— Попади только эти ребятки в руки закона, церемониться с ними не станут, петлю на шею, и весь сказ».
По совести, бандитов просто необходимо было развесить вдоль дороги ровными рядами — и сами озоровать больше не будут, и иным любителям легкой наживы наука… Но что-то не прельщала его эта роль, как прямо выразился Брик, палача. Рон перевел взгляд на Айрин.
— Пусть проваливают…
— Ну, как скажете… Эй, вы! Госпожа волшебница вас отпускает, так что живите, смерды… Только запомните мои слова: узнаю, что снова на дорогах промышляете, лично каждого выловлю и вздерну, ясно?
Ошалевшие от нежданно свалившегося на их головы счастья разбойники только загудели, и в этом гуле смешались клятвенные обещания «да ни в жисть» с совершенно искренними, хотя и не вполне вразумительными, благодарственными воплями и пожеланиями доброй волшебнице и ее спутникам долгих лет счастливой жизни. После чего лесные братья кинулись бежать, пока благородные господа не передумали, предусмотрительно оставив все свое нехитрое оружие валяться на земле. Рон отметил, что с их стороны это было проявлением недюжинной смекалки — схватись кто за меч или топор, Айрин наверняка сожгла бы идиота на месте. Раненный в ногу бандит тоже проявил неожиданную прыть и, хоть и с помощью одного из приятелей, почти не отставал от остальных.
Проводив взглядом последнего экс-разбойника, скрывающегося за стволами сосен, Рон спрыгнул с коня и, собрав оружие, побросал в кусты, где ржавчина в ближайшем будущем его доконает. Тело главаря, избавленное от застрявшего в горле кинжала, отправилось туда же, на радость пожирателям падали. Рыцарь заметил, что мочки ушей у трупа были обрезаны — знак того, что в прошлом он уже имел встречи с правосудием.
* * *
В Серый Лог они приехали поздно вечером. Таверна в деревушке, конечно, нашлась, но, оглядев это убожество, Рон с сожалением подумал о том, что удобной ночевки им не видать. Разумеется, он привык и к более суровым условиям, например, спать прямо на снегу, забравшись в подбитый мехом спальный мешок, но он беспокоился о девушке.
Айрин же так устала, что, похоже, вообще не замечала окружающей обстановки. Целый день они провели в дороге, к тому же дало о себе знать и лесное приключение. Хотя вела она себя безукоризненно и ничем не выдала обуревающих ее душевных мук, волшебница находилась в состоянии, близком к обмороку, — ей впервые пришлось убить человека, и пугало ее прежде всего то, как просто у нее это получилось. Отказавшись от ужина, весьма, впрочем, посредственного, она тут же отправилась в свою комнату, чтобы рухнуть ничком на скрипучую жесткую кровать и забыться в беспокойном сне.
О том, чтобы приступить к розыскам грифона, не было и речи. Прежде всего, они слишком устали, да и эти существа ведут, как правило, дневной образ жизни. Рон не надеялся обнаружить одинокого грифона в местных лесах, однако Айрин убедила его, что проблем с этим не будет, и он успокоился — постепенно он начинал относиться к словам волшебницы с большим доверием.
А грифон в этих краях действительно появился, и совсем недавно. Об этом им услужливо поведал неопрятный хозяин таверны, к своему вящему неудовольствию поднятый на ноги по случаю приезда благородных путников. Настроения ему, видимо, не улучшила и готовность гостей платить за предоставленные услуги, и его мрачная рожа ни в коей мере не способствовала их аппетиту. И все-таки тип этот оказался кое в чем полезен, по крайней мере он сумел более или менее связно подтвердить, что приехали сюда они не зря.
Грифоны, конечно, хищники и, обладая могучим природным оружием, без труда справляются и с лосем, и с медведем. Но, будучи существом в высшей мере разумным, грифон никогда не упустит возможности обеспечить себе ужин без особых усилий. Поэтому мирно пасущаяся корова всегда вызывает у этих созданий обострение аппетита. Обычно крестьяне, изрыгнув несколько подходящих к случаю проклятий, смиряются с потерей — в конце концов к ответственности грифона не привлечешь, да и бессмысленными убийствами, характерными для волков, они не занимаются. Вот и сейчас — официальной жалобы мэру из Сухого Лога, конечно, так и не поступило, хотя весть передали. А тот факт, что мэр воспринял эту весть близко к сердцу, был вызван недвусмысленным приказом герцога, гласившим, что грифоны на территории подвластных ему земель объявляются вне закона и подлежат преследованию и уничтожению. Сам Рон об этом приказе не слышал, но хозяин таверны мрачно объяснил, что кому-то из грифонов взбрело в голову полакомиться кобылой из табуна самого герцога, которая к тому же оказалась в том табуне не из последних. Вот его сиятельство и взбеленился.
Сам же хозяин таверны придерживался мнения, о чем он счел незамедлительно сообщить благородным господам (хотя его мнением никто не интересовался), что портить отношения с грифонами — наипоследнейшее дело. Мало того что стали они редкостью — это и его, и местных беспокоило мало, — но ведь в силу своей почти человеческой натуры грифоны могли и отомстить. А мстить простым крестьянам куда легче, чем герцогу с его гвардией.
Наконец взгромоздив на стол небольшой бочонок пива и с некоторым огорчением убедившись, что господа больше ничего заказывать не намерены, парень удалился, оставив гостей одних в грязноватом, плохо освещенном и не слишком приятно пахнущем зале.
* * *
Утро выдалось неожиданно теплым и солнечным. Рон не стал будить Айрин, справедливо полагая, что девушке следует хорошо отдохнуть. Особо радужных надежд на предстоящий день он не питал— был уверен, что им предстоит в течение долгих часов рыскать по лесу в поисках того, ради кого они сюда приехали. Сам же рыцарь поднялся рано, еще до рассвета, и вышел во двор — сон не шел, мешали мысли о предстоящей кампании. Снова и снова он думал о том, как смогут четверо, а точнее, три человека, гном и еще несколько грифонов справиться с армией зомби и сильным темным магом. В голову ничего мудрого не приходило, оставалось только надеяться на случай да на озарение.
Наконец он решил, что его спутникам пора вставать, и направился в таверну. Еще в дверях он услышал голос Айрин, что-то выпытывающей у мрачного хозяина заведения. Тот, видимо, достаточно долго не мог уразуметь, чего именно хочет от него благородная госпожа, так что в голосе девушки уже начали проскальзывать нотки раздражения. Вероятно, ей все же удалось достичь понимания, поскольку Рон разобрал ответ.
— Ну да, да, госпожа, я понял… Чудно вы изъясняетесь, однако… Ну есть место такое, тута ручей текет, стало быть, у него, ежели вверх по течению пройти с лигу али чуть меньше, скала будет… приметная такая скала… а больше и не знаю, что сказать-то вам… Уж не серчайте, благородная госпожа… Да и вот еще… чаща там непролазная…
— Ладно, достаточно, — оборвала она его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
По совести, бандитов просто необходимо было развесить вдоль дороги ровными рядами — и сами озоровать больше не будут, и иным любителям легкой наживы наука… Но что-то не прельщала его эта роль, как прямо выразился Брик, палача. Рон перевел взгляд на Айрин.
— Пусть проваливают…
— Ну, как скажете… Эй, вы! Госпожа волшебница вас отпускает, так что живите, смерды… Только запомните мои слова: узнаю, что снова на дорогах промышляете, лично каждого выловлю и вздерну, ясно?
Ошалевшие от нежданно свалившегося на их головы счастья разбойники только загудели, и в этом гуле смешались клятвенные обещания «да ни в жисть» с совершенно искренними, хотя и не вполне вразумительными, благодарственными воплями и пожеланиями доброй волшебнице и ее спутникам долгих лет счастливой жизни. После чего лесные братья кинулись бежать, пока благородные господа не передумали, предусмотрительно оставив все свое нехитрое оружие валяться на земле. Рон отметил, что с их стороны это было проявлением недюжинной смекалки — схватись кто за меч или топор, Айрин наверняка сожгла бы идиота на месте. Раненный в ногу бандит тоже проявил неожиданную прыть и, хоть и с помощью одного из приятелей, почти не отставал от остальных.
Проводив взглядом последнего экс-разбойника, скрывающегося за стволами сосен, Рон спрыгнул с коня и, собрав оружие, побросал в кусты, где ржавчина в ближайшем будущем его доконает. Тело главаря, избавленное от застрявшего в горле кинжала, отправилось туда же, на радость пожирателям падали. Рыцарь заметил, что мочки ушей у трупа были обрезаны — знак того, что в прошлом он уже имел встречи с правосудием.
* * *
В Серый Лог они приехали поздно вечером. Таверна в деревушке, конечно, нашлась, но, оглядев это убожество, Рон с сожалением подумал о том, что удобной ночевки им не видать. Разумеется, он привык и к более суровым условиям, например, спать прямо на снегу, забравшись в подбитый мехом спальный мешок, но он беспокоился о девушке.
Айрин же так устала, что, похоже, вообще не замечала окружающей обстановки. Целый день они провели в дороге, к тому же дало о себе знать и лесное приключение. Хотя вела она себя безукоризненно и ничем не выдала обуревающих ее душевных мук, волшебница находилась в состоянии, близком к обмороку, — ей впервые пришлось убить человека, и пугало ее прежде всего то, как просто у нее это получилось. Отказавшись от ужина, весьма, впрочем, посредственного, она тут же отправилась в свою комнату, чтобы рухнуть ничком на скрипучую жесткую кровать и забыться в беспокойном сне.
О том, чтобы приступить к розыскам грифона, не было и речи. Прежде всего, они слишком устали, да и эти существа ведут, как правило, дневной образ жизни. Рон не надеялся обнаружить одинокого грифона в местных лесах, однако Айрин убедила его, что проблем с этим не будет, и он успокоился — постепенно он начинал относиться к словам волшебницы с большим доверием.
А грифон в этих краях действительно появился, и совсем недавно. Об этом им услужливо поведал неопрятный хозяин таверны, к своему вящему неудовольствию поднятый на ноги по случаю приезда благородных путников. Настроения ему, видимо, не улучшила и готовность гостей платить за предоставленные услуги, и его мрачная рожа ни в коей мере не способствовала их аппетиту. И все-таки тип этот оказался кое в чем полезен, по крайней мере он сумел более или менее связно подтвердить, что приехали сюда они не зря.
Грифоны, конечно, хищники и, обладая могучим природным оружием, без труда справляются и с лосем, и с медведем. Но, будучи существом в высшей мере разумным, грифон никогда не упустит возможности обеспечить себе ужин без особых усилий. Поэтому мирно пасущаяся корова всегда вызывает у этих созданий обострение аппетита. Обычно крестьяне, изрыгнув несколько подходящих к случаю проклятий, смиряются с потерей — в конце концов к ответственности грифона не привлечешь, да и бессмысленными убийствами, характерными для волков, они не занимаются. Вот и сейчас — официальной жалобы мэру из Сухого Лога, конечно, так и не поступило, хотя весть передали. А тот факт, что мэр воспринял эту весть близко к сердцу, был вызван недвусмысленным приказом герцога, гласившим, что грифоны на территории подвластных ему земель объявляются вне закона и подлежат преследованию и уничтожению. Сам Рон об этом приказе не слышал, но хозяин таверны мрачно объяснил, что кому-то из грифонов взбрело в голову полакомиться кобылой из табуна самого герцога, которая к тому же оказалась в том табуне не из последних. Вот его сиятельство и взбеленился.
Сам же хозяин таверны придерживался мнения, о чем он счел незамедлительно сообщить благородным господам (хотя его мнением никто не интересовался), что портить отношения с грифонами — наипоследнейшее дело. Мало того что стали они редкостью — это и его, и местных беспокоило мало, — но ведь в силу своей почти человеческой натуры грифоны могли и отомстить. А мстить простым крестьянам куда легче, чем герцогу с его гвардией.
Наконец взгромоздив на стол небольшой бочонок пива и с некоторым огорчением убедившись, что господа больше ничего заказывать не намерены, парень удалился, оставив гостей одних в грязноватом, плохо освещенном и не слишком приятно пахнущем зале.
* * *
Утро выдалось неожиданно теплым и солнечным. Рон не стал будить Айрин, справедливо полагая, что девушке следует хорошо отдохнуть. Особо радужных надежд на предстоящий день он не питал— был уверен, что им предстоит в течение долгих часов рыскать по лесу в поисках того, ради кого они сюда приехали. Сам же рыцарь поднялся рано, еще до рассвета, и вышел во двор — сон не шел, мешали мысли о предстоящей кампании. Снова и снова он думал о том, как смогут четверо, а точнее, три человека, гном и еще несколько грифонов справиться с армией зомби и сильным темным магом. В голову ничего мудрого не приходило, оставалось только надеяться на случай да на озарение.
Наконец он решил, что его спутникам пора вставать, и направился в таверну. Еще в дверях он услышал голос Айрин, что-то выпытывающей у мрачного хозяина заведения. Тот, видимо, достаточно долго не мог уразуметь, чего именно хочет от него благородная госпожа, так что в голосе девушки уже начали проскальзывать нотки раздражения. Вероятно, ей все же удалось достичь понимания, поскольку Рон разобрал ответ.
— Ну да, да, госпожа, я понял… Чудно вы изъясняетесь, однако… Ну есть место такое, тута ручей текет, стало быть, у него, ежели вверх по течению пройти с лигу али чуть меньше, скала будет… приметная такая скала… а больше и не знаю, что сказать-то вам… Уж не серчайте, благородная госпожа… Да и вот еще… чаща там непролазная…
— Ладно, достаточно, — оборвала она его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92