Как я понял позже, для него в эту минуту было важно добиться, чтобы из Москвы не присылали комиссию, а все разбирательство доверили ему. Иначе - прощай скучный Лондон и белый китель! Катерину я отправил вместе с ним - Для сбора информации. И то, как он, поколебавшись, согласился взять ее с собой, окончательно убедило меня в том, что они тут в мое отсутствие времени зря не теряли. Но нет худа без добра - зато у меня теперь свой человек во вражеском логове. Я знал одного эамминистра, который специально подкладывал свою юную секретаршу вышестоящим товарищам - и та вместе с начальственной спермой собирала секретную околоправительственную информацию. Теперь он уже вице-премьер, и кому нынче подкладывает свою секретутку - можно только догадываться! И все-таки Катька - стерва…
Но на ревность времени не оставалось - я сломя голову помчался в отель, где разместилась наша делегация. Все участники событий, кроме руководителя полетов, были в сборе и расположились вокруг журнального столика так, будто ничего особенного не случилось. Судя по остаточному объему жидкости в квадратной бутыли, они уже прилично хватанули казенного спирта - медицинская помощь им все-таки понадобилась. Один из катапультантов, Федор Иванович Базлаков, миниатюрный мужичок с седеющим ежиком, потренькивал на гитаре. Второй, Витя Вильегорский, молодой еще парень с румяным лицом отличника боевой и политической подготовки, полулежал на диване. Оба они были почему-то в тренировочных костюмах нашей олимпийской сборной. Рядом устроились несколько хмурых механиков. Когда я вошел в штабной номер-люкс, вся компания грустно и нестройно запела под гитару:
Не скоро поля-я-я-ны
Травой зарасту-у-у-т…
А город подумал,
А город подумал,
А город подумал -
Ученья иду-у-у-т!
- Ну, ребята, - выдохнул я, не зная, с чего начать.
- Что - ребята? Это, Шарманов, все твоя сучка-секретарша! - рявкнул Базлаков. - Таких к авиации близко подпускать нельзя!
Как впоследствии выяснилось, он и был главным виновником столкновения: передал ведомому, что газует, а сам вдруг сбросил обороты.
- Ладно тебе, все бывает, - рассудительно отозвался Вильегорский. - Живы - и слава Богу!
- Что значит «все бывает»? Говорю тебе - ведьма! Если б она меня не сглазила, разве бы я подставил задницу? Скажи, Семеныч!
- А то… - предусмотрительно уклонился от участия в споре асов пожилой «механ».
- Обломками никого не стукнуло? - робко спросил я.
- Не слышно пока…
Базлаков, набычившись, разлил спирт по стаканам. Они с Витьком чокнулись и переглянулись, как племенные кобели-медалисты, подравшиеся из-за случайной болонки прямо на смотровой площадке. А я вдруг подумал о том, что, если бы в аэропорту не поправил атташонка, это был бы действительно их последний полет. Но вслух об этом говорить не стал: психика у людей после аварийного катапультирования обычно налаживается только через несколько дней, и любое неосторожное слово может привести к самым неожиданным последствиям. К очистительному мордобою, например. Я просто предложил выпить за главного конструктора катапультных кресел. Тост вызвал буйный восторг.
Выпили. Отдышались.
- А где Перов? - полюбопытствовал я.
- Стреляться пошел, - сообщил Базлаков.
- Куда?
- В салон…
- Зачем же вы его отпустили?
- А у него все равно пистолета нет, - успокоил Вильегорский.
Потом оказалось, что руководитель полетов Перов тоже был виноват в случившемся. Вместо того чтобы неусыпно наблюдать за пилотажниками и руководить ими по рации, он уединился в комфортабельном Ту-134, некогда носившем по свету министра гражданской авиации, и пил коньячок, который ему подавала смазливая стюардесса в юбчонке, едва прикрывающей клитор. Так и профукал ЧП…
- За судьбу! - предложил Базлаков, снова разлив по стаканам спирт. Выпили. Отдышались.
- Из Москвы еще не звонили? - осторожно по-. интересовался я.
- Ну конечно, - насупился Семеныч. - Они пока там не договорятся, кого подставить, не позвонят…
- Я предлагаю тост! - провозгласил Вильегор-ский, не поднимаясь с дивана.
- Какой?
- Против ведьм!
- Это как?
- А вот так! Обычно пьют за дам. И стоя. А я предлагаю выпить против ведьм! Мужчины пьют сидя или лежа…
Выпили. В какой-то момент мне почудилось, что дыхание уже не вернется никогда. Воротилось…
- А вот ты мне лучше скажи, Витька, - ехидно начал Базлаков, - продашься ты или нет?
- Нет!
- Врешь!
- Честное партийное.
- А где твой партбилет?
- Дома, в тумбочке…
- На груди надо носить, нехристь!
- А я и носил, пока партия была…
Покуда они пререкались, «механы» рассказали мне, что, выбравшись из катапультного кресла и еще ничего не соображая после удара, Вильегорский достал из кармана летного комбинезона пачку «Винстона», зажигалку и закурил. А рядом оказался какой-то расторопный телеоператор из CNN. В общем, готовый, не придуманный рекламный ролик получился. Около Витька еще врачи суетились, а ему уже принесли факс с предложением от фирмы «Винстон». И он обещал подумать.
- Продашься!
- Никогда!
- За непр-р… за непр-р… за непр-родажность! - с третьей попытки возвестил Базлаков.
Выпили…
В свой номер я добирался, держась за стены. И еще минут десять простоял, упершись лбом в дверь и пытаясь проникнуть ключом в замочную скважину. После того как я с размаху плюхнулся на кровать, мне еще долго казалось, будто я падаю и падаю куда-то вниз. Но мозг, что интересно, работал при этом совершенно ясно и четко. Спирт есть спирт…
С самого начала моего бизнеса у меня не было, если не считать Большого Наезда, о котором я вам еще расскажу, такой крупной неприятности. Аварии, конечно, случались, но чтобы потерять в один день две боевые машины, два МИГа… Они хоть и были на балансе ВВС, но выделили мне их для парада благодаря моим личным отношениям с главкомом.
- Смотри, Павлик, - предупредил он, подписывая разрешение. - Боевую технику тебе доверяю!
Еще бы не доверять, если за мой счет он уже объехал самые дорогие мировые курорты, да еще я заплатил за обучение его племянника в Сорбонне. Но теперь главком вряд ли сможет меня отмазать. Вся надежда на атташонка, которому по целому ряду причин комиссия из Москвы тут, в Лондоне, совершенно не нужна. Я даже представил себе, как этот породистый щенок уже поднял на ноги всю московскую родню, обширную и всепроникающую, точно раковая опухоль в четвертой стадии. Я отчетливо представил себе, как папа-маршал трезвонит по телефону правительственной связи и, шутливо матерясь, просит… А как ему откажешь? У него большие заслуги перед демократией. В 91-м, когда он был еще генерал-лейтенантом, его почти уже отправили в отставку: дочь - сестра атташонка, - будучи на стажировке в Штатах, выскочила замуж за профессора, работавшего, как и все тамошние профессора, на ЦРУ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Но на ревность времени не оставалось - я сломя голову помчался в отель, где разместилась наша делегация. Все участники событий, кроме руководителя полетов, были в сборе и расположились вокруг журнального столика так, будто ничего особенного не случилось. Судя по остаточному объему жидкости в квадратной бутыли, они уже прилично хватанули казенного спирта - медицинская помощь им все-таки понадобилась. Один из катапультантов, Федор Иванович Базлаков, миниатюрный мужичок с седеющим ежиком, потренькивал на гитаре. Второй, Витя Вильегорский, молодой еще парень с румяным лицом отличника боевой и политической подготовки, полулежал на диване. Оба они были почему-то в тренировочных костюмах нашей олимпийской сборной. Рядом устроились несколько хмурых механиков. Когда я вошел в штабной номер-люкс, вся компания грустно и нестройно запела под гитару:
Не скоро поля-я-я-ны
Травой зарасту-у-у-т…
А город подумал,
А город подумал,
А город подумал -
Ученья иду-у-у-т!
- Ну, ребята, - выдохнул я, не зная, с чего начать.
- Что - ребята? Это, Шарманов, все твоя сучка-секретарша! - рявкнул Базлаков. - Таких к авиации близко подпускать нельзя!
Как впоследствии выяснилось, он и был главным виновником столкновения: передал ведомому, что газует, а сам вдруг сбросил обороты.
- Ладно тебе, все бывает, - рассудительно отозвался Вильегорский. - Живы - и слава Богу!
- Что значит «все бывает»? Говорю тебе - ведьма! Если б она меня не сглазила, разве бы я подставил задницу? Скажи, Семеныч!
- А то… - предусмотрительно уклонился от участия в споре асов пожилой «механ».
- Обломками никого не стукнуло? - робко спросил я.
- Не слышно пока…
Базлаков, набычившись, разлил спирт по стаканам. Они с Витьком чокнулись и переглянулись, как племенные кобели-медалисты, подравшиеся из-за случайной болонки прямо на смотровой площадке. А я вдруг подумал о том, что, если бы в аэропорту не поправил атташонка, это был бы действительно их последний полет. Но вслух об этом говорить не стал: психика у людей после аварийного катапультирования обычно налаживается только через несколько дней, и любое неосторожное слово может привести к самым неожиданным последствиям. К очистительному мордобою, например. Я просто предложил выпить за главного конструктора катапультных кресел. Тост вызвал буйный восторг.
Выпили. Отдышались.
- А где Перов? - полюбопытствовал я.
- Стреляться пошел, - сообщил Базлаков.
- Куда?
- В салон…
- Зачем же вы его отпустили?
- А у него все равно пистолета нет, - успокоил Вильегорский.
Потом оказалось, что руководитель полетов Перов тоже был виноват в случившемся. Вместо того чтобы неусыпно наблюдать за пилотажниками и руководить ими по рации, он уединился в комфортабельном Ту-134, некогда носившем по свету министра гражданской авиации, и пил коньячок, который ему подавала смазливая стюардесса в юбчонке, едва прикрывающей клитор. Так и профукал ЧП…
- За судьбу! - предложил Базлаков, снова разлив по стаканам спирт. Выпили. Отдышались.
- Из Москвы еще не звонили? - осторожно по-. интересовался я.
- Ну конечно, - насупился Семеныч. - Они пока там не договорятся, кого подставить, не позвонят…
- Я предлагаю тост! - провозгласил Вильегор-ский, не поднимаясь с дивана.
- Какой?
- Против ведьм!
- Это как?
- А вот так! Обычно пьют за дам. И стоя. А я предлагаю выпить против ведьм! Мужчины пьют сидя или лежа…
Выпили. В какой-то момент мне почудилось, что дыхание уже не вернется никогда. Воротилось…
- А вот ты мне лучше скажи, Витька, - ехидно начал Базлаков, - продашься ты или нет?
- Нет!
- Врешь!
- Честное партийное.
- А где твой партбилет?
- Дома, в тумбочке…
- На груди надо носить, нехристь!
- А я и носил, пока партия была…
Покуда они пререкались, «механы» рассказали мне, что, выбравшись из катапультного кресла и еще ничего не соображая после удара, Вильегорский достал из кармана летного комбинезона пачку «Винстона», зажигалку и закурил. А рядом оказался какой-то расторопный телеоператор из CNN. В общем, готовый, не придуманный рекламный ролик получился. Около Витька еще врачи суетились, а ему уже принесли факс с предложением от фирмы «Винстон». И он обещал подумать.
- Продашься!
- Никогда!
- За непр-р… за непр-р… за непр-родажность! - с третьей попытки возвестил Базлаков.
Выпили…
В свой номер я добирался, держась за стены. И еще минут десять простоял, упершись лбом в дверь и пытаясь проникнуть ключом в замочную скважину. После того как я с размаху плюхнулся на кровать, мне еще долго казалось, будто я падаю и падаю куда-то вниз. Но мозг, что интересно, работал при этом совершенно ясно и четко. Спирт есть спирт…
С самого начала моего бизнеса у меня не было, если не считать Большого Наезда, о котором я вам еще расскажу, такой крупной неприятности. Аварии, конечно, случались, но чтобы потерять в один день две боевые машины, два МИГа… Они хоть и были на балансе ВВС, но выделили мне их для парада благодаря моим личным отношениям с главкомом.
- Смотри, Павлик, - предупредил он, подписывая разрешение. - Боевую технику тебе доверяю!
Еще бы не доверять, если за мой счет он уже объехал самые дорогие мировые курорты, да еще я заплатил за обучение его племянника в Сорбонне. Но теперь главком вряд ли сможет меня отмазать. Вся надежда на атташонка, которому по целому ряду причин комиссия из Москвы тут, в Лондоне, совершенно не нужна. Я даже представил себе, как этот породистый щенок уже поднял на ноги всю московскую родню, обширную и всепроникающую, точно раковая опухоль в четвертой стадии. Я отчетливо представил себе, как папа-маршал трезвонит по телефону правительственной связи и, шутливо матерясь, просит… А как ему откажешь? У него большие заслуги перед демократией. В 91-м, когда он был еще генерал-лейтенантом, его почти уже отправили в отставку: дочь - сестра атташонка, - будучи на стажировке в Штатах, выскочила замуж за профессора, работавшего, как и все тамошние профессора, на ЦРУ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73