При вспышке Миллер от боли моргнул, но виду не подал и попросил Кука сняться еще раз. Затем Миллер, обхватив за талию слегка покрасневшую медсестру, поставил ее рядом с хирургом. Сверкнула вспышка, и Миллер заснял хирурга вместе с медсестрой. Сунув фотоаппарат обратно в карман, он надел куртку.
— Обещайте, что явитесь через неделю для контрольного осмотра, — строго сказал Кук. — Это может оказаться крайне важным. А если почувствуете боль или жжение в глазах, немедленно возвращайтесь. Ради самого себя.
Миллер улыбнулся и протянул доктору руку; они тепло попрощались.
— Еще раз большое спасибо. — Миллер обернулся и поцеловал медсестру в щеку, заметив, как она зарделась.
— Я провожу вас до выхода, — сказал Кук.
— Не стоит.
— Таковы правила больницы. Сделайте хоть что-нибудь как положено.
Миллер кивнул и вышел вслед за хирургом из палаты.
В лифте Миллера так и подмывало протереть глаз, перед которым все вдруг поплыло, но, как только двери лифта открылись, резкость вернулась.
Когда Миллер с хирургом направлялись к выходу, навстречу им попались два санитара «Скорой помощи». Один торопливо катил по полированному полу вестибюля каталку, другой нес два пакета крови для переливания. За ними еле поспевала медсестра.
С улицы доносился вой сирен.
Электронное устройство, прикрепленное к лацкану халата Кука, начало подавать скрипучие сигналы, и доктор вздохнул.
— Кажется, мне прибавляется работы, — сказал он, протягивая на прощание правую руку.
Миллер крепко пожал ее и обернулся, провожая взглядом хирурга, пустившегося бегом по коридору. Некоторое время Миллер постоял у дверей главного входа, затем сошел по ступенькам на залитую солнцем улицу.
Он чуть не вскрикнул — ослепительное солнце ударило в глаза. Прикрыв глаза рукой и морщась от боли, он сделал несколько неуверенных шагов. Голова разламывалась. Глаза жгло, словно их тянули из глазниц раскаленными клещами.
Пришлось вернуться в спасительную тень вестибюля. Справа висело три телефона. Миллер подошел к одному из них и вызвал такси, чтобы ехать домой.
Он решил подождать машину в тени.
* * *
К тому времени, как он добрался до дома, солнце успело закатиться за гряду облаков, надвигавшихся с запада. Миллер прищурился, опасаясь даже обычного дневного света, но боли не было. Он порылся в карманах, отыскал ключ, открыл дверь и вошел в квартиру. Постоял в прихожей, наслаждаясь тишиной. На коврике у его ног лежала кипа почты, но он, не обращая внимания на нее, устремился в гостиную. Достал из бара большой стакан и наполнил его виски. Сделав огромный глоток и поморщившись в ожидании, пока обжигающая жидкость стечет по горлу в желудок, он улыбнулся и взмахнул стаканом.
— Добро пожаловать домой, — причмокнул он от удовольствия языком.
Свободной рукой Миллер дотянулся до телефона, зажал трубку между ухом и плечом и набрал номер. После длинных гудков на другом конце провода отозвался женский голос.
— Я хотел бы поговорить с Филипом Дикинсоном, — сказал Миллер.
Ему ответили, что мистер Дикинсон занят на съемках.
— Передайте ему, пожалуйста, что звонил Миллер. Я выйду на работу завтра.
Женщина поблагодарила его за звонок и повесила трубку.
Миллер налил себе еще виски и со стаканом в руке пошел по коридорчику к другой двери. Отпер ее и вошел в комнату.
В комнате было темно, шторы все еще плотно задвинуты. Миллер помедлил у двери, наслаждаясь окутавшим его полумраком. Наконец он нашарил выключатель и зажег свет.
Под потолком вспыхнуло сразу несколько ламп дневного света, залив комнату холодным свечением.
Справа стоял большой письменный стол, за ним — бесконечные ряды картотеки.
Сверху, с металлического блюда на него смотрела отсеченная голова.
Миллер бросил взгляд на этот забрызганный кровью предмет и улыбнулся.
Глава 15
Труп был нагой.
Он сидел в углу комнаты на стуле с высокой спинкой. Голова, запрокинутая назад, открывала огромную рану, почти отделявшую голову от туловища. Кровь стекала по груди и животу к нижней части тела, которая была сильно изувечена.
Между ног трупа, поднятый, как при эрекции, был виден опухший, похожий на толстого червя орган, болезненно-бледного цвета, но тоже весь в крови. Рядом с головкой этого органа находилось что-то наподобие крошечных рук с загнутыми когтями на пальцах. Отдаленно напоминавшее бескровного уродливого головастика, существо открыло рот: в острых зубах застряли куски плоти, которую оно прогрызало, освободившись от тела хозяина.
Миллер с гордостью рассматривал свою работу. Это было одно из наиболее дерзких и великолепных изобретений, которые он когда-либо создавал. Оно использовалось при съемках фильма «Пришелец», которому он отдал два предшествующих года. Когда картина была готова к прокату в Штатах, начались разговоры о том, чтобы вырезать сцену, в которой это существо прогрызало себе путь, освобождаясь от хозяина, лежавшего на своей жене. После этого, по сценарию, оно должно было проникнуть во влагалище женщины и вызвать там подобное же кровавое опустошение, но эта последняя часть сцены в конце концов отправилась на полку. Но даже и после этого из-за ряда других омерзительных видеоэффектов, задуманных Миллером, картину запретили в США, и она впоследствии так и погибла, не дойдя до экрана. Но все равно Миллер был доволен тем, как сработали его эффекты. Он еще некоторое время любовался своей работой, потом перевел взгляд на другого обитателя комнаты.
Это была женщина.
Кожа у нее на лице была содрана, обнажив паутину мышц и сухожилий. Одна глазница пуста: глаз болтался на уровне щеки, удерживаемый ниточкой нерва. Рот открыт, внутри — остатки языка, отрезанного тем же ножом, которым так искусно освежевали лицо женщины.
Рядом с ней — какое-то обгоревшее тело.
Отрубленная нога, вся покрытая личинками червей, примостилась в углу комнаты, как стойка для зонтиков.
Около нее лежало туловище мужчины с толстыми щупальцами вместо ног; задушенное щупальцами, скрючилось изувеченное и окровавленное тельце ребенка.
Довольная улыбка не сходила с губ Миллера, пока он оглядывал свое произведение. При изготовлении каждого из щупалец была использована гидравлика в сочетании с проводами, и ему вместе с группой из шести технических специалистов потребовалось больше недели, чтобы подготовиться к съемке кадра, длившегося не более восьми секунд. И по сей день, в очередной раз смотря фильм, Миллер убеждался: проводов не видно, хотя ему было известно расположение каждого из них. Это была еще одна сцена, которой он справедливо гордился.
В кресле сидел мужчина с пробитой головой. Миллер изготовил голову из пустотелой формы, а потом наполнил ее говядиной, бутафорской кровью и бараньими мозгами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
— Обещайте, что явитесь через неделю для контрольного осмотра, — строго сказал Кук. — Это может оказаться крайне важным. А если почувствуете боль или жжение в глазах, немедленно возвращайтесь. Ради самого себя.
Миллер улыбнулся и протянул доктору руку; они тепло попрощались.
— Еще раз большое спасибо. — Миллер обернулся и поцеловал медсестру в щеку, заметив, как она зарделась.
— Я провожу вас до выхода, — сказал Кук.
— Не стоит.
— Таковы правила больницы. Сделайте хоть что-нибудь как положено.
Миллер кивнул и вышел вслед за хирургом из палаты.
В лифте Миллера так и подмывало протереть глаз, перед которым все вдруг поплыло, но, как только двери лифта открылись, резкость вернулась.
Когда Миллер с хирургом направлялись к выходу, навстречу им попались два санитара «Скорой помощи». Один торопливо катил по полированному полу вестибюля каталку, другой нес два пакета крови для переливания. За ними еле поспевала медсестра.
С улицы доносился вой сирен.
Электронное устройство, прикрепленное к лацкану халата Кука, начало подавать скрипучие сигналы, и доктор вздохнул.
— Кажется, мне прибавляется работы, — сказал он, протягивая на прощание правую руку.
Миллер крепко пожал ее и обернулся, провожая взглядом хирурга, пустившегося бегом по коридору. Некоторое время Миллер постоял у дверей главного входа, затем сошел по ступенькам на залитую солнцем улицу.
Он чуть не вскрикнул — ослепительное солнце ударило в глаза. Прикрыв глаза рукой и морщась от боли, он сделал несколько неуверенных шагов. Голова разламывалась. Глаза жгло, словно их тянули из глазниц раскаленными клещами.
Пришлось вернуться в спасительную тень вестибюля. Справа висело три телефона. Миллер подошел к одному из них и вызвал такси, чтобы ехать домой.
Он решил подождать машину в тени.
* * *
К тому времени, как он добрался до дома, солнце успело закатиться за гряду облаков, надвигавшихся с запада. Миллер прищурился, опасаясь даже обычного дневного света, но боли не было. Он порылся в карманах, отыскал ключ, открыл дверь и вошел в квартиру. Постоял в прихожей, наслаждаясь тишиной. На коврике у его ног лежала кипа почты, но он, не обращая внимания на нее, устремился в гостиную. Достал из бара большой стакан и наполнил его виски. Сделав огромный глоток и поморщившись в ожидании, пока обжигающая жидкость стечет по горлу в желудок, он улыбнулся и взмахнул стаканом.
— Добро пожаловать домой, — причмокнул он от удовольствия языком.
Свободной рукой Миллер дотянулся до телефона, зажал трубку между ухом и плечом и набрал номер. После длинных гудков на другом конце провода отозвался женский голос.
— Я хотел бы поговорить с Филипом Дикинсоном, — сказал Миллер.
Ему ответили, что мистер Дикинсон занят на съемках.
— Передайте ему, пожалуйста, что звонил Миллер. Я выйду на работу завтра.
Женщина поблагодарила его за звонок и повесила трубку.
Миллер налил себе еще виски и со стаканом в руке пошел по коридорчику к другой двери. Отпер ее и вошел в комнату.
В комнате было темно, шторы все еще плотно задвинуты. Миллер помедлил у двери, наслаждаясь окутавшим его полумраком. Наконец он нашарил выключатель и зажег свет.
Под потолком вспыхнуло сразу несколько ламп дневного света, залив комнату холодным свечением.
Справа стоял большой письменный стол, за ним — бесконечные ряды картотеки.
Сверху, с металлического блюда на него смотрела отсеченная голова.
Миллер бросил взгляд на этот забрызганный кровью предмет и улыбнулся.
Глава 15
Труп был нагой.
Он сидел в углу комнаты на стуле с высокой спинкой. Голова, запрокинутая назад, открывала огромную рану, почти отделявшую голову от туловища. Кровь стекала по груди и животу к нижней части тела, которая была сильно изувечена.
Между ног трупа, поднятый, как при эрекции, был виден опухший, похожий на толстого червя орган, болезненно-бледного цвета, но тоже весь в крови. Рядом с головкой этого органа находилось что-то наподобие крошечных рук с загнутыми когтями на пальцах. Отдаленно напоминавшее бескровного уродливого головастика, существо открыло рот: в острых зубах застряли куски плоти, которую оно прогрызало, освободившись от тела хозяина.
Миллер с гордостью рассматривал свою работу. Это было одно из наиболее дерзких и великолепных изобретений, которые он когда-либо создавал. Оно использовалось при съемках фильма «Пришелец», которому он отдал два предшествующих года. Когда картина была готова к прокату в Штатах, начались разговоры о том, чтобы вырезать сцену, в которой это существо прогрызало себе путь, освобождаясь от хозяина, лежавшего на своей жене. После этого, по сценарию, оно должно было проникнуть во влагалище женщины и вызвать там подобное же кровавое опустошение, но эта последняя часть сцены в конце концов отправилась на полку. Но даже и после этого из-за ряда других омерзительных видеоэффектов, задуманных Миллером, картину запретили в США, и она впоследствии так и погибла, не дойдя до экрана. Но все равно Миллер был доволен тем, как сработали его эффекты. Он еще некоторое время любовался своей работой, потом перевел взгляд на другого обитателя комнаты.
Это была женщина.
Кожа у нее на лице была содрана, обнажив паутину мышц и сухожилий. Одна глазница пуста: глаз болтался на уровне щеки, удерживаемый ниточкой нерва. Рот открыт, внутри — остатки языка, отрезанного тем же ножом, которым так искусно освежевали лицо женщины.
Рядом с ней — какое-то обгоревшее тело.
Отрубленная нога, вся покрытая личинками червей, примостилась в углу комнаты, как стойка для зонтиков.
Около нее лежало туловище мужчины с толстыми щупальцами вместо ног; задушенное щупальцами, скрючилось изувеченное и окровавленное тельце ребенка.
Довольная улыбка не сходила с губ Миллера, пока он оглядывал свое произведение. При изготовлении каждого из щупалец была использована гидравлика в сочетании с проводами, и ему вместе с группой из шести технических специалистов потребовалось больше недели, чтобы подготовиться к съемке кадра, длившегося не более восьми секунд. И по сей день, в очередной раз смотря фильм, Миллер убеждался: проводов не видно, хотя ему было известно расположение каждого из них. Это была еще одна сцена, которой он справедливо гордился.
В кресле сидел мужчина с пробитой головой. Миллер изготовил голову из пустотелой формы, а потом наполнил ее говядиной, бутафорской кровью и бараньими мозгами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68