Однако если припомнить, Вы появились как раз в тот момент и захотели сразу же встретиться с лабораторными работниками у себя в комнате. Следовательно, довольно долго никто не возвращался в лабораторию.
– Ясно, – сказала госпожа Коултер холодно. – В таком случае, демонов освободили во время самой учебной тревоги. Это расширяет список подозреваемых, и теперь в него можно включить всех взрослых на станции. Что вы думаете об этом?
– А что вы думаете о том, что это мог сделать ребенок? – сказал кто-то другой.
Она молчала, и тогда заговорил второй мужчина:
– У каждого взрослого было задание, требовавшее неотступного внимания, и все задания были выполнены. Невозможно, чтобы кто-то из работающих на станции смог открыть дверь. Таким образом, получается, что кто-то извне пришёл с намерением сделать это, либо какой-то ребенок добрался туда, открыл дверь и клетки, и вернулся к главному зданию.
– И каким образом вы ведете расследование? – проговорила госпожа Коултер. – Хотя нет, подождите. Поймите, доктор Купер, я ни в коем случае не срываю на Вас злобу. Мы должны быть предельно осторожны. То, что обе сигнализации подключены к одной цепи, это просто ужасная ошибка. Её нужно немедленно исправить. Может быть татарский офицер, отвечающий за охрану, поможет Вам в Вашем расследовании? Думаю, это возможно. Кстати, где были татары во время пожарной тревоги? Я полагаю, Вы думали об этом?
– Конечно, – устало сказал мужчина. – Охрана полностью занята в патрулях, все до единого. Они ведут тщательные записи.
– Я уверена, Вы делаете, всё, что можете, – сказала она. – Однако ситуация такова. Очень жаль. Но хватит об этом. Расскажите мне о новом сепараторе.
Лайра почувствовала нервную дрожь. Это могло означать только одно.
– А, – сказал доктор, оживший после смены темы, – это настоящий прогресс. Используя первую модель, мы не могли полностью преодолеть риск смертельного исхода в результате шока, но мы улучшили ее.
– Скраелинги голыми руками справлялись лучше – заметил мужчина, который до сих пор молчал.
– Века практики – сказал другой.
– Но какое-то время простое отрывание было единственным вариантом – сказал основной участник разговора, – однако, операции со взрослыми были слабой стороной этого способа. Если Вы помните, мы отклонили множество вариантов из-за причин, связанных со стрессом. Но первым крупным прорывом было использование анестезии в сочетании с ямтарическим скальпелем Майштидта. Мы смогли сократить смертность в результате шока до пяти процентов.
– А новый инструмент? – спросила госпожа Коултер.
Лайра трепетала. Кровь пульсировала в ушах, а Пантелеймон прижимался к ней своим горностаевым мехом и шептал:
– Тише Лайра, они не сделают этого, мы не позволим им сделать это.
– Да, это было весьма любопытное открытие лорда Азраэля, которое дало ключ к новому методу. Он открыл, что сплав марганца и титана имеет свойство отделения тела от демона. Между прочим, что происходит сейчас с лордом Азраэлем?
– Возможно, Вы не слышали, – сказала госпожа Коултер. – Лорд Азраэль сейчас ожидает исполнение смертного приговора, действие которого временно приостановлено. Одним из условий его изгнания в Свальбард было полное прекращение его философских изысканий. К сожалению, он каким-то образом достал книги и материалы, и он достиг такого этапа развития его еретических исследований, когда весьма опасно оставлять его в живых. В любом случае, совет Ватикана, похоже, начинает обсуждение вопроса смертного приговора, и возможно он будет приведен в исполнение. Но Ваш новый инструмент, доктор. Как он работает?
– О, да, смертный приговор, Вы говорите? Боже милостивый… Прошу прощения. Новый инструмент. Мы исследуем, что происходит, когда отделение производится, когда пациент в сознании, и конечно такое не может быть проделано с помощью процесса Майштадта. Так что мы разработали некое подобие гильотины, можно так сказать. Лезвие изготовлено из сплава марганца и титана, ребенок помещается в небольшую кабину из сетки того же сплава, демон туда же. Пока есть соединение, существует связь. Затем лезвие опускается, разрывая связь. Они – отдельные субъекты.
– Мне лучше посмотреть на это, сказала она. – В скором времени, полагаю. Но сейчас я устала. Думаю, мне пора отдохнуть. Завтра я хочу увидеть всех детей. Мы узнаем, кто открыл дверь.
Девочка услышала звук отодвигающихся стульев, обычные любезности и закрытие двери. Затем Лайра услышала, как оставшиеся сели и продолжили разговор, но уже тише.
– Что произошло с лордом Азраэлем?
– Полагаю, он пришел к совершенно противоположной идее о природе Пыли. Вот в чем дело. Это самая что ни на есть глубокая ересь, понимаете, Церковный Суд Благочестия не может допустить иного трактования, кроме официально разрешенного. К тому же, он хочет провести эксперимент.
– Эксперимент с пылью?
– Тише! Не так громко…
– Вы полагаете, она напишет нелицеприятный отчет?
– Нет, я думаю, Вы вели себя с ней превосходно.
– Меня беспокоит ее отношение…
– Вы имеете в виду не философское?
– Именно. Личную заинтересованность. Не люблю использовать это слово, но в этом есть что-то поистине дьявольское.
– Это несколько через чур.
– Но Вы помните первые эксперименты, она тогда была полна энтузиазма увидеть их разделенными.
Лайра ничего не могла поделать: крик вырвался из груди, и в тот же миг она вся напряглась и задрожала, и нога соскочила с подпорки.
– Что это?
– На потолке…
– Быстро!
Раздался звук отталкиваемых стульев, бегущих ног и двигающегося стола. Лайра попыталась уползти, но там было так тесно, и еще до того, как она смогла продвинуться на несколько ярдов, кто-то внезапно толкнул потолочную панель рядом с ней, и она увидела испуганное мужское лицо. Она была так близко, что могла разглядеть каждый волос в его усах. Он был испуган, так же как и она, но у него было больше свободы движения, он мог протянуть руку в дыру и схватить её руку.
– Ребёнок!
– Не дайте ей уйти.
Лайра вцепилась зубами в его веснушчатую кисть. Он закричал, но не отпустил её, даже когда пошла кровь. Пантелеймон рычал и плевался, но без толку, так как мужчина был намного сильнее, и он всё тянул и тянул до тех пор, пока другая её рука, отчаянно цеплявшаяся за подпорку, не ослабила хватку, и она на половину провалилась в дыру.
До сих пор Лайра не произнесла ни одного звука. Она зацепилась ногой за острый металлический край наверху и сражалась сверху вниз, царапаясь, пихаясь, щепаясь и плюясь в ярости. Мужчины задыхались и хрюкали от боли или напряжения, но всё тянули, тянули.
И внезапно все силы покинули её.
Как будто чья-то чужая рука забралась к ней внутрь, туда, где не имела права находиться, и вырвала до самое сокровенное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
– Ясно, – сказала госпожа Коултер холодно. – В таком случае, демонов освободили во время самой учебной тревоги. Это расширяет список подозреваемых, и теперь в него можно включить всех взрослых на станции. Что вы думаете об этом?
– А что вы думаете о том, что это мог сделать ребенок? – сказал кто-то другой.
Она молчала, и тогда заговорил второй мужчина:
– У каждого взрослого было задание, требовавшее неотступного внимания, и все задания были выполнены. Невозможно, чтобы кто-то из работающих на станции смог открыть дверь. Таким образом, получается, что кто-то извне пришёл с намерением сделать это, либо какой-то ребенок добрался туда, открыл дверь и клетки, и вернулся к главному зданию.
– И каким образом вы ведете расследование? – проговорила госпожа Коултер. – Хотя нет, подождите. Поймите, доктор Купер, я ни в коем случае не срываю на Вас злобу. Мы должны быть предельно осторожны. То, что обе сигнализации подключены к одной цепи, это просто ужасная ошибка. Её нужно немедленно исправить. Может быть татарский офицер, отвечающий за охрану, поможет Вам в Вашем расследовании? Думаю, это возможно. Кстати, где были татары во время пожарной тревоги? Я полагаю, Вы думали об этом?
– Конечно, – устало сказал мужчина. – Охрана полностью занята в патрулях, все до единого. Они ведут тщательные записи.
– Я уверена, Вы делаете, всё, что можете, – сказала она. – Однако ситуация такова. Очень жаль. Но хватит об этом. Расскажите мне о новом сепараторе.
Лайра почувствовала нервную дрожь. Это могло означать только одно.
– А, – сказал доктор, оживший после смены темы, – это настоящий прогресс. Используя первую модель, мы не могли полностью преодолеть риск смертельного исхода в результате шока, но мы улучшили ее.
– Скраелинги голыми руками справлялись лучше – заметил мужчина, который до сих пор молчал.
– Века практики – сказал другой.
– Но какое-то время простое отрывание было единственным вариантом – сказал основной участник разговора, – однако, операции со взрослыми были слабой стороной этого способа. Если Вы помните, мы отклонили множество вариантов из-за причин, связанных со стрессом. Но первым крупным прорывом было использование анестезии в сочетании с ямтарическим скальпелем Майштидта. Мы смогли сократить смертность в результате шока до пяти процентов.
– А новый инструмент? – спросила госпожа Коултер.
Лайра трепетала. Кровь пульсировала в ушах, а Пантелеймон прижимался к ней своим горностаевым мехом и шептал:
– Тише Лайра, они не сделают этого, мы не позволим им сделать это.
– Да, это было весьма любопытное открытие лорда Азраэля, которое дало ключ к новому методу. Он открыл, что сплав марганца и титана имеет свойство отделения тела от демона. Между прочим, что происходит сейчас с лордом Азраэлем?
– Возможно, Вы не слышали, – сказала госпожа Коултер. – Лорд Азраэль сейчас ожидает исполнение смертного приговора, действие которого временно приостановлено. Одним из условий его изгнания в Свальбард было полное прекращение его философских изысканий. К сожалению, он каким-то образом достал книги и материалы, и он достиг такого этапа развития его еретических исследований, когда весьма опасно оставлять его в живых. В любом случае, совет Ватикана, похоже, начинает обсуждение вопроса смертного приговора, и возможно он будет приведен в исполнение. Но Ваш новый инструмент, доктор. Как он работает?
– О, да, смертный приговор, Вы говорите? Боже милостивый… Прошу прощения. Новый инструмент. Мы исследуем, что происходит, когда отделение производится, когда пациент в сознании, и конечно такое не может быть проделано с помощью процесса Майштадта. Так что мы разработали некое подобие гильотины, можно так сказать. Лезвие изготовлено из сплава марганца и титана, ребенок помещается в небольшую кабину из сетки того же сплава, демон туда же. Пока есть соединение, существует связь. Затем лезвие опускается, разрывая связь. Они – отдельные субъекты.
– Мне лучше посмотреть на это, сказала она. – В скором времени, полагаю. Но сейчас я устала. Думаю, мне пора отдохнуть. Завтра я хочу увидеть всех детей. Мы узнаем, кто открыл дверь.
Девочка услышала звук отодвигающихся стульев, обычные любезности и закрытие двери. Затем Лайра услышала, как оставшиеся сели и продолжили разговор, но уже тише.
– Что произошло с лордом Азраэлем?
– Полагаю, он пришел к совершенно противоположной идее о природе Пыли. Вот в чем дело. Это самая что ни на есть глубокая ересь, понимаете, Церковный Суд Благочестия не может допустить иного трактования, кроме официально разрешенного. К тому же, он хочет провести эксперимент.
– Эксперимент с пылью?
– Тише! Не так громко…
– Вы полагаете, она напишет нелицеприятный отчет?
– Нет, я думаю, Вы вели себя с ней превосходно.
– Меня беспокоит ее отношение…
– Вы имеете в виду не философское?
– Именно. Личную заинтересованность. Не люблю использовать это слово, но в этом есть что-то поистине дьявольское.
– Это несколько через чур.
– Но Вы помните первые эксперименты, она тогда была полна энтузиазма увидеть их разделенными.
Лайра ничего не могла поделать: крик вырвался из груди, и в тот же миг она вся напряглась и задрожала, и нога соскочила с подпорки.
– Что это?
– На потолке…
– Быстро!
Раздался звук отталкиваемых стульев, бегущих ног и двигающегося стола. Лайра попыталась уползти, но там было так тесно, и еще до того, как она смогла продвинуться на несколько ярдов, кто-то внезапно толкнул потолочную панель рядом с ней, и она увидела испуганное мужское лицо. Она была так близко, что могла разглядеть каждый волос в его усах. Он был испуган, так же как и она, но у него было больше свободы движения, он мог протянуть руку в дыру и схватить её руку.
– Ребёнок!
– Не дайте ей уйти.
Лайра вцепилась зубами в его веснушчатую кисть. Он закричал, но не отпустил её, даже когда пошла кровь. Пантелеймон рычал и плевался, но без толку, так как мужчина был намного сильнее, и он всё тянул и тянул до тех пор, пока другая её рука, отчаянно цеплявшаяся за подпорку, не ослабила хватку, и она на половину провалилась в дыру.
До сих пор Лайра не произнесла ни одного звука. Она зацепилась ногой за острый металлический край наверху и сражалась сверху вниз, царапаясь, пихаясь, щепаясь и плюясь в ярости. Мужчины задыхались и хрюкали от боли или напряжения, но всё тянули, тянули.
И внезапно все силы покинули её.
Как будто чья-то чужая рука забралась к ней внутрь, туда, где не имела права находиться, и вырвала до самое сокровенное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98