Эти тайные операции включают: пропаганду; экономическую войну; превентивные прямые действия, включая саботаж, противодействие саботажу, разрушения и эвакуацию; подрывную работу против иностранных государств, включая помощь подпольному движению Сопротивления, партизанам и эмигрантским группам освобождения, - поддержку антикоммунистических групп в странах свободного мира, находящихся под угрозой. В число таких действий не входит вооруженный конфликт с участием регулярных вооруженных сил, шпионаж и контршпионаж, прикрытие и обман в интересах ведения военных операций» .
Положения, сформулированные в директиве СНБ 10/2, окончательно определили роль ЦРУ как орудия для подрыва государственного строя других стран, в первую очередь Советского Союза. Эта директива, отмечено в официальной истории ЦРУ, «уполномочивала гигантское увеличение размаха тайных операций против Советского Союза, включая политическую и экономическую войну, квазивоенные операции». Один из инициаторов директивы СНБ 10/2, Дж. Кеннан, давая показания в комиссии Черча в 1975 году, прослеживая меры, принятые в ее исполнение, заметил: «Дело пришло к созданию внутри ЦРУ управления для ведения этой деятельности, в котором занято очень много народу. Развитие пошло не так, как полагал я и мои коллеги в государственном департаменте. Мы-то думали, что этот орган будет действовать только в случае необходимости».
Речи Кеннана в 1975 году носили, мягко говоря, странный характер, та самая «необходимость» подрыва государственного строя СССР в глазах, определяющих работу ЦРУ, введена как постоянная функция. Соответственно и развертывались надлежащие подразделения ЦРУ, объединенные тогда в рамках управления координации политики (ОПК). Аппарат ОПК действительно был громадным, уже к 1952 году его отделения были в 47 странах.
В официальной истории ЦРУ эпически повествуется: «В политических директивах, спускавшихся ОПК, эта Деятельность поощрялась, причем не предусматривалось ее тщательной проверки и контроля. Должностные лица во всем правительстве считали Советский Союз агрессором, и действия ОПК обосновывались на основании этого всеобщего убеждения. В серии директив СНБ, которыми утверждались тайные операции, выдвигались самые широкие Цели, и в самых дерзких выражениях требовалось лицом к лицу встретить советский вызов. После первой директивы в 1948 году директивы 1950 - 1951 годов требовали усиления этих действий, причем их критерии не устанавливались… Два поколения сотрудников ЦРУ выросли при этой системе» . У. Колби подчеркивает: «С созданием ОПК завершилось развертывание ЦРУ… и на протяжении последующих двух десятилетий ведомство существовало почти точно так, как планировал Донован будущее для УСС» .
Помимо чисто оперативных задач, директива СНБ 10/2 ввела в обиход официальной американской политики доктрину «правдоподобного отрицания». Решением Совета национальной безопасности ложь отныне становилась инструментом государственной политики, о чем официально доводилось до сведения американских спецслужб как руководящий принцип их работы. Выдвинутая первоначально для обслуживания нужд ЦРУ, доктрина «правдоподобного отрицаниям завела Соединенные Штаты очень далеко. Как заметил Г. Розицкий, «тайные операции при президенте Трумэне редко становились предметом общественного внимания, и для правдоподобного отрицания требовалось немногим больше, чем заявление «никаких комментариев». При президенте Эйзенхауэре тайные операции достигли своего расцвета, пятидесятые годы - десятилетие широких тайных программ. Эйзенхауэр санкционировал операции в Иране, Гватемале и против Кубы, расширил механизм тайной пропаганды, созданной при президенте Трумэне, и бесконечно вмешивался во внутренние дела других стран» . В результате «правдоподобные отрицания» нарастали как снежный ком.
Если так, тогда проясняется генезис широко известного «кризиса доверия», поразившего Соединенные Штаты на рубеже шестидесятых и семидесятых годов. Он при ближайшем рассмотрении оказывается не результатом стечения обстоятельств и дефектов государственных деятелей, а следствием распространения норм работы ЦРУ на официальную политику Вашингтона. Обо всем этом, особенно в связи с Уотергейтом, было сказано в США немало неприятных слов по поводу вашингтонских порядков.
Конечно, после редакторской правки. А вот уже упоминавшаяся неопубликованная диссертация американского исследователя о риторике президентов Джонсона и Никсона касательно войны во Вьетнаме завершается просто и сурово:
«Самый ужасающий побочный продукт нечестности правительства - полное отсутствие раскаяния. Заявление, которое изобличается как ложное, объявляется Белым домом «недействительным», сознательная ложь перед сенатом - «ошибкой». Правительство, считающее себя выше закона во внешних делах, скоро обращается к нацистской тактике в делах внутренних. В результате «Большая ложь» стала составной частью американской системы правления, и обычный гражданин ныне не защищен от преступных посягательств правительства… Одну и ту же риторику использовали, ввергая страну в войну во Вьетнаме и вытаскивая ее из преступной трясины Уотергейта. Пикантная ирония в том, что президент Никсон воскресил риторику, которая в конечном счете развалила великое большинство, шедшее за Джонсоном, а особенно смехотворно: примитивная и серая риторика, бесконечно вращающаяся в том же круге, дает возможность успешно, без конца обманывать большинство народа» .
Оттого, что доктрина «правдоподобного отрицания» была безмерно растянута, примитивности и серости в ней не убавилось. По основательной причине: это средство вполне соответствует целям, для которых оно было изобретено и применяется.
7
У. Колби вспоминал о начале своей работы в ЦРУ в первой половине пятидесятых годов:
«На меня была возложена задача создать необходимую тайную организацию в некоторых Скандинавских странах. Центральные подразделения ЦРУ в этих целях направили в Скандинавию американских агентов под видом бизнесменов и других. Согласно нашей практике американские власти, президент США или его посол могли бы выступить с «правдоподобным отрицанием» своей роли, если бы не была доказана связь этих агентов со мною, штатным сотрудником ЦРУ, работавшим в посольстве США. Это означало, что я должен был поддерживать связь с этими агентами столь же тайно, как будто речь шла о настоящих шпионах».
К чему такие предосторожности? Колби был вовлечен в великолепное предприятие: согласно тогдашним американским планам войны против Советского Союза, как мы видели, на первом этапе боевых действий планировалось отступление перед Советскими Вооруженными Силами из Западной Европы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139