А Линский ухмыляется непонятно.
Но тут нам всем не до этик-эстетик стало. В таможенный ангар входим. Пропустят нас таможенники – или проверять будут?…
Императору торговцы нужны, вот он с ними и нежничает. Три городских сектора подарил, неприкосновенностью для таможенников наделил. Даже исбисты к торговцам могут привязаться только после личного разрешения императора.
Но если принц уже обнаружил подмену Анны и шум поднял?…
Только бы пронесло!
А мы по ангару еле-еле ползем. Наконец-то таможенные площадки начинаются.
Таможенники нас мрачными взглядами провожают. Обидно им за державу. Как так, в самом деле: не золотоворотничковые, какие-то торговцы, вообще даже не имперцы – и вдруг без досмотра! Можно ребят понять. Но взгляды – что. На здоровье. Только бы проверять не стали!
А площадки уже кончаются, в туннель вползаем. Ух, пронесло…
И тут позади нас суматоха начинается!
Бегают таможенники, суетятся, кричат что-то, руками машут – и флаеры торговцев впереди нас останавливаются. Совсем. Намертво.
– Приехали… – говорю. – Разоблачили нашу Евочку…
– Может быть, это не из-за принца, а просто Шутемков слишком быстро узнал, что мы выходим из города вместе с торговцами? – Дымок говорит с надеждой.
Ну да, как же! Стали бы из-за генерала такой шум поднимать!
Бледнеет Линский. И Анна.
Да и я, наверно, просто себя не вижу…
Попались мы. В самый последний момент! Нам ведь только туннель пройти осталось!
– Может, рванем? – говорю. – Обойдем машины торговцев, и в туннель, и на шесть звуков! Нам бы только из туннеля выбраться!
– Не успеем, – Линский головой качает. – Если объявили тревогу, то автоматика не даст нам уйти. Блокирует выход раньше, чем мы успеем подняться по туннелю.
И тут из туннеля флаеры сыплются!
Один, второй, третий… Целая кавалькада, за два десятка. И все новенькие, чистенькие…
Принц это, чтоб его!
Не из-за нас таможенники суетились! Принца встречать готовились! Оттого и флаеры торговцев перед нами встали, что его пропускали! Мы-то думали, он уже в городе, а он только вернулся. Ох и отомстил же он нам за похищение Анны, сам того не ведая…
Через пару минут уже на поверхность выплываем.
Наконец-то из имперской столицы выбрались! Хоть и трех дней тут не пробыли, но мне эта столица уже вот уже где! Может, конечно, это у меня завышенные запросы, как интелы выражаются, и все такое – но уж какой есть. Не по мне это, когда люди в ошейниках, а в хозяевах отморозки.
Так что особой грусти от расставания как-то нет. Да и как тут загрустить, когда Анна рядом?
Линский с Дымком на пилотский местах, впереди. А нам с Анной кресла позади достались. Анна от плаща избавляется – и вид на мониторах я замечать перестал.
А она ко мне на плечо голову склоняет, прижимается теснее… а комбинезон этот на ней – действительно не толще слоя краски из распылителя… Хорошо, что в кресла в «Гарпии» не как на наших «Скатах», а европейские – большие, мягкие и с высокими спинками…
Только через пару минут я взмолился.
– Анна, – шепчу, еле от ее губ оторвавшись. – Лучше не надо… Я голову теряю, и…
Но она только улыбается – и снова меня целует. В глаза заглядывает – и мне на грудь голову опускает, а ловкие пальчики уже пряжку ремня теребят. И еще ниже ко мне склоняется…
Тут я даже шептать перестал. Только губы кусал, чтобы Линского с Дымком не смущать. Глаза закрыл, и лишь пальцы в ее шелковых волосах купал…
Но все когда-то кончается.
Прихожу я в себя потихоньку. Анна нежными пальчики снова с моей пряжкой возится. Потом голову поднимает, мне в глаза заглядывает.
– Так лучше? – губами шевелит беззвучно.
– Анна… – шепчу едва слышно. – Я… прости, я тебе все волосы растрепал…
Но она только смеется, шпильки из прически выхватывает, головой крутит – и волосы как золотой водопад разлетаются.
Прижимаю я ее к себе – и приоткрытые губы так и манят. Шаловливый язычок ловлю, на колени к себе ее перетаскиваю… Мне тоже хочется ее по-настоящему приласкать – да только где же у ее комбинезона застежки? Словно цельный…
– Анна, – шепчу. – Черт возьми, где же тут застежки…
Но она только беззвучным смехом заливается.
Ладно, поиграем… Тщательнее ее комбинезон обследую… нежно так… с чувством…
И тут на пульте тревога воет!
Это Шутемков нас настигает. Нашел время, блин…
Мы на полутора звуках идем. Гравам, конечно, все равно – хоть звук, хоть десять. А для корпуса флаера в нижних слоях атмосферы это крейсерская скорость. До Хоккайдо не одна тысяча кмов, ну мы и идем не спеша, чтобы корпуса лишний раз не изнашивать.
А вот генерал сейчас не в том настроении, чтобы об износе корпусов тревожиться. На двух с лишним звуках несется! И не один. Еще дюжина флаеров с ним. Все свои флаеры, что в столице были, собрал, что ли?
Тут и рация включается.
– Внимание! – голос Стокера из динамиков на пульте несется. – Группа имперских кораблей, немедленно прекратите сближение. Пересечение дистанции в тридцать кмов будет расценено как атака. Открываем огонь без дальнейших предупреждений.
Остальные флаеры торговцев скорость сбрасывают. Дымок тут же за штурвалы хватается, нашу «Гарпию» тоже останавливает.
Торговцы в боевой порядок выстраиваются. В оборонительный «коготь». В центре неповоротливый «Журавль», юркие «Гарпии» вокруг него и чуть впереди – словно лапа с выпущенными когтями перед ударом. Дымочек наш флаер тоже в «коготь» пристраивает.
Только жалкий этот «коготочек» получился – всего-то семь боевых флаеров… А у генерала – двенадцать машин. И не хрупкие европейские «Гарпии», а все кондовые девяностые «Скаты»! А генеральский «Скат» – так вообще бывший наш, на котором мы из Ангарска сбежали, мощнейший сто первый, со всеми наворотами!
И все генеральские флаеры ракетами под завязку нагружены. Они-то только с дикими роботами воюют. Это мы на Хоккайдо идем, почти без ракет… Против его группы наш «коготь», да еще с небоевым большегрузом в центре построения, даже ухмылки не вызывает…
И сбрасывать скорость генерал не собирается. Так и несется на нас на двух звуках.
– Группа имперских кораблей! – Стокер повторяет. – Вы пересекли границу в шестьдесят кмов. При сближении на тридцать кмов вы будете уничтожены.
Генерал в долгу не остается.
– Имел я вашу дистанцию в три щели в четыре круга! – орет. – Я тебе открою огонь, торгаш недоделанный! Лучше быстро выгрузи их мне и не выделывайся!
– Генерал Шутемков, вы пересекли границу в пятьдесят кмов, – Стокер ледяным голосом чеканит. И вдруг – совершенно спокойно, словно на улице случайно столкнулся: – Не понимаю, о ком вы говорите.
– О ком?! – генерал из себя выходит. – Об этих недоносках из нейтральных территорий! Эти…
– Простите, генерал, – Стокер его обрывает, – вы имеете в виду господина Линского и его сыновей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Но тут нам всем не до этик-эстетик стало. В таможенный ангар входим. Пропустят нас таможенники – или проверять будут?…
Императору торговцы нужны, вот он с ними и нежничает. Три городских сектора подарил, неприкосновенностью для таможенников наделил. Даже исбисты к торговцам могут привязаться только после личного разрешения императора.
Но если принц уже обнаружил подмену Анны и шум поднял?…
Только бы пронесло!
А мы по ангару еле-еле ползем. Наконец-то таможенные площадки начинаются.
Таможенники нас мрачными взглядами провожают. Обидно им за державу. Как так, в самом деле: не золотоворотничковые, какие-то торговцы, вообще даже не имперцы – и вдруг без досмотра! Можно ребят понять. Но взгляды – что. На здоровье. Только бы проверять не стали!
А площадки уже кончаются, в туннель вползаем. Ух, пронесло…
И тут позади нас суматоха начинается!
Бегают таможенники, суетятся, кричат что-то, руками машут – и флаеры торговцев впереди нас останавливаются. Совсем. Намертво.
– Приехали… – говорю. – Разоблачили нашу Евочку…
– Может быть, это не из-за принца, а просто Шутемков слишком быстро узнал, что мы выходим из города вместе с торговцами? – Дымок говорит с надеждой.
Ну да, как же! Стали бы из-за генерала такой шум поднимать!
Бледнеет Линский. И Анна.
Да и я, наверно, просто себя не вижу…
Попались мы. В самый последний момент! Нам ведь только туннель пройти осталось!
– Может, рванем? – говорю. – Обойдем машины торговцев, и в туннель, и на шесть звуков! Нам бы только из туннеля выбраться!
– Не успеем, – Линский головой качает. – Если объявили тревогу, то автоматика не даст нам уйти. Блокирует выход раньше, чем мы успеем подняться по туннелю.
И тут из туннеля флаеры сыплются!
Один, второй, третий… Целая кавалькада, за два десятка. И все новенькие, чистенькие…
Принц это, чтоб его!
Не из-за нас таможенники суетились! Принца встречать готовились! Оттого и флаеры торговцев перед нами встали, что его пропускали! Мы-то думали, он уже в городе, а он только вернулся. Ох и отомстил же он нам за похищение Анны, сам того не ведая…
Через пару минут уже на поверхность выплываем.
Наконец-то из имперской столицы выбрались! Хоть и трех дней тут не пробыли, но мне эта столица уже вот уже где! Может, конечно, это у меня завышенные запросы, как интелы выражаются, и все такое – но уж какой есть. Не по мне это, когда люди в ошейниках, а в хозяевах отморозки.
Так что особой грусти от расставания как-то нет. Да и как тут загрустить, когда Анна рядом?
Линский с Дымком на пилотский местах, впереди. А нам с Анной кресла позади достались. Анна от плаща избавляется – и вид на мониторах я замечать перестал.
А она ко мне на плечо голову склоняет, прижимается теснее… а комбинезон этот на ней – действительно не толще слоя краски из распылителя… Хорошо, что в кресла в «Гарпии» не как на наших «Скатах», а европейские – большие, мягкие и с высокими спинками…
Только через пару минут я взмолился.
– Анна, – шепчу, еле от ее губ оторвавшись. – Лучше не надо… Я голову теряю, и…
Но она только улыбается – и снова меня целует. В глаза заглядывает – и мне на грудь голову опускает, а ловкие пальчики уже пряжку ремня теребят. И еще ниже ко мне склоняется…
Тут я даже шептать перестал. Только губы кусал, чтобы Линского с Дымком не смущать. Глаза закрыл, и лишь пальцы в ее шелковых волосах купал…
Но все когда-то кончается.
Прихожу я в себя потихоньку. Анна нежными пальчики снова с моей пряжкой возится. Потом голову поднимает, мне в глаза заглядывает.
– Так лучше? – губами шевелит беззвучно.
– Анна… – шепчу едва слышно. – Я… прости, я тебе все волосы растрепал…
Но она только смеется, шпильки из прически выхватывает, головой крутит – и волосы как золотой водопад разлетаются.
Прижимаю я ее к себе – и приоткрытые губы так и манят. Шаловливый язычок ловлю, на колени к себе ее перетаскиваю… Мне тоже хочется ее по-настоящему приласкать – да только где же у ее комбинезона застежки? Словно цельный…
– Анна, – шепчу. – Черт возьми, где же тут застежки…
Но она только беззвучным смехом заливается.
Ладно, поиграем… Тщательнее ее комбинезон обследую… нежно так… с чувством…
И тут на пульте тревога воет!
Это Шутемков нас настигает. Нашел время, блин…
Мы на полутора звуках идем. Гравам, конечно, все равно – хоть звук, хоть десять. А для корпуса флаера в нижних слоях атмосферы это крейсерская скорость. До Хоккайдо не одна тысяча кмов, ну мы и идем не спеша, чтобы корпуса лишний раз не изнашивать.
А вот генерал сейчас не в том настроении, чтобы об износе корпусов тревожиться. На двух с лишним звуках несется! И не один. Еще дюжина флаеров с ним. Все свои флаеры, что в столице были, собрал, что ли?
Тут и рация включается.
– Внимание! – голос Стокера из динамиков на пульте несется. – Группа имперских кораблей, немедленно прекратите сближение. Пересечение дистанции в тридцать кмов будет расценено как атака. Открываем огонь без дальнейших предупреждений.
Остальные флаеры торговцев скорость сбрасывают. Дымок тут же за штурвалы хватается, нашу «Гарпию» тоже останавливает.
Торговцы в боевой порядок выстраиваются. В оборонительный «коготь». В центре неповоротливый «Журавль», юркие «Гарпии» вокруг него и чуть впереди – словно лапа с выпущенными когтями перед ударом. Дымочек наш флаер тоже в «коготь» пристраивает.
Только жалкий этот «коготочек» получился – всего-то семь боевых флаеров… А у генерала – двенадцать машин. И не хрупкие европейские «Гарпии», а все кондовые девяностые «Скаты»! А генеральский «Скат» – так вообще бывший наш, на котором мы из Ангарска сбежали, мощнейший сто первый, со всеми наворотами!
И все генеральские флаеры ракетами под завязку нагружены. Они-то только с дикими роботами воюют. Это мы на Хоккайдо идем, почти без ракет… Против его группы наш «коготь», да еще с небоевым большегрузом в центре построения, даже ухмылки не вызывает…
И сбрасывать скорость генерал не собирается. Так и несется на нас на двух звуках.
– Группа имперских кораблей! – Стокер повторяет. – Вы пересекли границу в шестьдесят кмов. При сближении на тридцать кмов вы будете уничтожены.
Генерал в долгу не остается.
– Имел я вашу дистанцию в три щели в четыре круга! – орет. – Я тебе открою огонь, торгаш недоделанный! Лучше быстро выгрузи их мне и не выделывайся!
– Генерал Шутемков, вы пересекли границу в пятьдесят кмов, – Стокер ледяным голосом чеканит. И вдруг – совершенно спокойно, словно на улице случайно столкнулся: – Не понимаю, о ком вы говорите.
– О ком?! – генерал из себя выходит. – Об этих недоносках из нейтральных территорий! Эти…
– Простите, генерал, – Стокер его обрывает, – вы имеете в виду господина Линского и его сыновей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121