А голова, которая все время к жратве клонила, возразила:
– Нет, не фрукт,– сказала она серьезно.– Какой же фрукт? Уж во всяком случае – лангет. Возможно даже – шашлык.
– Как там дальше-то? – вспомнила первая голова.– С Хаз-булатом-то.
– Он его убил,– покорно сказал Иван.
– Кого?
– Хаз-булата.
– Кто убил?
– М-м...– Иван мучительно сморщился.– Молодой любовник убил Хаз-булата. Заканчивается песня так: "Голова старика покатилась на луг".
– Это тоже не надо. Это жестокость,– сказала голова.
– А как надо?
Голова подумала.
– Они помирились. Он ему отдал коня, седло – и они пошли домой. На какой полке ты там сидишь, в библиотеке-то?
– На самой верхней... Рядом с Ильей и донским Атаманом.
– О-о! – удивились все в один голос.
– Понятно,– сказала самая умная голова Горыныча, первая.– От этих дураков только и наберешься... А зачем ты к Мудрецу идешь?
– За справкой.
– За какой справкой?
– Что я умный.
Три головы Горыныча дружно громко засмеялись. Баба-Яга и дочь тоже подхихикнули.
– А плясать умеешь? – спросила умная голова.
– Умею,-ответил Иван.– Но не буду.
– Он, по-моему, и коттеджики умеет рубить,– встряла Баба-Яга.– Я подняла эту тему...
– Ти-хо! – рявкнули все три головы Горыныча.– Мы никому больше слова не давали!
– Батюшки мои,– шепотом сказала Баба-Яга.– Сказать ничего нельзя!
– Нельзя! – тоже рявкнула дочь. И тоже на Бабу-Ягу.– Базар какой-то!
– Спляши, Ваня,– тихо и ласково сказала самая умная голова.
– Не буду плясать,– уперся Иван.
Голова подумала:
– Ты идешь за справкой...– сказала она.– Так?
– Ну? За справкой.
– В справке будет написано: "Дана Ивану... в том, что он – умный". Верно? И " печать.
– Ну?
– А ты не дойдешь.– Умная голова спокойно смотрела на Ивана.– Справки не будет.
– Как это не дойду? Если я пошел, я дойду.
– Не.– Голова все смотрела на Ивана– Не дойдешь. Ты даже отсюда не выйдешь.
Иван постоял в тягостном раздумье... Поднял руку и печально возгласил: – Сени!
– Три, четыре,-сказала голова.– Пошли.
Баба-Яга и дочь запели:
Ох, вы сени, мои сени,
Сени новые мои...
Они пели и прихлопывали в ладоши.
Сени новые-преновые
Решетчатые...
Иван двинулся по кругу, пристукивая лапоточками... а руки его висели вдоль тела: он не подбоченился, не вскинул голову, не смотрел соколом.
– А почему соколом не смотришь? – спросила голова.
– Я смотрю,– ответил Иван.
– Ты в пол смотришь.
– Сокол же может задуматься?
– О чем?
– Как дальше жить... Как соколят вырастить. Пожалей ты меня, Горыныч,– взмолился Иван.– Ну сколько уж? Хватит...
– А-а,– сказала умная голова.– Вот теперь ты поумнел. Теперь иди за справкой. А то начал тут... строить из себя. Шмакодявки. Свистуны. Чего ты начал строить из себя? Иван молчал.





– Становись лицом к двери,– велел Горыныч. Иван стал лицом к двери. – По моей команде вылетишь отсюда со скоростью звука.
– Со звуком – это ты лишка хватил, Горыныч,– возразил Иван.– Я не сумею так.
– Как сумеешь. Приготовились... Три, четыре!
Иван вылетел из избушки.
Три головы Горыныча, дочь н Баба-Яга засмеялись.
– Иди сюда,– позвал Горыныч невесту,– я тебя ласкать буду.

***
А Иван шел опять темным лесом... И дороги опять – никакой не было, а была малая звериная тропка. Шел, шел Иван, сел на поваленную лесину и закручинился.
– В душу как вроде удобрения свалили,– грустно сказал он.– Вот же как тяжко! Достанется мне эта справка...
Сзади подошел Медведь и тоже присел на лесину. – Чего такой печальный, мужичок? – спросил Медведь.
– Да как же!..-сказал Иван.-И страху натерпелся, и напелся, и наплясался... И уж так-то теперь на душе тяжко, так нехорошо – ложись и помирай.
– Где это ты так?
– А в гостях... Черт занес. У Бабы-Яги.
– Нашел к кому в гости ходить. Чего ты к ней поперся?
– Да зашел по пути...
– А куда идешь-то?
– К Мудрецу.
– Во-он куда! – удивился Медведь.– Далеко.
– Не знаешь ли, как к нему идти?
– Нет. Слыхать слыхал про такого, а как идти, не знаю. Я сам, брат, с насиженного места поднялся... Иду вот тоже, а куда иду – не знаю.
– Прогнали, что ль?
– Да и прогнать не прогнали, и... Сам уйдешь. Эт-то вот – недалеко – монастырь; ну, жили себе... И я возле питался – там пасек много. И облюбовали же этот монастырь черти. Откуда только их пашугало! Обложили весь монастырь,– их внутрь-то не пускают,– с утра до ночи музыку заводит, пьют, безобразничают...
– А чего хотят-то?
– Хотят внутрь пройти, а там стража. Вот они и оглушают их, стражникоа-то, бабенок всяких ряженых подпускают, вино навяливают – сбивают с толку. Такой тарарам навели на округу – завязывай глаза и беги. Страсть что творится, пропадает живая душа. Я вот курить возле их научился...– Медведь достал пачку сигарет и закурил.– Нет житья никакого... Подумал-подумал – нет, думаю, надо уходить, а то вино научусь пить. Или в цирк пойду. Раза два напивался уж...
– Это скверно.
– Уж куда как скверно! Медведицу избил... Льва по лесу искал... Стыд головушке! Нет, думаю, надо уходить. Вот – иду.
– Не знают ли они про Мудреца? – спросил Иван.
– Кто? Черти? Чего они не знают-то? Они все знают. Только не связывайся ты с имя, пропадешь. Пропадешь, парень.
– Да ну... чего, поди?

– Пропадешь. Попытай, конечно, но... Гляди. Злые они.
– Я сам злой счас... Хуже черта. Вот же как он меня исковеркал! Всего изломал.
– Кто?
– Змей Горыныч.
– Бил, что ли?
– Да и не бил, а... хуже битья. И пел перед ним, и плясал... Тьфу! Лучше бы уж избил.
– Унизил?
– Унизил. Да как унизил! Не переживу я, однако, эти дела. Вернусь и подожгу их. А?
– Брось,– сказал Медведь,– не связывайся. Он такой, этот Горыныч... Гад, одно слово. Брось. Уйди лучше. Живой ушел, и то слава богу. Эту шайку не одолеешь: везде достанут.
Они посидели молча, Медведь затянулся последний раз сигаретой, бросил, затоптал окурок лапой и встал.
– Прощай.
– Прощай,– откликнулся Иван. И тоже поднялся.
– Аккуратней с чертями-то,– еще раз посоветовал Медведь.– Эти похуже Горыныча будут... Забудешь, куда идешь. Все на свете забудешь. Ну и охальное же племя! На ходу подметки рвут. Оглянуться не успеешь, а уж ты на поводке у них – захомутали.
– Ничего,– сказал Иван.– Бог не выдаст, свинья не съест. Как-нибудь вывернусь. Надо же где-то Мудреца искать... Леший-то навязался на мою голову! А время – до третьих петухов только.
– Ну, поспешай, коли так. Прощай.
– Прощай. И они разошлись. Из темноты еще Медведь крикнул:
– Вон, слышь, музыка?
– Где?
– Да послушай!.. "Очи черные" играют...
– Слышу!
– Вот иди на музыку – они. Вишь, наяривают! О, господи! – вздохнул Медведь.– Вот чесотка-то мировая! Ну чесотка... Не хочут жить на болоте, никак не хочут, хочут в кельях.

***
А были – ворота и высокий забор. На воротах написано:
"Чертям вход воспрещен".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13