- Сколько пищи съедено?
- Порядочно, - сказала Муми-мама взволнованно. - Ты же знаешь, что такое морской воздух…
- Что-нибудь осталось? - продолжал Муми-папа.
Муми-мама сделала неопределенный жест, означавший, что, кроме овсянки, осталось немногое, но это в конце концов не так уж и важно.
Тогда Муми-папа сделал единственно возможное в такой ситуации: взял удочку, натянул шляпу смотрителя маяка и в гордом молчании выбрал свое самое красивое грузило.
- Я иду на рыбалку, - сказал он спокойно. - Как раз подходящая погода для щуки.
Северо-восточный ветер утих, но вода все еще стояла очень высоко. Моросил дождь, скалы и море были одинакового серого цвета и выглядели очень печальными.
Муми-папа просидел у черного озера целый час. Ни одна рыба не клюнула. «Нечего говорить о щуке, пока не поймаешь ее», - думал он.
Как и большинство пап определенного типа, Муми-папа любил рыбалку. Свою удочку он получил в подарок на день рождения пару лет назад, и это была очень хорошая удочка. Но иногда она стояла в углу с укоризненным видом, будто напоминая, что предназначена для рыбной ловли.
Муми-папа стоял, глядя вниз на черные воды озера, а озеро смотрело на него своим большим глазом. Он смотал леску и положил свою трубку в шляпу. А потом зашагал к подветренной стороне острова.
Там могли водиться щуки, возможно, маленькие, но это хоть что-то, что можно принести домой.
У самого берега в лодке сидел рыболов с удочкой.
- Хорошее место для рыбалки? - спросил Муми-папа.
- Нет, - ответил рыболов.
Муми-папа сел на скалу, пытаясь придумать, что бы сказать. Он никогда не встречал никого, с кем так трудно было бы говорить. Все казалось таким неуклюжим и неловким!
- Я полагаю, здесь немного одиноко зимой, - рискнул он, но, конечно, не получил ответа. Он попробовал еще раз.
- Но раньше вас здесь было двое, конечно. Каким был смотритель маяка?
Рыболов пробормотал что-то и беспокойно заерзал в лодке.
- Он был общительный? Много говорил о себе?
- Все они такие, - неожиданно отозвался рыболов. - Все они много говорят о себе. Он всегда говорил о себе. Но, наверное, я его не слушал. Я забыл.
- Как он сюда попал? - спросил Муми-папа. - Маяк погас до того, как он ушел, или после?
Рыболов пожал плечами и вытянул удочку. Крючок был пуст.
- Я забыл, - сказал он.
В отчаянии Муми-папа сделал еще одну попытку:
- Но чем он занимался целыми днями? Строил что-нибудь? Ловил рыбу?
Широким плавным движением рыболов забросил свою удочку, леска описала красивую дугу, расправилась и исчезла под водой. Рыболов отвернулся и посмотрел в море.
Муми-папа поднялся и пошел. Почему-то это было облегчением - чувствовать себя таким сердитым. Он забросил свою удочку подальше, не заботясь о дистанции, которую должно соблюдать, когда один джентльмен рыбачит рядом с другим. У него клюнуло немедленно.
Муми-папа вытащил окуня весом в фунт. Он поднял большой шум по этому поводу, пыхтя и сопя, шлепая по воде, кидая окуня на камни, - все для того, чтобы как можно больше досадить рыболову. Он посмотрел на неподвижную серую фигуру, глядящую в море.
- Эта щука, наверное, весит около пяти фунтов! - сообщил он, пряча окуня за спиной. - Трудненко будет коптить!
Рыболов не сдвинулся ни на дюйм.
- Это проучит его! - бормотал Муми-папа. - Подумать только - бедный смотритель маяка говорил и говорил о себе, а этот… этот маленький рачок даже не слушал. - И он зашагал к маяку, крепко сжимая окуня в лапе.
Малышка Мю сидела на ступеньках маяка, распевая одну из своих монотонных песен для дождливой погоды.
- Привет, - сказал Муми-папа. - Я злюсь.
- Хорошо! - одобрила Малышка Мю. - У тебя такой вид, будто ты сделал из кого-нибудь настоящего врага. Это всегда помогает.
Муми-папа бросил окуня на ступеньки.
- Где она? - спросил он.
- Копается в этом своем саду, - ответила Малышка Мю. - Я отдам ей рыбу.
Муми-папа кивнул и пошел к западной части острова. «Я буду рыбачить под самым носом у этого типа! Я выловлю всю рыбу до одной. Я им покажу…»
Истрепанные сети висели под лестницей в маяке и были позабыты. Муми-мама больше не упоминала о маленьких полочках и мебели, а пятно на потолке увеличивалось с каждым дождем. Люк оставался закрытым.
Муми-папу не заботило ничего, кроме рыбной ловли. Он на целый день уходил с удочкой и возвращался домой только поесть. Он отправлялся рано утром и никому не позволял сопровождать себя. Он больше не пытался вывести рыболова из себя: не интересно дразнить такого маленького человечка, да к тому же не желающего сердиться. В голове у Муми-папы была только одна мысль: добыть пищу для семьи. Свой улов он всегда клал на ступеньки маяка.
Если попадалась крупная рыба, он нес ее на берег и коптил. Он сидел перед печью, подбрасывая туда ветку за веткой, чтобы огонь горел ровно, потом осторожно перекладывал рыбу песком и камешками, собирал можжевеловые веточки и ольховые щепки, чтобы приготовить рыбу правильно. Остальные редко видели его. Ближе к вечеру он для разнообразия пробовал удить в черном озере, но там никогда не клевало.
Когда все садились вечером в кружок и пили чай, он не говорил ни о чем, кроме рыбы и рыбалки. Он не хвастался в своей обычной милой манере, а читал длинные лекции, которые Муми-мама выслушивала смущаясь и недоумевая и не очень много узнавая о крючках и ловле рыбы.
«Это не игра, это серьезно, - думала Муми-мама. - Я набила соленой рыбой все банки и емкости, которые у нас есть, а он все рыбачит. Конечно, здорово иметь много еды, но почему-то, когда ее было меньше, было веселее. Я думаю, это море расстраивает его и делает таким».
Муми-мама надевала изумрудный пояс каждый день - только для того, чтобы показать Муми-папе, как он ей нравится, хотя такие нарядные вещи носят только по воскресеньям. И это было слегка утомительно: кусочки стекла цеплялись абсолютно за все, а рис осыпался, если двигаться недостаточно осторожно.
Мумимамин новый сад был готов - сверкающий круг из водорослей у подножия скалы, на которой стоял маяк. Она выложила сад маленькими камешками, поскольку море отказывалось обеспечить ее ракушками. В центре были розовые кусты, привезенные из дома, они росли в земле, в которой приехали. Одна роза собралась расцвести, но было сомнительно, успеет ли она. Ведь давно уже наступил сентябрь.
Муми-мама часто мечтала о цветах, которые она посадит, когда опять придет весна. Она рисовала их на подоконнике северного окна. Каждый раз, когда она сидела, глядя из окна на море, она рассеянно рисовала цветок, думая о чем-то совсем другом. Иногда она удивлялась при виде собственных цветов: они будто выросли сами, но от этого они делались еще прекраснее.
Теперь, когда не было воробьев, место у окна стало одиноким. Они улетели на юг в ветреный, дождливый день, и никто этого не видел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34