Можешь слезть. Как я понимаю, ты по-прежнему не согласен с моим предложением.
— Когда меки разрушат замок, мы уничтожим меков, и Земля очистится от звездной проказы!
— У вас просто не все дома. Ладно, ступай обратно. В следующий раз подумай, прежде чем неуважительно обратиться к джентльмену.
Гетман спрыгнул с фуры и гордо зашагал прочь.
6
К полудню Ксантен добрался до Дальней долины, что располагалась недалеко от замка.
Здесь находилась деревушка Искупающих — жители замка считали их неврастениками: во всяком случае это был весьма любопытный народ. В прошлом многие из них занимали видное положение в обществе, некоторые прославились в науках и искусстве, но все они, включая и ничем не примечательных, были приверженцами одного из самых оригинальных и даже эпатирующих философских учений. Им приходилось заниматься трудом, не отличающимся от труда пейзанов. Но жизнь в трудах и нищете (по меркам замка, разумеется) доставляла им удовольствие.
Учение это уже успело разделиться на разные направления. Приверженцев одного из них называли конформистами, другие же требовали перемен и получили за это название радикалов.
Замок и деревня не имели между собой прочных связей. Иногда Искупающие обменивали в замке фрукты и полированное дерево на инструменты, гвозди и лекарства, иногда благородные жители замков отправлялись на экскурсию в деревню, чтобы послушать песни и посмотреть пляски Искупающих. Ксантен не раз участвовал в таких вылазках, и у него возникла симпатия к жителям деревушки, таким простым и естественным.
Он свернул на знакомую тропинку, вьющуюся среди кустов смородины, и выехал на небольшое пастбище, где пощипывали травку корова и несколько коз. Оставив фуру под деревом, Ксантен проверил запас сиропа и обратился к пленнику:
— Ты что будешь есть? Сироп? Э-э, да ведь у тебя же нет резервуара… Чем ты питаешься? Болотной грязью? Боюсь, тут не найдется ничего в твоем вкусе. Ну, как хочешь, ней сироп, или жуй траву, только не вздумай бежать
— я слежу за тобой!
Мек, скорчившийся в углу, даже не пошевелился.
Ксантен направился к поильному желобу. Набрав в ладони воды из-под крана, он омыл лицо и сделал пару глотков.
Повернув голову, он обнаружил приближавшихся к нему жителей деревни. Одного из них он хорошо знал. Это был член семьи Аури, недавно присоединившийся к Искупающим.
— Доброго здоровья, Филидор, — приветствовал его Ксантен. — Это я, Ксантен.
— Само собой, к чему эти формальности?
Ксантен отвесил легкий поклон.
— Прошу прощения, не учел местных нравов.
— Избавь меня от своего остроумия. Зачем ты привез этого ободранного мека? Чтобы мы его усыновили? — пошутил в ответ Филидор.
— Э, да ты не промах! Но разве вы ничего не знаете?
— Мы здесь как на необитаемом острове, Бродяги и то знают больше нас.
— Тогда приготовься. Меки подняли бунт и напали на замки. Безмятежный и Делора уже разрушены, жители перебиты, то же самое грозит и остальным.
Филидор покачал головой:
— Меня это ничуть не удивляет.
— Неужели ты нисколько не взволнован?
Он подумал, прежде чем ответить.
— Лишь постольку, поскольку это может затронуть нас.
— Но если я не ошибаюсь, — напомнил Ксантен, — вам тоже угрожает опасность. Меки собираются уничтожить всех людей, бежать некуда.
— Да, пожалуй, — вздохнул Филидор, — нам придется собрать совет.
— Я могу кое-что предложить вам, если вы сочтете это приемлемым. В первую очередь необходимо подавить восстание. Дайте нам людей, мы их обучим, вооружим и приставим к ним лучших полководцев Хагедорна.
Филидор удивленно взглянул на него.
— Неужели ты действительно думаешь, что мы — Искупающие — станем вашими солдатами?
— Почему бы и нет? — совершенно искренне отвечал Ксантен. — Речь идет о вашей жизни.
— Человек умирает один раз.
Теперь настал черед Ксантена удивляться.
— И это говорит бывший джентльмен Хагедорна? Это слова храброго человека перед лицом опасности? Или ты забыл уроки истории?
— История человека — это не история его технических достижений, поражений и побед. Это, скорее, сложная мозаика, где каждое стеклышко — человек и его совесть.
Ксантен прервал его негодующим жестом.
— Ты чересчур все упрощаешь, благородный Филидор, я не так туп. Есть разные аспекты, а ты смотришь с точки зрения морали. Но краеугольный камень морали — выживание рода человеческого, и то, что способствует этому, то и хорошо.
— Неплохо сказано, — признал Филидор. — Но позволь продолжить свою мысль. Скажи, может ли народ уничтожить того, кто грозит заразить его смертельной болезнью? Да, скажешь ты. Хорошо. А если тебя преследуют десять умирающих от голода зверей — имеешь ли ты право убить их? Да, скажешь ты, хотя уничтожишь больше, чем спасешь. А если, скажем, человек живет один в хижине посреди долины, и с неба спускается сотня кораблей, чтобы стереть его в порошок, имеет он право уничтожить эти корабли, если сможет? Да, имеет. А если вся планета, все расы ополчатся против него — имеет ли он право уничтожить их, защищаясь? А если нападающие такие же люди, как и он сам? А если существо, несущее болезнь — это он? Как видишь дать однозначный ответ не так просто. Мы долго его искали и не нашли. И поэтому мы избрали путь, дающий хотя бы спокойствие. Я — против убийств, я против всякого насилия и причинения вреда.
— Ух! — презрительно фыркнул Ксантен. — Значит, если в деревню придет отряд меков и начнет убивать детей, ты не встанешь на защиту?
Филидор сжал губы и отвернулся. Вместо него ответил другой Искупающий:
— Филидор определил основные принципы нашего мировоззрения. Но не всегда удается им следовать. В описанном тобой случае пришлось бы переступить через наш закон.
— Посмотри, Ксантен, узнаешь ли ты кого-нибудь из присутствующих? — сменил тему Филидор.
Ксантен огляделся. Неподалеку от него стояла девушка, как ему показалось, очень красивая. На ней была белая, свободная блузка, а в волосы вплетен красный цветок.
— Да, — кивнул он, — я ее видел. Гарр пытался увезти ее в свой замок.
— А помнишь ли ты подробности?
— Конечно, помню. Совет старейшин категорически возражал — из соображений контроля над численностью. Гарр пытался обойти закон. Он сказал: «Я держу фанов. Иногда их число доходит до шести и даже до восьми, и никто против этого не возражает. Я буду называть девушку фаном и держать вместе с остальными». Но я и многие другие протестовали, едва не дошло до дуэли. Гарр был вынужден отказаться от своих намерений.
— Да, так и было, — подтвердил Филидор. — Мы пытались отговорить Гарра, но он отказался слушать нас и угрожал напустить на нас своих меков. Пришлось отступить. Правильно ли мы сделали, слабость это или сила?
— Иногда лучше забыть о морали, — ответил Ксантен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
— Когда меки разрушат замок, мы уничтожим меков, и Земля очистится от звездной проказы!
— У вас просто не все дома. Ладно, ступай обратно. В следующий раз подумай, прежде чем неуважительно обратиться к джентльмену.
Гетман спрыгнул с фуры и гордо зашагал прочь.
6
К полудню Ксантен добрался до Дальней долины, что располагалась недалеко от замка.
Здесь находилась деревушка Искупающих — жители замка считали их неврастениками: во всяком случае это был весьма любопытный народ. В прошлом многие из них занимали видное положение в обществе, некоторые прославились в науках и искусстве, но все они, включая и ничем не примечательных, были приверженцами одного из самых оригинальных и даже эпатирующих философских учений. Им приходилось заниматься трудом, не отличающимся от труда пейзанов. Но жизнь в трудах и нищете (по меркам замка, разумеется) доставляла им удовольствие.
Учение это уже успело разделиться на разные направления. Приверженцев одного из них называли конформистами, другие же требовали перемен и получили за это название радикалов.
Замок и деревня не имели между собой прочных связей. Иногда Искупающие обменивали в замке фрукты и полированное дерево на инструменты, гвозди и лекарства, иногда благородные жители замков отправлялись на экскурсию в деревню, чтобы послушать песни и посмотреть пляски Искупающих. Ксантен не раз участвовал в таких вылазках, и у него возникла симпатия к жителям деревушки, таким простым и естественным.
Он свернул на знакомую тропинку, вьющуюся среди кустов смородины, и выехал на небольшое пастбище, где пощипывали травку корова и несколько коз. Оставив фуру под деревом, Ксантен проверил запас сиропа и обратился к пленнику:
— Ты что будешь есть? Сироп? Э-э, да ведь у тебя же нет резервуара… Чем ты питаешься? Болотной грязью? Боюсь, тут не найдется ничего в твоем вкусе. Ну, как хочешь, ней сироп, или жуй траву, только не вздумай бежать
— я слежу за тобой!
Мек, скорчившийся в углу, даже не пошевелился.
Ксантен направился к поильному желобу. Набрав в ладони воды из-под крана, он омыл лицо и сделал пару глотков.
Повернув голову, он обнаружил приближавшихся к нему жителей деревни. Одного из них он хорошо знал. Это был член семьи Аури, недавно присоединившийся к Искупающим.
— Доброго здоровья, Филидор, — приветствовал его Ксантен. — Это я, Ксантен.
— Само собой, к чему эти формальности?
Ксантен отвесил легкий поклон.
— Прошу прощения, не учел местных нравов.
— Избавь меня от своего остроумия. Зачем ты привез этого ободранного мека? Чтобы мы его усыновили? — пошутил в ответ Филидор.
— Э, да ты не промах! Но разве вы ничего не знаете?
— Мы здесь как на необитаемом острове, Бродяги и то знают больше нас.
— Тогда приготовься. Меки подняли бунт и напали на замки. Безмятежный и Делора уже разрушены, жители перебиты, то же самое грозит и остальным.
Филидор покачал головой:
— Меня это ничуть не удивляет.
— Неужели ты нисколько не взволнован?
Он подумал, прежде чем ответить.
— Лишь постольку, поскольку это может затронуть нас.
— Но если я не ошибаюсь, — напомнил Ксантен, — вам тоже угрожает опасность. Меки собираются уничтожить всех людей, бежать некуда.
— Да, пожалуй, — вздохнул Филидор, — нам придется собрать совет.
— Я могу кое-что предложить вам, если вы сочтете это приемлемым. В первую очередь необходимо подавить восстание. Дайте нам людей, мы их обучим, вооружим и приставим к ним лучших полководцев Хагедорна.
Филидор удивленно взглянул на него.
— Неужели ты действительно думаешь, что мы — Искупающие — станем вашими солдатами?
— Почему бы и нет? — совершенно искренне отвечал Ксантен. — Речь идет о вашей жизни.
— Человек умирает один раз.
Теперь настал черед Ксантена удивляться.
— И это говорит бывший джентльмен Хагедорна? Это слова храброго человека перед лицом опасности? Или ты забыл уроки истории?
— История человека — это не история его технических достижений, поражений и побед. Это, скорее, сложная мозаика, где каждое стеклышко — человек и его совесть.
Ксантен прервал его негодующим жестом.
— Ты чересчур все упрощаешь, благородный Филидор, я не так туп. Есть разные аспекты, а ты смотришь с точки зрения морали. Но краеугольный камень морали — выживание рода человеческого, и то, что способствует этому, то и хорошо.
— Неплохо сказано, — признал Филидор. — Но позволь продолжить свою мысль. Скажи, может ли народ уничтожить того, кто грозит заразить его смертельной болезнью? Да, скажешь ты. Хорошо. А если тебя преследуют десять умирающих от голода зверей — имеешь ли ты право убить их? Да, скажешь ты, хотя уничтожишь больше, чем спасешь. А если, скажем, человек живет один в хижине посреди долины, и с неба спускается сотня кораблей, чтобы стереть его в порошок, имеет он право уничтожить эти корабли, если сможет? Да, имеет. А если вся планета, все расы ополчатся против него — имеет ли он право уничтожить их, защищаясь? А если нападающие такие же люди, как и он сам? А если существо, несущее болезнь — это он? Как видишь дать однозначный ответ не так просто. Мы долго его искали и не нашли. И поэтому мы избрали путь, дающий хотя бы спокойствие. Я — против убийств, я против всякого насилия и причинения вреда.
— Ух! — презрительно фыркнул Ксантен. — Значит, если в деревню придет отряд меков и начнет убивать детей, ты не встанешь на защиту?
Филидор сжал губы и отвернулся. Вместо него ответил другой Искупающий:
— Филидор определил основные принципы нашего мировоззрения. Но не всегда удается им следовать. В описанном тобой случае пришлось бы переступить через наш закон.
— Посмотри, Ксантен, узнаешь ли ты кого-нибудь из присутствующих? — сменил тему Филидор.
Ксантен огляделся. Неподалеку от него стояла девушка, как ему показалось, очень красивая. На ней была белая, свободная блузка, а в волосы вплетен красный цветок.
— Да, — кивнул он, — я ее видел. Гарр пытался увезти ее в свой замок.
— А помнишь ли ты подробности?
— Конечно, помню. Совет старейшин категорически возражал — из соображений контроля над численностью. Гарр пытался обойти закон. Он сказал: «Я держу фанов. Иногда их число доходит до шести и даже до восьми, и никто против этого не возражает. Я буду называть девушку фаном и держать вместе с остальными». Но я и многие другие протестовали, едва не дошло до дуэли. Гарр был вынужден отказаться от своих намерений.
— Да, так и было, — подтвердил Филидор. — Мы пытались отговорить Гарра, но он отказался слушать нас и угрожал напустить на нас своих меков. Пришлось отступить. Правильно ли мы сделали, слабость это или сила?
— Иногда лучше забыть о морали, — ответил Ксантен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16