Тиссел молча ждал. Прошло десять минут. Наконец Ангмарк протянул руку и взял с полки нож. Взглянув на пленника, он приказал:
— Встань.
Тиссел медленно поднялся. Ангмарк подошел к нему сбоку, перерезал завязки и стащил с головы Лунную Моль. Узник вскрикнул и попытался схватить маску, но слишком поздно: лицо его было уже открыто.
Ангмарк отвернулся, снял свою маску и вместо нее надел Лунную Моль. Потом отстучал на химеркине вызов. В салон вошли двое невольников и замерли, увидев Тиссела.
Ангмарк пробежал пальцами по химеркину.
— Вынесите этого мужчину на палубу.
— Ангмарк! — душераздирающе крикнул Тиссел. — Я же без маски!
Невольники подхватили узника, несмотря на его отчаянные брыкания, и вынесли на палубу, а затем на берег.
Ангмарк надел Тисселу на шею веревку и сказал:
— Теперь тебя зовут Хаксо Ангмарк, а я Эдвер Тиссел. Велибус мертв, и тебя скоро постигнет та же участь. Я без труда справлюсь с твоими обязанностями: буду играть на всех инструментах как Человек Ночи и петь как ворота; буду носить Лунную Моль, пока не развалится, и тогда достану себе другую. А на Полиполис уйдет сообщение, что Хаксо Ангмарк мертв. И все будет в порядке.
Тиссел почти не слышал его.
— Ты не можешь этого сделать, — шептал он. — Моя маска, мое лицо… — Толстая женщина в голубовато-розовой маске шла по набережной. Увидев Тиссела, она пронзительно крикнула и рухнула ничком.
— Ну, идем же, — весело сказал Ангмарк. Он дернул за веревку и потащил Тиссела по набережной. Сходивший с джонки мужчина в маске Капитана Пиратов при виде Тиссела замер как вкопанный.
Ангмарк заиграл на зашинко и запел:
— Вот закоренелый преступник, Хаксо Ангмарк. Его имя проклинают на всех мирах, а теперь он пойман и идет на позорную смерть. Смотрите, вот Хаксо Ангмарк!
Они свернули на эспланаду. Испуганно вскрикнул ребенок, хрипло закричал мужчина. Тиссел споткнулся. Слезы ручьями текли из его глаз, он видел лишь размытые силуэты и цвета. Ангмарк громко орал:
— Смотрите все, вот галактический преступник, Хаксо Ангмарк! Приблизьтесь и смотрите на экзекуцию!
Тиссел крикнул слабым голосом:
— Я не Ангмарк, меня зовут Эдвер Тиссел, а Ангмарк — он! — Но никто его не слушал. Зрелище его голого лица вызывало лишь крики ужаса, возмущения и отвращения. — Дай мне мою маску, дай любую маску, хотя бы невольника… — бормотал он.
Тем временем Ангмарк торжествующе пел:
— Он жил в позоре и позорно умрет!
Перед Ангмарком остановился Лесной Гном.
— Мы снова встретились, Лунная Моль!
Ангмарк запел:
— Отойди, дружище, я должен привести в исполнение приговор этому преступнику. Жил в позоре и позорно умрет!
Их окружала густая толпа: маски таращились на Тиссела с болезненным возбуждением.
Лесной Гном вырвал веревку из руки Ангмарка и бросил ее на землю. Толпа заревела, кто-то крикнул:
— Не хотим поединка! Казнить чудовище!
Кто-то накинул Тисселу на голову кусок ткани. Он ждал удара меча, но вместо этого его освободили от пут. Он торопливо заслонил лицо, поглядывая между складками.
Четверо мужчин схватили Хаксо Ангмарка. Лесной Гном встал перед ним, играя на скараные.
— Неделю назад ты вытянул руку, чтобы сорвать мою маску с лица, и сейчас тебе удалось воплотить свои разнузданные желания!
— Но он преступник! — закричал Ангмарк. — Закоренелый преступник!
— Какие преступления он совершил? — спел Лесной Гном.
— Убивал, предавал, умышленно уничтожал корабли, пытал, шантажировал, грабил, продавал детей в рабство. Он…
— Меня не интересуют ваши религиозные проблемы, — прервал его Лесной Гном. — Но мы можем перечислить твои недавние преступления!
Из толпы вышел конюший и гневно запел:
— Этот наглец, Лунная Моль, девять дней назад хотел взять моего лучшего скакуна!
Другой мужчина в маске Всезнающего протиснулся вперед и пропел:
— Я Мастер — Создатель Масок и узнаю этого чужеземца — Лунную Моль! Недавно он вошел в мой магазин и смеялся над моим искусством. Смерть ему!
— Смерть чужеземному чудовищу! — проревела толпа. Живая волна двинулась вперед, поднялись и опустились стальные лезвия: свершилось.
Тиссел смотрел, не в силах шевельнуться. Лесной Гном подошел к нему и, играя на стимике, спел:
— Мы жалеем, но и презираем тебя. Настоящий мужчина не вынес бы такого позора!
Тиссел глубоко вздохнул, потянулся к поясу и взял в руки зашинко.
— Ты очерняешь меня, друг! Неужели ты не можешь оценить истинной смелости? Скажи мне: предпочел бы ты погибнуть в борьбе или пройти по эспланаде без маски?
Лесной Гном запел:
— Есть только один ответ: я погиб бы в борьбе, не в силах вынести такого позора!
— Я оказался перед выбором, — ответил Тиссел. — Я мог бороться со связанными руками и погибнуть или же молча сносить позор и благодаря этому победить своего врага. Ты сам признал, что не обладаешь достаточно большим стракхом, чтобы совершить такое. А я доказал, что являюсь настоящим героем! Есть среди вас кто-нибудь, кто отважится последовать моему примеру?
— Отважится? — повторил Лесной Гном. — Я не боюсь ничего, даже смерти от рук Людей Ночи!
— Тогда ответь.
Лесной Гном отступил и заиграл на двойном камантиле:
— Это подлинное мужество, если тобой действительно руководили такие побуждения.
Конюший извлек из гомапарда серию приглушенных аккордов и запел:
— Никто из нас не отважился бы на то, что совершил сей муж, лишенный маски.
Толпа ропотом выражала свое одобрение.
Изготовитель масок подошел к Тисселу, униженно гладя двойной камантил:
— Великий Герой, будь добр, зайди в мой магазин и смени эту ничтожную тряпку на маску, достойную твоих достоинств.
Другой изготовитель масок вторил ему:
— Прежде чем сделаешь свой выбор, Великий Герой, осмотри и мой магазин!
Мужчина в маске Сверкающей Птицы почтительно приблизился к Тисселу.
— Я только что закончил великолепную джонку, над которой работал семнадцать лет. Окажи мне честь, прими ее от меня и пользуйся этим великолепным кораблем. На его борту тебя ждут внимательные невольники и милые девушки, в трюме достаточно вина, а палуба выстлана мягкими шелковыми коврами.
— Спасибо, — ответил Тиссел, сильно и уверенно ударяя по зашинко. — Я приму ее с удовольствием. Но сначала маска.
Изготовитель масок извлек из гомапарда вопросительную трель.
— Не сочтет ли Великий Герой маску Укротителя Морского Дракона оскорбительной для его достоинств?
— Ни в коем случае, — ответил Тиссел. — Я считаю ее вполне подходящей. А сейчас пойдем взглянем на нее.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11