Обязательно расскажу, будь уверен. — Он завозился у двери, гневно кляня на все лады хитроумный Рольфов замок. Рольф было метнулся к нему, чтобы объяснить хитрости своего изобретения, но опоздал — маг уже жахнул по двери молнией. Осколки обжигающего металла дождем осыпали Рольфа, и клубы едкого черного дыма совершенно заглушили его возмущенные вопли. Дым окутал Адиля с головы до ног, и маг размахивал посохом, пытаясь разогнать его.
— Совершенно ненадежный замок, Рольф! Избавься от него поскорее! — раздраженно бросил он и исчез.
Разобиженный Рольф занялся тем, что пытался — без особого успеха — разгрести груды рухляди, громоздившейся вокруг кровати Адиля. Сигурд так и сидел, разглядывая шкатулку и с новым интересом читая и перечитывая руническую надпись на дне.
— Никогда бы не мог подумать, что эта цепочка рун может оказаться ключом к моей загадке! Знаешь, я уверен, что, когда сумею открыть шкатулку, узнаю, кто мой отец. Верно, он был важной особой, если владел чем-то настолько ценным, что и по сей день этим жаждет завладеть столько народу. Не будет мне покоя, пока не открою этой тайны!
Рольф бросил свое никчемное занятие и подошел взглянуть на шкатулку, даже потянулся к ней, но тут же поспешно отдернул руку.
— У этих резных фигурок точно у всех боли в животе, — заметил он. — Не нравятся мне их взгляды. Честно говоря, мне и сама шкатулка не по душе. У меня от нее ужасное ощущение, Сигги.
— Живот болит? — ухмыльнулся Сигурд.
— Нет же, чудак! Просто нехорошо. Обрати внимание — это, может быть, единственный случай, когда ты видишь меня серьезным. Нам, альвам, свойственно предчувствовать будущее. — Рольф глянул на шкатулку и покачал головой. — Знаешь, Сигги, боюсь, ты будешь не очень-то счастлив, когда наконец откроешь ее.
Сигурд тоже посмотрел на шкатулку и ощутил холодную дрожь в желудке.
— Чепуха, — сказал он одновременно и себе и Рольфу. — Больше всего на свете я хочу увидеть, что лежит в шкатулке, и неважно, ответит это на мои вопросы или нет. Может, я никогда не узнаю, кто мой отец… может, так оно и лучше, — добавил он с деланной шутливостью, однако Рольф даже не улыбнулся.
— Положи ее назад под камень, — сказал он. — Я попрошу Адиля, чтобы наложил чары на камень, и тогда сорок мужчин не смогут поднять его с места. Кстати, как тебе понравился старина Адиль?
— Его не обманешь, — медленно проговорил Сигурд. — И он тоже никого не пытается обмануть.
Когда Адиль вернулся, Рольф и Сигурд ждали его у очага. Они пододвинули его кресло к самому огню, а его войлочные туфли так нагрели, что едва не спалили. Старый маг довольно жмурился, сунув натруженные ноги в туфли и приняв у Рольфа кружку обжигающего чаю. Сигурд терпел, сколько мог из вежливости, затем не выдержал:
— Ну? Что сказал Хальвдан о нашей идее отправиться на поиски Бергтора?
Адиль заметно помрачнел.
— Отнюдь не восторгался. По правде говоря, он и слышать об этом не хотел. Ты уж прости, Сигурд, не оправдал я твоих надежд.
— А я, признаться, и не слишком удивлен, — язвительно отозвался Сигурд.
— Хальвдан ни на миг не выпустит из-под своей власти эту шкатулку — слишком он стремится заполучить ее. Он наслал на меня морока, чтобы убить меня, точно так, как насланные им тролли и мороки преследовали и убивали жителей Тонгулля. Он держит меня здесь почти что пленником и только ждет случая расправиться со мной и завладеть шкатулкой. Я с самого начала знал, что он не желает мне добра! Бабушка предостерегала меня против ярла, моего врага, а она мне никогда не лгала.
— Вероятно, — согласился Адиль, изогнув одну бровь. — Однако она не сказала тебе всего, что должна была сказать, и отсюда все наши беды. Ты уверен, что она имела в виду именно Хальвдана? Ярлов множество, и льесальвов, и доккальвов.
Сигурд упрямо помотал головой:
— Нет, это может быть только Хальвдан. Он был в Тонгулле, он держит меня в плену и насылает на меня мороков, и других доказательств мне не нужно — этого вполне достаточно.
Адиль тяжело вздохнул и обеими ладонями потер виски.
— Поговорим об этом как-нибудь после. Сейчас я слишком устал.
Рольф тоже клевал носом и вовсю зевал.
— Ну тогда, Адиль, спокойной ночи. Ты, верно, будешь рад узнать, что вернулся в Хравнборг как раз перед днем рождения Ранхильд.
— В самом деле? Что же ты подаришь ей, бутыль уксуса или ожерелье из иголок? Ты ведь все еще обожаешь ее, верно? — с усмешкой спросил Адиль.
Рольф зло ухмыльнулся:
— О да, еще пуще прежнего! Мы с Сигги приготовили ей замечательный подарок. Веселья будет — обхохочешься!..
— Точь-в-точь как от морока, — мрачно пробормотал Сигурд.
Его угрюмое настроение продолжалось несколько дней, и только предвкушение подарка, который готовил Йотулл для Ранхильд, немного развлекало Сигурда. За день до ее дня рождения в форт прибыл караван из другого горного форта, доставил съестные припасы и дюжину новых лошадей, в чем особенно нуждались всадники. Рольф только вздыхал, алчно пожирая их глазами:
— Спорим на что угодно, они не достанутся такой мелюзге, как мы с тобой. Счастье еще, если мне дадут конягу хоть наполовину так заезженную, как моя нынешняя кляча. Лучшие кони лучшим воинам — ничего не поделаешь, таков закон. — Он опять испустил тяжкий вздох. — Знал бы ты, какие у нас были прекрасные табуны, пока не появился Бьярнхард!
— У тебя хотя бы есть свой собственный скакун, — отозвался Сигурд, с грустью вспоминая своего крепкого пегого конька, доставшегося троллям. — Я бы с радостью проехался верхом. Тебе, должно быть, не меньше, чем мне, обрыдло сидеть безвылазно в форте, а ведь это все из-за меня. Ты бы должен ненавидеть меня, Рольф.
— Чушь какая! — откликнулся тот. — Ты с лихвой возместишь мне потраченное время, если поможешь усмирить Ранхильд. Завтра, кстати, и день рождения. Интересно, что придумал для нее Йотулл?
Начали распределять новых коней, разумно и по справедливости: лучшие попали к самым достойным воинам, а самых слабых и старых освободили от воинской повинности, отправив либо на заслуженный отдых, либо на откорм — на случай нехватки съестного. Появление новых лошадей вызвало в конюшне много смеха и шуток, а заодно и стонов и жалоб. Рольф с радостью узнал, что ему выделили другого скакуна, но тут же выяснилось, что достался ему зверь, Знаменитый привычкой сбрасывать с седла седока и в одиночку гордой рысью возвращаться в форт. Он терпеть не мог носить на себе всадника, а потому изо всех сил пытался отбиться от такой чести, немилосердно кусаясь, лягаясь и брыкаясь, с чего и начинался каждый разъезд с его участием.
Упрямец стал знаменит во всем Хравнборге и все время переходил от одного всадника к другому. Был он некрасив и не слишком быстр, зато время было над ним не властно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
— Совершенно ненадежный замок, Рольф! Избавься от него поскорее! — раздраженно бросил он и исчез.
Разобиженный Рольф занялся тем, что пытался — без особого успеха — разгрести груды рухляди, громоздившейся вокруг кровати Адиля. Сигурд так и сидел, разглядывая шкатулку и с новым интересом читая и перечитывая руническую надпись на дне.
— Никогда бы не мог подумать, что эта цепочка рун может оказаться ключом к моей загадке! Знаешь, я уверен, что, когда сумею открыть шкатулку, узнаю, кто мой отец. Верно, он был важной особой, если владел чем-то настолько ценным, что и по сей день этим жаждет завладеть столько народу. Не будет мне покоя, пока не открою этой тайны!
Рольф бросил свое никчемное занятие и подошел взглянуть на шкатулку, даже потянулся к ней, но тут же поспешно отдернул руку.
— У этих резных фигурок точно у всех боли в животе, — заметил он. — Не нравятся мне их взгляды. Честно говоря, мне и сама шкатулка не по душе. У меня от нее ужасное ощущение, Сигги.
— Живот болит? — ухмыльнулся Сигурд.
— Нет же, чудак! Просто нехорошо. Обрати внимание — это, может быть, единственный случай, когда ты видишь меня серьезным. Нам, альвам, свойственно предчувствовать будущее. — Рольф глянул на шкатулку и покачал головой. — Знаешь, Сигги, боюсь, ты будешь не очень-то счастлив, когда наконец откроешь ее.
Сигурд тоже посмотрел на шкатулку и ощутил холодную дрожь в желудке.
— Чепуха, — сказал он одновременно и себе и Рольфу. — Больше всего на свете я хочу увидеть, что лежит в шкатулке, и неважно, ответит это на мои вопросы или нет. Может, я никогда не узнаю, кто мой отец… может, так оно и лучше, — добавил он с деланной шутливостью, однако Рольф даже не улыбнулся.
— Положи ее назад под камень, — сказал он. — Я попрошу Адиля, чтобы наложил чары на камень, и тогда сорок мужчин не смогут поднять его с места. Кстати, как тебе понравился старина Адиль?
— Его не обманешь, — медленно проговорил Сигурд. — И он тоже никого не пытается обмануть.
Когда Адиль вернулся, Рольф и Сигурд ждали его у очага. Они пододвинули его кресло к самому огню, а его войлочные туфли так нагрели, что едва не спалили. Старый маг довольно жмурился, сунув натруженные ноги в туфли и приняв у Рольфа кружку обжигающего чаю. Сигурд терпел, сколько мог из вежливости, затем не выдержал:
— Ну? Что сказал Хальвдан о нашей идее отправиться на поиски Бергтора?
Адиль заметно помрачнел.
— Отнюдь не восторгался. По правде говоря, он и слышать об этом не хотел. Ты уж прости, Сигурд, не оправдал я твоих надежд.
— А я, признаться, и не слишком удивлен, — язвительно отозвался Сигурд.
— Хальвдан ни на миг не выпустит из-под своей власти эту шкатулку — слишком он стремится заполучить ее. Он наслал на меня морока, чтобы убить меня, точно так, как насланные им тролли и мороки преследовали и убивали жителей Тонгулля. Он держит меня здесь почти что пленником и только ждет случая расправиться со мной и завладеть шкатулкой. Я с самого начала знал, что он не желает мне добра! Бабушка предостерегала меня против ярла, моего врага, а она мне никогда не лгала.
— Вероятно, — согласился Адиль, изогнув одну бровь. — Однако она не сказала тебе всего, что должна была сказать, и отсюда все наши беды. Ты уверен, что она имела в виду именно Хальвдана? Ярлов множество, и льесальвов, и доккальвов.
Сигурд упрямо помотал головой:
— Нет, это может быть только Хальвдан. Он был в Тонгулле, он держит меня в плену и насылает на меня мороков, и других доказательств мне не нужно — этого вполне достаточно.
Адиль тяжело вздохнул и обеими ладонями потер виски.
— Поговорим об этом как-нибудь после. Сейчас я слишком устал.
Рольф тоже клевал носом и вовсю зевал.
— Ну тогда, Адиль, спокойной ночи. Ты, верно, будешь рад узнать, что вернулся в Хравнборг как раз перед днем рождения Ранхильд.
— В самом деле? Что же ты подаришь ей, бутыль уксуса или ожерелье из иголок? Ты ведь все еще обожаешь ее, верно? — с усмешкой спросил Адиль.
Рольф зло ухмыльнулся:
— О да, еще пуще прежнего! Мы с Сигги приготовили ей замечательный подарок. Веселья будет — обхохочешься!..
— Точь-в-точь как от морока, — мрачно пробормотал Сигурд.
Его угрюмое настроение продолжалось несколько дней, и только предвкушение подарка, который готовил Йотулл для Ранхильд, немного развлекало Сигурда. За день до ее дня рождения в форт прибыл караван из другого горного форта, доставил съестные припасы и дюжину новых лошадей, в чем особенно нуждались всадники. Рольф только вздыхал, алчно пожирая их глазами:
— Спорим на что угодно, они не достанутся такой мелюзге, как мы с тобой. Счастье еще, если мне дадут конягу хоть наполовину так заезженную, как моя нынешняя кляча. Лучшие кони лучшим воинам — ничего не поделаешь, таков закон. — Он опять испустил тяжкий вздох. — Знал бы ты, какие у нас были прекрасные табуны, пока не появился Бьярнхард!
— У тебя хотя бы есть свой собственный скакун, — отозвался Сигурд, с грустью вспоминая своего крепкого пегого конька, доставшегося троллям. — Я бы с радостью проехался верхом. Тебе, должно быть, не меньше, чем мне, обрыдло сидеть безвылазно в форте, а ведь это все из-за меня. Ты бы должен ненавидеть меня, Рольф.
— Чушь какая! — откликнулся тот. — Ты с лихвой возместишь мне потраченное время, если поможешь усмирить Ранхильд. Завтра, кстати, и день рождения. Интересно, что придумал для нее Йотулл?
Начали распределять новых коней, разумно и по справедливости: лучшие попали к самым достойным воинам, а самых слабых и старых освободили от воинской повинности, отправив либо на заслуженный отдых, либо на откорм — на случай нехватки съестного. Появление новых лошадей вызвало в конюшне много смеха и шуток, а заодно и стонов и жалоб. Рольф с радостью узнал, что ему выделили другого скакуна, но тут же выяснилось, что достался ему зверь, Знаменитый привычкой сбрасывать с седла седока и в одиночку гордой рысью возвращаться в форт. Он терпеть не мог носить на себе всадника, а потому изо всех сил пытался отбиться от такой чести, немилосердно кусаясь, лягаясь и брыкаясь, с чего и начинался каждый разъезд с его участием.
Упрямец стал знаменит во всем Хравнборге и все время переходил от одного всадника к другому. Был он некрасив и не слишком быстр, зато время было над ним не властно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87