11.97 г.
БУНКЕР ДЛЯ ГЕНИЯ
Корреспондент «СМ» побывал в штаб-квартире Национал-Большевистской партии России. И узнал, что Эдуард Лимонов собирается выпускать пиво имени себя…
— Народ, тренировки сегодня не будет. Сейчас мы пойдем в зал и прослушаем ряд телег. Эдуард хочет говорить.
…В Бункер меня привел с революционной манифестации Эдуард Лимонов, к которому я привязался на Васильевском спуске. Писатель, весь в черном (кожаный пиджак с сербским орлом, вязаная шапочка на седом ежике), оказался неожиданно молодым и маленького роста. "Тридцатилетний юноша", как он назвал сам себя в «Эдичке», без видимых затруднений стал пятидесятипятилетним юношей. По пути приняв на себя (зачем?) крест вождя.
Поспеть за ним трудно. С акции он, окруженный толпою черных мальчиков, бежит вдоль Москва-реки «домой», по дороге перескакивая через трубы теплотрассы и угощая спутников водкой из гербовой фляжки. Под нее у вашего корреспондента и родился первый вопрос:
— А почему бы вам не выпускать водку «Лимонка»?
— О, это целая история. Мы хотели ее в производство запустить, но там свои сложности, коммерческие… Государство за водочным рынком следит очень, а мы и так на полулегальном положении.
— Вождь, а может, пиво «Лимонка» попробовать выпускать? — подает идею мальчик в буденновке.
— Да, мысль. Пиво — это хорошо!
Несколько отставшие на первом километре, нас догоняют члены партии постарше и порассудительней. Я слышу за плечами: "…Да. Я на эту тему как раз готовлю один очень интересный религиозный манифест…"
Оборачиваюсь. Это идет человек номер два в Национал-Большевистской партии, полиглот о девяти языках и просто философ Александр Дугин (час назад виртуозно, по-французски обкладывавший из колонны французское посольство в мегафон). Похожий на Константина Эрнста, толстый и с детскими глазами.
ПРИЮТ СПОКОЙСТВИЯ, ТРУДОВ И ВДОХНОВЕНЬЯ
Дом желтого цвета на Фрунзенской. В верхних его этажах- прокуратура. В подвале живет штаб НБП. На всю партию есть два ключа от штаба, и они не у Лимонова. На сварной двери маленькая надпись: «Арктогея». Название почему-то не партии, а дугинского издательства. Издаются (и продаются прямо при входе) здесь книги лично близких Дугину авторов — Генона, Эволы, Кастанеды, Хейдеггера, а также — самого Дугина и творцов-партийцев.
Свой штаб «нацболы» называют гордо Бункером. В Бункере они живут уже третий год. Комнат в нем столько, что хватило бы на десяток латвийских партий правящей коалиции. Здесь же редакция «Лимонки», актовый и спортивный залы.
— Деньги за газету! — приказывает вождь мальчишам-распространителям. Мальчиши сдают. На митинге «Лимонку» продавали по тысяче за номер.
— …Что? Только сорок номеров, что ли? Деньги!
Мальчишки снова копаются в карманах и сдают еще. Тяжело все-таки с детьми.
При желании в Бункере можно обучить целую тысячу революционеров. Есть где хранить гранатометы, автоматы и агитплакаты. На стенах — только покрасить- можно было бы разместить "Устав НБП", "Порядок приема в НБП" и прочие полезные материалы. Но пока штаб выглядит как разросшаяся комната подростка-металлиста. Муссолини, Че Гевары и Лимоновы громоздятся на стенках. С полов не убрана цементная крошка. В таких подвалах живут, скорее, не партии, а тусовки.
МАРШ ВОЛКОДАВОВ
— Поздравляю всех с успехом. Мы наконец добились того, что нас начинают принимать всерьез. На проведенном митинге самой молодой и многочисленной силой были менты. А после них — мы.
Так Лимонов начал свое отеческое слово к партии, разместившейся на пачках партлитературы.
— Мы составили коалицию с двумя очень раскрученными партиями — "Союзом офицеров" и "Трудовой Россией"… Они сами предложили блок, и он нам очень нужен… Несмотря на то, что Виктор Иванович Анпилов очень милый, хороший человек, он все-таки не совсем националист, как и его организация. Единственная современная радикальная партия в России — это мы…
— На выборах-99 нашему блоку все аналитики пророчат 10 процентов. Теперь нам остается только занять ту нишу радикальной оппозиции, которая имеет свои 10–15 процентов во всех странах, как во Франции или Италии, так и в Польше… Каждый из сидящих здесь может стать депутатом Думы (корреспондент «СМ» тут сильно призадумался)… Тем более, что зюгановская дума сейчас уже ордена от Ельцина принимает- это пи…ц!
— Подписные листы собираются слабо!.. Вот так. У меня все. Да, раньше у нас по праздникам пили. Но это… неправильно. А за пределами здания — пожалуйста. Александр Гельевич, вы?
Дугин, поднимаясь: "Ну, буквально пару слов…" (Следует часовая продвинутая речь о том, какая интересная вещь национал-большевизм.)
По окончании «минутки» писатель Лимонов выходит из зала. На нем висит девочка-анархистка и настаивает: "Ну надо же организовывать вооруженные отряды сопротивления по всей стране…" Лимонов объясняет, что сначала надо иметь социальную поддержку. А то народ не поймет юных герильеро.
— У нас в Латвии коммунистическая идеология запрещена. Не то что национал-большевистская. Что бы вы хотели сказать своим поклонникам в Риге?
— Мы сами работаем в полулегальных условиях. Финансовой поддержки нет, акции наши замалчиваются, вот недавно бомбу у нас взрывали. А вот рижские товарищи могли бы организовать "Кружок любителей Лимонова"… Кстати, у меня с собой партийный гимн есть, в двух вариантах. Сейчас послушаем.
На мотив, похожий одновременно на "Хорст Вес-сель" и на гимн Иностранного легиона, звучит: "Бритый затылок, черный рукав — это идет молодой волкодав! И от тайги до британских морей русская нация всех сильней!"
— А почему у партии XXI века немецкий марш 30-х?
— А они, немецкие марши, очень подъемные…
— А вы разве волкодав, Эдуард Вениаминович?
— Нет…
Волкодав, конечно, не он. Низкорослые хайрастые (или лысые) волкодавы уже нарезают сало в отдельном закуточке, затянутом маскировочной сетью. А он, писатель, — вождь.
— Лимонов — культовая фигура нонконформной интеллигенции, — поясняет Дугин.
Председатели собираются уходить. В толпе мелькает, тоже маленький, Паук — Троицкий, идеолог "Коррозии металла". Бородатый юноша берет гитару и начинает петь. Окрестности Бункера кишат национал-большевиками, буквально понявшими распоряжение "пить за пределами".
— Главное — напоминать о себе. Когда мы выведем на улицы России десять тысяч человек, считайте, власть мы уже взяли…
Вечером по московским каналам шли новости. Хотя во время манифестации повернуться было некуда от видеокамер, «радикалов» (несколько секунд) показывали только по ОРТ…
Виктор Мараховский
* * *
ДЕМОНСТРАЦИЯ
А. Митрофанов в "Вечерней Москве" и В. Мараховский в рижской газете «СМ» оба верно уловили пульс демонстрации 7 ноября 97 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
БУНКЕР ДЛЯ ГЕНИЯ
Корреспондент «СМ» побывал в штаб-квартире Национал-Большевистской партии России. И узнал, что Эдуард Лимонов собирается выпускать пиво имени себя…
— Народ, тренировки сегодня не будет. Сейчас мы пойдем в зал и прослушаем ряд телег. Эдуард хочет говорить.
…В Бункер меня привел с революционной манифестации Эдуард Лимонов, к которому я привязался на Васильевском спуске. Писатель, весь в черном (кожаный пиджак с сербским орлом, вязаная шапочка на седом ежике), оказался неожиданно молодым и маленького роста. "Тридцатилетний юноша", как он назвал сам себя в «Эдичке», без видимых затруднений стал пятидесятипятилетним юношей. По пути приняв на себя (зачем?) крест вождя.
Поспеть за ним трудно. С акции он, окруженный толпою черных мальчиков, бежит вдоль Москва-реки «домой», по дороге перескакивая через трубы теплотрассы и угощая спутников водкой из гербовой фляжки. Под нее у вашего корреспондента и родился первый вопрос:
— А почему бы вам не выпускать водку «Лимонка»?
— О, это целая история. Мы хотели ее в производство запустить, но там свои сложности, коммерческие… Государство за водочным рынком следит очень, а мы и так на полулегальном положении.
— Вождь, а может, пиво «Лимонка» попробовать выпускать? — подает идею мальчик в буденновке.
— Да, мысль. Пиво — это хорошо!
Несколько отставшие на первом километре, нас догоняют члены партии постарше и порассудительней. Я слышу за плечами: "…Да. Я на эту тему как раз готовлю один очень интересный религиозный манифест…"
Оборачиваюсь. Это идет человек номер два в Национал-Большевистской партии, полиглот о девяти языках и просто философ Александр Дугин (час назад виртуозно, по-французски обкладывавший из колонны французское посольство в мегафон). Похожий на Константина Эрнста, толстый и с детскими глазами.
ПРИЮТ СПОКОЙСТВИЯ, ТРУДОВ И ВДОХНОВЕНЬЯ
Дом желтого цвета на Фрунзенской. В верхних его этажах- прокуратура. В подвале живет штаб НБП. На всю партию есть два ключа от штаба, и они не у Лимонова. На сварной двери маленькая надпись: «Арктогея». Название почему-то не партии, а дугинского издательства. Издаются (и продаются прямо при входе) здесь книги лично близких Дугину авторов — Генона, Эволы, Кастанеды, Хейдеггера, а также — самого Дугина и творцов-партийцев.
Свой штаб «нацболы» называют гордо Бункером. В Бункере они живут уже третий год. Комнат в нем столько, что хватило бы на десяток латвийских партий правящей коалиции. Здесь же редакция «Лимонки», актовый и спортивный залы.
— Деньги за газету! — приказывает вождь мальчишам-распространителям. Мальчиши сдают. На митинге «Лимонку» продавали по тысяче за номер.
— …Что? Только сорок номеров, что ли? Деньги!
Мальчишки снова копаются в карманах и сдают еще. Тяжело все-таки с детьми.
При желании в Бункере можно обучить целую тысячу революционеров. Есть где хранить гранатометы, автоматы и агитплакаты. На стенах — только покрасить- можно было бы разместить "Устав НБП", "Порядок приема в НБП" и прочие полезные материалы. Но пока штаб выглядит как разросшаяся комната подростка-металлиста. Муссолини, Че Гевары и Лимоновы громоздятся на стенках. С полов не убрана цементная крошка. В таких подвалах живут, скорее, не партии, а тусовки.
МАРШ ВОЛКОДАВОВ
— Поздравляю всех с успехом. Мы наконец добились того, что нас начинают принимать всерьез. На проведенном митинге самой молодой и многочисленной силой были менты. А после них — мы.
Так Лимонов начал свое отеческое слово к партии, разместившейся на пачках партлитературы.
— Мы составили коалицию с двумя очень раскрученными партиями — "Союзом офицеров" и "Трудовой Россией"… Они сами предложили блок, и он нам очень нужен… Несмотря на то, что Виктор Иванович Анпилов очень милый, хороший человек, он все-таки не совсем националист, как и его организация. Единственная современная радикальная партия в России — это мы…
— На выборах-99 нашему блоку все аналитики пророчат 10 процентов. Теперь нам остается только занять ту нишу радикальной оппозиции, которая имеет свои 10–15 процентов во всех странах, как во Франции или Италии, так и в Польше… Каждый из сидящих здесь может стать депутатом Думы (корреспондент «СМ» тут сильно призадумался)… Тем более, что зюгановская дума сейчас уже ордена от Ельцина принимает- это пи…ц!
— Подписные листы собираются слабо!.. Вот так. У меня все. Да, раньше у нас по праздникам пили. Но это… неправильно. А за пределами здания — пожалуйста. Александр Гельевич, вы?
Дугин, поднимаясь: "Ну, буквально пару слов…" (Следует часовая продвинутая речь о том, какая интересная вещь национал-большевизм.)
По окончании «минутки» писатель Лимонов выходит из зала. На нем висит девочка-анархистка и настаивает: "Ну надо же организовывать вооруженные отряды сопротивления по всей стране…" Лимонов объясняет, что сначала надо иметь социальную поддержку. А то народ не поймет юных герильеро.
— У нас в Латвии коммунистическая идеология запрещена. Не то что национал-большевистская. Что бы вы хотели сказать своим поклонникам в Риге?
— Мы сами работаем в полулегальных условиях. Финансовой поддержки нет, акции наши замалчиваются, вот недавно бомбу у нас взрывали. А вот рижские товарищи могли бы организовать "Кружок любителей Лимонова"… Кстати, у меня с собой партийный гимн есть, в двух вариантах. Сейчас послушаем.
На мотив, похожий одновременно на "Хорст Вес-сель" и на гимн Иностранного легиона, звучит: "Бритый затылок, черный рукав — это идет молодой волкодав! И от тайги до британских морей русская нация всех сильней!"
— А почему у партии XXI века немецкий марш 30-х?
— А они, немецкие марши, очень подъемные…
— А вы разве волкодав, Эдуард Вениаминович?
— Нет…
Волкодав, конечно, не он. Низкорослые хайрастые (или лысые) волкодавы уже нарезают сало в отдельном закуточке, затянутом маскировочной сетью. А он, писатель, — вождь.
— Лимонов — культовая фигура нонконформной интеллигенции, — поясняет Дугин.
Председатели собираются уходить. В толпе мелькает, тоже маленький, Паук — Троицкий, идеолог "Коррозии металла". Бородатый юноша берет гитару и начинает петь. Окрестности Бункера кишат национал-большевиками, буквально понявшими распоряжение "пить за пределами".
— Главное — напоминать о себе. Когда мы выведем на улицы России десять тысяч человек, считайте, власть мы уже взяли…
Вечером по московским каналам шли новости. Хотя во время манифестации повернуться было некуда от видеокамер, «радикалов» (несколько секунд) показывали только по ОРТ…
Виктор Мараховский
* * *
ДЕМОНСТРАЦИЯ
А. Митрофанов в "Вечерней Москве" и В. Мараховский в рижской газете «СМ» оба верно уловили пульс демонстрации 7 ноября 97 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113