— А я почувствовал, — потер голову Брогл.
Мгера чуть не опрокинула Фавиллу и весьма несолидно для матери-настоятельницы понеслась к дверям аббатства.
— Мама, мама! Падают! Падают! — кричала она на бегу.
За ней, смеясь, крича и толкаясь, побежали малыши.
Первой в кухню ворвалась Мгера. Она с трудом удержала равновесие. Филорн подхватила ее, но их обеих чуть не сшибли с ног ворвавшиеся за Мгерой малыши.
Трей вскарабкался на лапы Мгере, перескочил к Филорн и завопил:
— Филорн, мэм, осенние яблоки падают!
Мгера поддержала Филорн, но Трей по инерции сорвался и плюхнулся головой в пирог.
— Хорош, хорош, — приговаривал брат Бобб, под смех малышни выуживая ежонка из пирога.
Блек и Слек плескались в пруду. Заметив приближение Филорн и Мгеры, они вылезли на берег и вежливо махнули хвостами.
— Осенние яблоки начали падать, я сама видела, — сообщила Мгера. — Что нужно делать?
— Только ждать, — вздохнула Слек. — Мы будем следить со стены, не сомневайся. А ты занимайся своими делами. Как что заметим, сразу дадим вам знать.
— Спасибо, Слек, но мы пойдем на стену с вами.
— Не надо этого делать, — возразила Блек. — Командор вряд ли нас за это похвалит. Стену уж оставь нам.
— Командора я беру на себя, — заверила Мгера. — Мы идем с вами. Мама, скажи Фавилле, чтобы нам туда носили еду, и попроси кротоначальницу прислать одеяла для всех.
Одеяла на крепостную стену принес Гундил. Он вручил Мгере мягкое розовое.
— Хурр, мать-настоятельница, это для тебя. Я уж тут побуду с вами.
— Спасибо, Гундил. Извини, что у меня в последнее время для тебя остается так мало времени.
Гундил потерся головой об ее лапу:
— Хурр-хурр, дела аббатства, понятно, понятно. Ничего, потом легче будет и время найдется.
Мгера хлопнула лапой но одеялу, приглашая крота сесть рядом.
— Вот уже немножко нашлось. Что это у тебя?
Гундил вытащил книжку аббатисы Песенки, завернутую зелеными полосками.
— Хурр, плохо у меня с чтением, мать-аббатиса. А послушать люблю. Кроты любят слушать, когда им читают, хурр.
Мгера сняла полоски с книги.
— Откуда начнем чтение? И перестань называть меня матерью. Мгерой меня зовут, ты ведь не забыл?
— Не-ет, не забыл, — расплылся Гундил в улыбке. — С начала начнем, хурр.
И Мгера прочла первую строку:
— «Я, Песенка, мать-настоятельница аббатства Рэдволл, оставляю эти записки для того, кто займет мой пост после меня.
Скромность — обязательное свойство настоятеля аббатства;
терпение — обязательное свойство настоятеля аббатства;
мудрость — обязательное свойство настоятеля аббатства;
понимание — обязательное свойство настоятеля аббатства;
доброта — обязательное свойство настоятеля аббатства;
сила — обязательное свойство настоятеля аббатства…»
Мгера хлопнула по непробиваемому рабочему когтю крота.
— Вот они все, эти основные «осны». А дальше — смелость, сочувствие, справедливость, решимость… список длинный, все читать?
Гундил в ответ царапнул лапу Мгеры — нежно, чтобы не повредить.
— Ххурр… только последнюю строчку. Она мне больше всех нравится.
Мгера заглянула в самый конец.
— «Я выбираю в настоятельницы Мгеру», — прочитала она каракули, резко отличающиеся от аккуратного почерка Песенки.
Со своего наблюдательного поста они хорошо видели надгробие Крегги. Мгера посмотрела туда.
— Представь себе, сколько усилий приложила Крегга, чтобы это написать. Смотри… — Она выбрала одну из полосок. Тем же почерком написанные буквы ЯВВНМ. — Эту полоску я должна была найти последней… Не плачь, друг, Крегге бы это не понравилось.
— Но Крегга такое чудесное существо… Хурр. Жаль, что ее больше нет с нами.
Рукки Гарж и Командор сидели рядышком на берегу. Целительница стукнула суковатой палкой по валуну.
— Хах-х, Дейна, зверь здоровый, здесь, здесь сядь.
Дейна повиновался и терпеливо сидел, пока она скребла и мяла его физиономию.
— Ну, малец, — обратилась она к Командору, — глянь теперь.
Командор посмотрел на морду Дейны, протер глаза, снова посмотрел. Схватил его голову двумя лапами, ощупал, обнюхал…
— Рукки, королева, не поверил бы, если б не увидел. Ни следа ведь не осталось, ни отметинки! Это чудо!
— Хи-и, хи-и… — Древняя старуха застеснялась, как девочка. — А покажи нам, где у тебя родинка была, Дейна.
Дейна протянул Командору правую лапу. Лапа как лапа, никаких отметок, вся темная.
— Но ведь… — Командор поскреб хвост. — Чтоб мои усы утонули, вот ведь, а?! Дейна, друг, как это она сделала, а?
Бывший Тагеранг и сам смотрел на свою лапу, как будто ее впервые увидел.
— Не знаю, Командор. Я ведь спал почти все время. Но когда не спал, жгло как огнем, и лапу и морду.
Рукки хлопнула его по лапе палкой.
— Хах-х, зато теперь не болит.
— Совсем не болит! — И Дейна с силой хлопнул лапами.
Старая колдунья треснула Дейну палкой в грудь, туда, куда вошла стрела. Дейна даже не дрогнул.
— Никаких заплат, все новое, — похвасталась старуха-целительница. Она указала палкой на валун: — Вон тот.
Дейна обхватил валун лапами и легко зашвырнул на середину потока. Брызги упали на сидящих на берегу. Рукки вытерла морду и указала на воду:
— Положи на место.
Дейна нырнул и появился с валуном.
— Хах-х, сильный, сильный речной пес.
Она велела Дейне присесть рядом. Командор одобрительно хлопнул его по плечу:
— Ведь расскажешь — не поверят!
— Спасибо, Рукки, ты спасла мне жизнь! — Растроганный Дейна полез к целительнице с объятиями.
Она встретила его палкой:
— Не прикасайся ко мне! Никто не смеет до меня дотрагиваться. Иди в пещеру, вытащи из стены свой нож и проваливай.
Обиженный Дейна стоял, опустив голову и лапы. Вредная старуха похлопала его по хвосту палкой:
— Хи-хи-хи-их-х-х! Но возвращайся, когда научишься варить суп лучше, чем Командор. Рукки тогда рада будет тебя увидеть.
Два дня и три ночи держали вахту на крепостной стене сестры-выдры Слек и Блек, Филорн с Мгерой. Иной раз все население толпилось на стене, за исключением брата Бобба и поваров, занятых на кухне. Здесь пели песни и слушали легенды, здесь делились новостями и играли дети. Малышне не смог испортить настроения даже строгий надзор сестры Алканет, настоявшей на том, чтобы детишек связали веревкой. Иначе обязательно свалятся, уверяла Алканет.
Последнюю вахту третьей ночи несли Фавилла, Брогл, Филорн и Бурак. Они сидели у огня, завернувшись в одеяла, и негромко беседовали. Беспокойный Бурак вызвался сходить помочь на кухне, но его не пустили.
— Ну и тьфу на вашу кухню. Этот старый пузан Бобб душу вытрясет, пока там надрываешься, хвост отъест, во. Того не трогай, этого не касайся, отойди от пирожков, не подходи к пудингу… Когда наконец жрать принесут, во-во-во? Брюхо возмущается, гудит и стонет, мочи нет терпеть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69