Остальные подхватили. Смеясь и крича, они расхватали дротики и кинулись в беспорядке навстречу цыганам.
Командир что-то выкрикнул, солдаты на бегу приняли какое-то подобие строя и исчезли в темноте.
Роща была пуста. Клайстра перекатился на колени, встал на ноги и огляделся, пытаясь найти хоть какое-нибудь средство снять свои путы.
Пианца прохрипел:
— Подожди. Я посмотрю, могу ли я развязать веревки. — Он тоже встал на колени, потом на ноги, прижался спиной к спине Клайстры, потом сказал со вздохом:
— Мои пальцы затекли. Я не могу ими двигать.
Солдаты уже выбежали в степь, на которую опустились сумерки.
Пение цыган умолкло, и только горн продолжал звучать. Было трудно что-либо разглядеть. Клайстра видел падающие тела и отчаянную атаку бьюджулэйсцев.
Сражение поглотила ночь.
8. ПРОБЛЕМА ВИТАМИНОВ
Клайстра безуспешно пытался разорвать веревки на запястьях Пианцы.
Его пальцы тоже распухли и потеряли чувствительность. Он почувствовал внезапную слабость, мысли двигались с трудом — видимо, сказывались последствия наркотика.
Шум боя то нарастал, то затихал. Из колодца вылезла дрожащая и мокрая Нэнси.
— Нэнси! Скорее сюда.
Она растерянно поглядела на Клайстру, нервно шагнула вперед, остановилась, глядя в степь, где все еще шла свалка.
До пленников донесся победный крик солдат.
— Нэнси! — Крикнул Клайстра. — Освободи нас, пока нас всех не перебили!
Нэнси поглядела на него со странным презрительным выражением.
Глубокие сильные голоса наполнили воздух. Крики солдат оборвались. И четко стало слышно, кто ведет боевую песнь — Этман Бич Божий.
— Нэнси! Сюда! Развяжи нас. Они будут здесь через минуту!
Она кинулась вперед, вытаскивая нож. Земляне вставали, разминая затекшие запястья. Боль от восстанавливавшегося кровообращения усиливало наркотическое похмелье.
— В конце концов, нам больше не придется сторожить бьюджулэйсцев, — пробормотал Клайстра.
— У цыган сегодня праздник, — сказал Бишоп. Он был единственным, кто сохранил силы, как будто и не получал своей порции дыма зигаге.
Клайстра с завистью наблюдал, как Стив носится на поляне, собирая вещи.
Его собственные мускулы сейчас напоминали тряпки.
Мосс Кетч с усилием поднял что-то с земли:
— Чей-то ионник.
Клайстра обшарил поляну и нашел свой пистолет там, где его беспечно бросили.
— Вот мой. Их это не заинтересовало. — Ветер дохнул ему в лицо дымом. Клайстра снова почувствовал себя счастливым. — Черт! Сильное зелье.
Стив Бишоп лег на землю и стал отжиматься. Заметив ошеломленные взгляды остальных, он легко вскочил.
— Я чувствую себя великолепно, — улыбнулся он. — Этот дым — прекрасный допинг.
Степь молчала. Высоко в небе мерцали чужие звезды.
И тут снова зазвенела боевая песнь цыган. Громко и совсем рядом.
Что-то свистнуло в вышине, прошелестело сквозь листву.
— Ложись, — прошептал Клайстра. — Стрелы. Все от огня!
А песнь становилась все громче. Четыре ноты в странном, прыгающем ритме и непонятные слова.
Голос Этмана звучал как гром.
— Выходите, чужестранцы, жалкие бродяги, выходите. Я Этман Бич Божий. Этман Работорговец. Ваша жизнь — бремя для вас, ваши мысли тяжелы. Выходите, я привяжу вас к своей повозке, вы будете есть траву, и вас не обеспокоят мысли. Выходите ко мне.
Они увидели его силуэт и кольцо зипанготов за ним. Клайстра прицелился, потом опустил пистолет. Это было все равно, что рубить вековое дерево.
— Лучше оставь нас в покое, Этман! — Крикнул он.
— Ба! — Сколько презрения было в этом звуке. — Вы не смеете встретиться со мной. Я пойду к вам, одолею ваши электрические штуки, согну ваши шеи.
Клайстра опустил пистолет еще ниже, затем собрался, смахнул с себя чары этого человека и нажал на спуск. Багровый луч вошел в грудь Этмана — и ничего не произошло. «Он заземлен» — в панике подумал Клайстра.
Фигура Этмана четко виднелась на фоне костра. Огромная, больше, чем жизнь.
Бишоп поднялся на ноги и медленно пошел к Этману. Цыган пригнулся. Внезапно Бишоп резко взмыл вверх и приземлился за спиной противника. А тот совершил замечательное сальто-мортале и упал. Бишоп вскочил ему на спину, взмахнул рукой, потом встал, отряхивая ладони.
Клайстра, все еще ничего не понимая, кинулся к нему.
— Что ты сделал?
— Попробовал на нем прием дзюдо, — скромно ответил Бишоп. — Этот тип выигрывал сражения голосом и гипнотизмом. На деле он совершенно безобиден. Кажется, я убил его первым ударом.
— Я не знал, что ты владеешь дзюдо.
— Я не владею. Несколько лет назад я прочел книжку о дзюдо. А сейчас вспомнил. Черт! Ты посмотри, сколько зипанготов.
— Они, наверное, принадлежали тем политборо, которых убили солдаты. Теперь они принадлежат нам.
— А где же остальные цыгане?
Клайстра прислушался. В степи было тихо.
— Ушли.
Они вернулись в рощу, ведя за собой зипанготов.
— Нам пора отправляться, — сказал Клайстра.
— Сейчас? — Возмутился Фэйн.
— Сейчас, — огрызнулся командир. — Мне это нравиться не больше, чем вам. Но, — он показал на зипанготов, — теперь мы можем ехать верхом.
Утро, день и вечер земляне провели верхом, едва держась в седлах от слабости. Из-за резкой, прыгающей походки верблюящеров спать в седле было невозможно. Наконец, небо потемнело.
Они развели в ложбине костер, сварили и съели кашу, выставили часовых и улеглись спать.
На следующее утро Клайстра открыл глаза и увидел, что Бишоп делает пробежки туда и обратно по склону ложбины. Командир протер глаза, зевнул и с усилием поднялся на ноги. Он чувствовал себя полностью разбитым. Шатаясь, он подошел к Бишопу:
— Какая муха тебя укусила? Ты раньше никогда не делал зарядку.
Длинное некрасивое лицо Бишопа пошло красными пятнами.
— Сам не понимаю. Я в прекрасной форме. Я никогда не чувствовал себя так хорошо. Наверное, подействовали витамины.
— Они почему-то не действовали, пока мы не надышались зигаге. Вот тогда это пошло как лавина, и ты разделал Этмана на котлеты.
— Как ты думаешь, это навсегда?
Клайстра потер подбородок.
— Если так, то это замечательно. Но почему тогда остальные чувствуют себя отвратительно? Ведь мы ели и пили одно и то же. За исключением тебя, — он удивленно посмотрел на Бишопа. — Ты ведь накачал себя витаминами, прежде чем нас связали?
— Ну да. Это так. Интересно, может, тут есть какая-то связь.
Очень интересно.
— Если мне еще когда-нибудь придется вдыхать зигаге, — пробормотал Клайстра, — я узнаю наверняка.
Четыре дня от восхода до заката они ехали по степи, не видя людей, пока в середине четвертого дня не натолкнулись на двух девушек-цыганок.
Им было лет по шестнадцать. Они пасли стадо грязно-желтых животных — печавье. Девушки носили полосатые халаты, ноги их были обмотаны тряпьем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33