Но мыслящее, воспринимающее реальность "я" действительно было мной.
Город тоже показался мне незнакомый. Множество машин, маленькая комната-коробка, бытовая техника и электроприборы – я ничего этого не знала. А потом я поняла, что меня не было в этом мире двадцать пять лет. Двадцать пять лет, которые пролетели для меня в мгновение ока! Я вдруг осознала, что душа, покинувшая мое тело два десятка лет назад, теперь воплотилась в новом обличье. Маи Такано... Бедная девочка, ей пришлось пожертвовать ради меня своим телом.
Мое сознание проявилось еще до того, как Маи родила меня. Я была незаметной крошечной частицей, но зерно по имени Садако, очутившись в матке, сразу же пустило ростки. Чем больше я становилась, тем сильнее мое сознание влияло на Маи. И к концу седьмого дня, когда я вот-вот уже должна была родиться, я полностью захватила власть над разумом девушки.
Я смотрела на мир одновременно изнутри и снаружи: глазами матери и глазами эмбриона. Я слышала и действовала за двоих. Своими маленькими ручками я касалась мягких стенок яйцевода, гладила их волнистую поверхность.
Время моего рождения приближалось, и меня начал мучить вопрос, что произойдет с телом Маи, после того, как я выберусь на свет. Вернется ли в него душа девушки, сможет ли оно и дальше существовать без меня? Чем больше я размышляла над этим, тем очевидней становилось, что это невозможно. Тело Маи было всего лишь коконом. И как бабочка оставляет свой кокон и улетает на цветочную поляну, так и я должна была улететь. Значит, нужно было придумать, что делать дальше с оболочкой, которая станет абсолютно бесполезной после моего рождения. Разумеется, прежде всего я заботилась о себе, но, честно говоря, к тому моменту мне уже стало ясно, что на самом-то деле девушка умерла в тот миг, когда я вторглась в ее тело в виде вируса.
Итак, нужно было решить, где же мне лучше всего родиться. Если бы Маи родила меня в своей комнате, то мне пришлось бы решать проблему: разлагающийся труп в квартире. Судя по тому, как быстро я развивалась внутри матки, после рождения мне хватило бы нескольких дней, чтобы повзрослеть. Мне было необходимо жилье. Самым подходящим вариантом была квартира Маи.
Значит, я должна была родиться в таком месте, где, во-первых, меня никто не увидит, а во-вторых, я смогу оставить там свой «кокон» и спокойно вернуться в квартиру. Знакомая Вам крыша идеально подходила для моей затеи. Я рассчитала, что оболочка останется на дне вентиляционной шахты, и до тех пор, пока тело Маи не обнаружат, я смогу пользоваться ее жилищем.
Роды вот-вот должны были начаться. Управляя девушкой изнутри, я осуществила все необходимые приготовления. Мы отправились на крышу поздно ночью. Руками Маи я привязала к железной сетке веревку, и мы начали спускаться в шахту. Руки девушки скользили, и в какой-то момент она сорвалась вниз и сломала лодыжку, но, к счастью, это никак не повлияло на ее способность родить меня. Материнское лоно как таковое не пострадало, и в назначенный срок я появилась на свет. Я вылезла из матки через влагалище. Помогая себе ртом и руками, оторвала пуповину и обтерлась полотенцем, которое, с помощью Маи, предусмотрительно захватила с собой.
Я родилась рано утром, незадолго до рассвета. Немного придя в себя, я взглянула наверх и только тут поняла, насколько это место напоминает тот колодец, в котором я встретила свою смерть.
Боги словно хотели провести меня через обряд инициации. Думаю, это было божественное испытание. Для того чтобы выжить в этом новом для меня мире, я прежде всего должна была самостоятельно выбраться из этой дыры. Это оказалось не таким уж сложным делом. Сверху свисала веревка, и я довольно быстро забралась по ней наверх и оказалась на крыше. Восточный край неба уже начинал светлеть. Город пробуждался. Я стояла на крыше и жадно втягивала в себя воздух, чувствуя, как с каждым вдохом ко мне возвращается жизнь!
Через неделю я повзрослела. Я развилась до того возраста, в котором двадцать пять лет назад умерла. Непонятным образом во мне сохранились все воспоминания из прошлой жизни. Я помнила свою родину – местечко Сасикидзи на Идзуосиме. Помнила нашу с мамой кочевую жизнь, все эти опыты, которые отец проводил над нею. Я помнила постаревшего отца, которого навещала в санатории... Наверное, все-таки человеческая память хранится не в мозгу, а в генах.
Но кое-что во мне изменилось. Сначала я чувствовала это только интуитивно, но теперь я знаю точно – я стала другой. Я превратилась в настоящего гермафродита. Раньше у меня были только тестикулы, но, переродившись, я приобрела матку. Теперь я – двуполое существо. Скажу Вам больше, моя мужская половина может эякулировать. Это новое чувство я испытала во время нашей с Вами близости...
Дочитав до этого места, Мияшта оторвался от письма и уставился на Андо. «Сейчас начнет издеваться», – тоскливо подумал Андо и рявкнул:
– Чего смотришь? Читай дальше.
Но Мияшта вовсе не собирался издеваться.
– Двуполое существо. Только представь себе, что она... или вернее, оно может иметь детей без совокупления. Представил? Теперь подумай о последствиях...
На земле существуют некоторые простейшие организмы, которые могут размножаться без совокупления. Например, у червей тело поделено на две части – на мужскую и на женскую, и они могут откладывать оплодотворенные яйца. Одноклеточные организмы, размножающиеся делением, тоже относятся к категории бесполых. Ребенок, родившийся не от совокупления мужчины и женщины, а от двуполого существа, наследует гены своего единственного родителя. Другими словами, Садако родит точную свою копию. Еще одну Садако. Конечно, при условии, что она вообще сможет родить.
– Если она не врет, тогда... – глаза Андо беспокойно забегали, – тогда она больше не человек. Она какой-то новый биологический вид. Результат чудовищной мутации, которая произошла, можно сказать, прямо у нас на глазах!
Андо продолжал раскручивать логическую цепочку.
Каким образом Садако собирается укреплять свои позиции в качестве нового биологического вида? Ведь она единственная в своем роде – только она мутировала, в то время как все остальные остались на предыдущей стадии развития.
Предположим, что есть стадо, состоящее из тысячи белых овец и одной черной. У черной овцы нет иного выбора, кроме как совокупляться с белыми. В лучшем случае в результате этого совокупления родится серая овца, но вполне возможно, что и белая. Нетрудно угадать, что через три-четыре поколения такая отличительная особенность, как шерсть черного цвета, просто сойдет на нет. Если в стаде не будет как минимум двух разнополых черных овец, то очень скоро их, если так можно выразиться, род окончательно исчезнет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Город тоже показался мне незнакомый. Множество машин, маленькая комната-коробка, бытовая техника и электроприборы – я ничего этого не знала. А потом я поняла, что меня не было в этом мире двадцать пять лет. Двадцать пять лет, которые пролетели для меня в мгновение ока! Я вдруг осознала, что душа, покинувшая мое тело два десятка лет назад, теперь воплотилась в новом обличье. Маи Такано... Бедная девочка, ей пришлось пожертвовать ради меня своим телом.
Мое сознание проявилось еще до того, как Маи родила меня. Я была незаметной крошечной частицей, но зерно по имени Садако, очутившись в матке, сразу же пустило ростки. Чем больше я становилась, тем сильнее мое сознание влияло на Маи. И к концу седьмого дня, когда я вот-вот уже должна была родиться, я полностью захватила власть над разумом девушки.
Я смотрела на мир одновременно изнутри и снаружи: глазами матери и глазами эмбриона. Я слышала и действовала за двоих. Своими маленькими ручками я касалась мягких стенок яйцевода, гладила их волнистую поверхность.
Время моего рождения приближалось, и меня начал мучить вопрос, что произойдет с телом Маи, после того, как я выберусь на свет. Вернется ли в него душа девушки, сможет ли оно и дальше существовать без меня? Чем больше я размышляла над этим, тем очевидней становилось, что это невозможно. Тело Маи было всего лишь коконом. И как бабочка оставляет свой кокон и улетает на цветочную поляну, так и я должна была улететь. Значит, нужно было придумать, что делать дальше с оболочкой, которая станет абсолютно бесполезной после моего рождения. Разумеется, прежде всего я заботилась о себе, но, честно говоря, к тому моменту мне уже стало ясно, что на самом-то деле девушка умерла в тот миг, когда я вторглась в ее тело в виде вируса.
Итак, нужно было решить, где же мне лучше всего родиться. Если бы Маи родила меня в своей комнате, то мне пришлось бы решать проблему: разлагающийся труп в квартире. Судя по тому, как быстро я развивалась внутри матки, после рождения мне хватило бы нескольких дней, чтобы повзрослеть. Мне было необходимо жилье. Самым подходящим вариантом была квартира Маи.
Значит, я должна была родиться в таком месте, где, во-первых, меня никто не увидит, а во-вторых, я смогу оставить там свой «кокон» и спокойно вернуться в квартиру. Знакомая Вам крыша идеально подходила для моей затеи. Я рассчитала, что оболочка останется на дне вентиляционной шахты, и до тех пор, пока тело Маи не обнаружат, я смогу пользоваться ее жилищем.
Роды вот-вот должны были начаться. Управляя девушкой изнутри, я осуществила все необходимые приготовления. Мы отправились на крышу поздно ночью. Руками Маи я привязала к железной сетке веревку, и мы начали спускаться в шахту. Руки девушки скользили, и в какой-то момент она сорвалась вниз и сломала лодыжку, но, к счастью, это никак не повлияло на ее способность родить меня. Материнское лоно как таковое не пострадало, и в назначенный срок я появилась на свет. Я вылезла из матки через влагалище. Помогая себе ртом и руками, оторвала пуповину и обтерлась полотенцем, которое, с помощью Маи, предусмотрительно захватила с собой.
Я родилась рано утром, незадолго до рассвета. Немного придя в себя, я взглянула наверх и только тут поняла, насколько это место напоминает тот колодец, в котором я встретила свою смерть.
Боги словно хотели провести меня через обряд инициации. Думаю, это было божественное испытание. Для того чтобы выжить в этом новом для меня мире, я прежде всего должна была самостоятельно выбраться из этой дыры. Это оказалось не таким уж сложным делом. Сверху свисала веревка, и я довольно быстро забралась по ней наверх и оказалась на крыше. Восточный край неба уже начинал светлеть. Город пробуждался. Я стояла на крыше и жадно втягивала в себя воздух, чувствуя, как с каждым вдохом ко мне возвращается жизнь!
Через неделю я повзрослела. Я развилась до того возраста, в котором двадцать пять лет назад умерла. Непонятным образом во мне сохранились все воспоминания из прошлой жизни. Я помнила свою родину – местечко Сасикидзи на Идзуосиме. Помнила нашу с мамой кочевую жизнь, все эти опыты, которые отец проводил над нею. Я помнила постаревшего отца, которого навещала в санатории... Наверное, все-таки человеческая память хранится не в мозгу, а в генах.
Но кое-что во мне изменилось. Сначала я чувствовала это только интуитивно, но теперь я знаю точно – я стала другой. Я превратилась в настоящего гермафродита. Раньше у меня были только тестикулы, но, переродившись, я приобрела матку. Теперь я – двуполое существо. Скажу Вам больше, моя мужская половина может эякулировать. Это новое чувство я испытала во время нашей с Вами близости...
Дочитав до этого места, Мияшта оторвался от письма и уставился на Андо. «Сейчас начнет издеваться», – тоскливо подумал Андо и рявкнул:
– Чего смотришь? Читай дальше.
Но Мияшта вовсе не собирался издеваться.
– Двуполое существо. Только представь себе, что она... или вернее, оно может иметь детей без совокупления. Представил? Теперь подумай о последствиях...
На земле существуют некоторые простейшие организмы, которые могут размножаться без совокупления. Например, у червей тело поделено на две части – на мужскую и на женскую, и они могут откладывать оплодотворенные яйца. Одноклеточные организмы, размножающиеся делением, тоже относятся к категории бесполых. Ребенок, родившийся не от совокупления мужчины и женщины, а от двуполого существа, наследует гены своего единственного родителя. Другими словами, Садако родит точную свою копию. Еще одну Садако. Конечно, при условии, что она вообще сможет родить.
– Если она не врет, тогда... – глаза Андо беспокойно забегали, – тогда она больше не человек. Она какой-то новый биологический вид. Результат чудовищной мутации, которая произошла, можно сказать, прямо у нас на глазах!
Андо продолжал раскручивать логическую цепочку.
Каким образом Садако собирается укреплять свои позиции в качестве нового биологического вида? Ведь она единственная в своем роде – только она мутировала, в то время как все остальные остались на предыдущей стадии развития.
Предположим, что есть стадо, состоящее из тысячи белых овец и одной черной. У черной овцы нет иного выбора, кроме как совокупляться с белыми. В лучшем случае в результате этого совокупления родится серая овца, но вполне возможно, что и белая. Нетрудно угадать, что через три-четыре поколения такая отличительная особенность, как шерсть черного цвета, просто сойдет на нет. Если в стаде не будет как минимум двух разнополых черных овец, то очень скоро их, если так можно выразиться, род окончательно исчезнет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88