснила его в разные стороны.
- Внимание. Внимание. Внимание. Через двадцать минут придёт первая груп-
па. Внимание. Убедительная просьба всем быть подготовленными. Внима-
ние. Обладающие допуском "Г" и имеющие номера кратные 4 - срочно яви-
тесь к столовой. "Допуск "А", кратный 4... А что я там забыл. А,
вспомнил, долг."
Александр вскочил, застегнул куртку и взяв автомат побежал к столо-
вой. Всё уже обрыдло. Три поворота налево, восемь шагов вперёд, у биб-
лиотеки свернуть и почти что у цели. Там уже стояло человек пять. Все
как на подбор грозного вида, со взглядами потенциальных спасителей
отечества. "Чем то они неуловимо похожи на жирафов. Изящные убийцы.
Типа как травоядные. Смерть бушменов.
И эти идиотские шеи." Пришёл командир отряда. Осмотрел невесёлое сбо-
рище. Плюнул на пол желтоватосеро-табачной слюной. Размазал плевок
говнодавом. Осмотрел носок говнодава. Ничего подозрительного там не
обнаружил. И начал:
- Братья. Нам с вами выпала великая в некотором роде честь - мы с
вами будем олицетворять собой миротворческие побуждения нашей станции.
Мы с вами сейчас подождём машиниста и отправимся к нашим ублюдским
соседям. И заключим с ними мир. Такова жизнь. Мир тоже иногда необходим,
братья. Хоть изредка, но он должен быть.
Все сели на пол и закурили, ожидая машиниста. Старожилы стали вспоминать
истории суетной боевой молодости.
... пришёл поезд. Мы объявили, что "Поезд дальше не идёт. Просьба освободить
вагоны". Они вышли как сонные яки. Короткими очередями...
... и начал блевать. Хорошо так... До спинного мозга... А мы его прикладами...
... да. Я там был. И помню...
Александр, чувствуя странную отрешённость, думал как должно быть неп-
риятно когда свинец летит в твою больную голову прямо с неба. Руки
его, своевольно овладевшие осколками желтовато-красного кирпича, как
бы заметив некую систему начали складывать кирпичную мозаику.
1 2 3 4 5