Теллон полез следом за доктором и случайно
задел за край пролома - на него обрушился целый ливень крошечных
извивающихся червяков. Теллон брезгливо поморщился. Выбравшись наружу,
Теллон и Уинфилд двинулись в сторону болота. Идти пришлось недолго, вскоре
твердая земля кончилась.
- Теперь костюмы, - отрывисто сказал Уинфилд. - Ты не забыл, что есть
и пить нельзя?
- Да.
- Хорошо, но лучше тебе все же прихватить вот это.
- Что это?
- Пеленка.
- Не валяй дурака.
- Потом сам же мне спасибо скажешь.
Они задрапировались в пластиковые листы, надев их на шею и склеив
края. Делал все в основном Уинфилд. Находясь в пластиковом мешке, было
очень трудно действовать руками, но он стянул клейкой лентой и пластик на
шее, запястьях и щиколотках. Это позволяло сравнительно свободно ходить и
двигать руками. Потом они обмотали пластиком головы, довершив тем самым
свой гротескный наряд. Головные повязки тоже залепили клеем и клейкой
лентой, а поверх нахлобучили тюремные кепки.
- Я понесу тюк и птицу, - сказал Уинфилд. - А ты держись как можно
ближе ко мне.
- Естественно, Док.
Пробираясь в темноте к болоту, Теллон содрогался от ужаса при мысли о
том, что ему предстоит. Он ничего не видел, однако, ощутив, как вокруг
него смыкается холодная и влажная мгла, понял, что достиг края болота.
Догадаться об этом можно было и по тяжелому зловонию. Каждый вдох требовал
усилия, к нему надо было готовить себя заранее. Сквозь клубы испарений
проникали незнакомые ночные звуки. Хотя "автострелки" и перебили всех
теплокровных обитателей болота, во тьме, несомненно, скрывалось немало
разных тварей. Тем не менее Теллон испытывал нечто вроде внутреннего
умиротворения. Он в конце концов устал плыть по течению, устал от вечных
компромиссов, устал бояться. Доктор, этот старый толстяк с головой,
набитой идиотскими мечтами, вел его, можно сказать, на верную смерть. Но
он научил Теллона одной великой истине: "Идти навстречу смерти тяжело, но
все же это лучше, чем позволить ей гоняться за тобой".
Болото оказалось намного хуже, чем он предполагал. Теллон понял, что
просто не представлял всей сложности стоящей перед ним задачи. Первый час
они еще могли идти - то посуху, то вброд, сохраняя вертикальное положение.
Так, с относительным комфортом, они преодолели около двухсот ярдов. Но
скоро Теллону стали попадаться участки, где ноги, прежде чем нащупать
опору, погружались на шесть дюймов в вязкое, как патока, месиво.
Идти было трудно, но все-таки можно - даже по колено в этой каше.
Теллон упрямо шел вперед, обливаясь потом в своем пластиковом мешке. Но
тут мир словно бы стал проваливаться. Ноги, вместо того чтобы упереться в
твердую почву, уходили все глубже и глубже. Планета, казалось, засасывала
его сквозь пластиковую шкуру.
- Падай вперед! - закричал Уинфилд. - Ложись ничком и раскинь руки!
Теллон с шумом рухнул вперед. Распластавшись на животе, он словно
обнимал пузырящуюся трясину. Вода заливала ему лицо, поднявшийся со дна ил
нес с собой, казалось, все запахи смерти и разложения. Не в силах
справиться с тошнотой, он дернулся и при этом его лицо погрузилось в
медленно ползущую тину.
- С тобой все в порядке, сынок? - встревожено спросил Уинфилд.
Первым желанием Теллона было закричать: "Спасите!" Но, задыхаясь в
своей черной, слепой вселенной, он стиснул зубы и принялся яростно
колотить руками по трясине. Постепенно он стал выбираться и, загребая
руками, как пловец, пополз вперед.
- Все в порядке. Док. Пошли дальше.
- Так держать. Дальше будет полегче.
По громкому плеску, донесшемуся откуда-то спереди, Теллон понял, что
доктор двинулся дальше. Отчаянно оскалившись и молотя руками по болотной
жиже, Теллон стал продвигаться следом за ним. Иногда попадались маленькие
островки, и несколько шагов они проходили пешком, пробираясь через
упругую, словно резиновую, болотную растительность. Временами они
натыкались на настоящие заросли ползучих растений, их приходилось огибать,
а иной раз даже возвращаться по собственному следу, чтобы обойти заросли.
Однажды рука Теллона наткнулась на что-то плоское и ледяное. Это что-то,
прежде спокойно лежавшее у самой поверхности воды, судорожно извернулось,
вырвалось из-под его тела, на мгновение вызвав в нем парализующий страх.
Ночь тянулась медленно, и Теллон, все чаще и чаще догонявший
Уинфилда, понял, что доктор совсем выбился из сил. Уинфилд задыхался, из
его горла вырывалось какое-то хриплое, монотонное всхлипывание.
- Слушай, Док! - крикнул наконец Теллон. - Нам обоим надо
передохнуть. Зачем рисковать? Так и сердечный приступ может случиться.
- Не останавливайся. Сердце у меня в порядке.
Теллон нащупал ногами кусочек твердой земли. Он рванулся вперед, всем
телом навалился на Уинфилда и с шумом уложил его плашмя на трясину. Доктор
упорно отбивался, стараясь при этом еще и продвинуться вперед.
- Ради Христа, Док, - выдохнул Теллон. - Я говорю про мое сердце.
Передохнем немного, ладно?
Еще секунду Уинфилд сопротивляются, потом обмяк.
- Ладно, сынок, - сказал он, пыхтя и борясь с одышкой. - Даю тебе
пять минут.
- Ты не представляешь, Док, как я тебе благодарен.
- А я должен благодарить самого себя.
Они лежали, прижавшись друг к другу, и тихо посмеивались, пока
наконец Уинфилд не стал дышать ровнее. Тогда Теллон рассказал ему о
встрече с той подводной тварью.
- Это "скользун". Сейчас он особой опасности не представляет, -
сказал Уинфилд. - А вот когда самкам приходит пора откладывать яйца, кожа
у них по бокам затвердевает и режет, как нож, все, что движется мимо.
Пропорет насквозь да еще и яиц туда накидает.
- Милая привычка.
- Да, тут уж, как говорится, остается только одно: радоваться
прибавлению в своем семействе. Кстати, вышли мы в самое удачное время.
Зимой на болоте довольно спокойно. Единственная опасность - тинные пауки.
- Они ядовитые?
- Нет, с их пастью яд им ни к чему. Они лежат на мелководье, задрав
ноги. В таком виде они похожи на заросли камыша. А посредине - пасть. Если
тебя еще раз занесет в эти места, сынок, остерегайся проходить через
аккуратные группы камышей.
Тут Теллону пришла в голову тревожная мысль:
- Слушай, а как птица видит ночью? Я имею в виду - сможешь ли ты
заметить тинного паука?
Уинфилд фыркнул.
- Тебе-то что, ведь я иду первым.
Когда рассвело, Уинфилд настоял, чтобы Теллон сменил его и сам надел
электроглаз.
Теллон, благодарный за то, что ему не придется идти во тьме,
согласился и несколько часов возглавлял поход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
задел за край пролома - на него обрушился целый ливень крошечных
извивающихся червяков. Теллон брезгливо поморщился. Выбравшись наружу,
Теллон и Уинфилд двинулись в сторону болота. Идти пришлось недолго, вскоре
твердая земля кончилась.
- Теперь костюмы, - отрывисто сказал Уинфилд. - Ты не забыл, что есть
и пить нельзя?
- Да.
- Хорошо, но лучше тебе все же прихватить вот это.
- Что это?
- Пеленка.
- Не валяй дурака.
- Потом сам же мне спасибо скажешь.
Они задрапировались в пластиковые листы, надев их на шею и склеив
края. Делал все в основном Уинфилд. Находясь в пластиковом мешке, было
очень трудно действовать руками, но он стянул клейкой лентой и пластик на
шее, запястьях и щиколотках. Это позволяло сравнительно свободно ходить и
двигать руками. Потом они обмотали пластиком головы, довершив тем самым
свой гротескный наряд. Головные повязки тоже залепили клеем и клейкой
лентой, а поверх нахлобучили тюремные кепки.
- Я понесу тюк и птицу, - сказал Уинфилд. - А ты держись как можно
ближе ко мне.
- Естественно, Док.
Пробираясь в темноте к болоту, Теллон содрогался от ужаса при мысли о
том, что ему предстоит. Он ничего не видел, однако, ощутив, как вокруг
него смыкается холодная и влажная мгла, понял, что достиг края болота.
Догадаться об этом можно было и по тяжелому зловонию. Каждый вдох требовал
усилия, к нему надо было готовить себя заранее. Сквозь клубы испарений
проникали незнакомые ночные звуки. Хотя "автострелки" и перебили всех
теплокровных обитателей болота, во тьме, несомненно, скрывалось немало
разных тварей. Тем не менее Теллон испытывал нечто вроде внутреннего
умиротворения. Он в конце концов устал плыть по течению, устал от вечных
компромиссов, устал бояться. Доктор, этот старый толстяк с головой,
набитой идиотскими мечтами, вел его, можно сказать, на верную смерть. Но
он научил Теллона одной великой истине: "Идти навстречу смерти тяжело, но
все же это лучше, чем позволить ей гоняться за тобой".
Болото оказалось намного хуже, чем он предполагал. Теллон понял, что
просто не представлял всей сложности стоящей перед ним задачи. Первый час
они еще могли идти - то посуху, то вброд, сохраняя вертикальное положение.
Так, с относительным комфортом, они преодолели около двухсот ярдов. Но
скоро Теллону стали попадаться участки, где ноги, прежде чем нащупать
опору, погружались на шесть дюймов в вязкое, как патока, месиво.
Идти было трудно, но все-таки можно - даже по колено в этой каше.
Теллон упрямо шел вперед, обливаясь потом в своем пластиковом мешке. Но
тут мир словно бы стал проваливаться. Ноги, вместо того чтобы упереться в
твердую почву, уходили все глубже и глубже. Планета, казалось, засасывала
его сквозь пластиковую шкуру.
- Падай вперед! - закричал Уинфилд. - Ложись ничком и раскинь руки!
Теллон с шумом рухнул вперед. Распластавшись на животе, он словно
обнимал пузырящуюся трясину. Вода заливала ему лицо, поднявшийся со дна ил
нес с собой, казалось, все запахи смерти и разложения. Не в силах
справиться с тошнотой, он дернулся и при этом его лицо погрузилось в
медленно ползущую тину.
- С тобой все в порядке, сынок? - встревожено спросил Уинфилд.
Первым желанием Теллона было закричать: "Спасите!" Но, задыхаясь в
своей черной, слепой вселенной, он стиснул зубы и принялся яростно
колотить руками по трясине. Постепенно он стал выбираться и, загребая
руками, как пловец, пополз вперед.
- Все в порядке. Док. Пошли дальше.
- Так держать. Дальше будет полегче.
По громкому плеску, донесшемуся откуда-то спереди, Теллон понял, что
доктор двинулся дальше. Отчаянно оскалившись и молотя руками по болотной
жиже, Теллон стал продвигаться следом за ним. Иногда попадались маленькие
островки, и несколько шагов они проходили пешком, пробираясь через
упругую, словно резиновую, болотную растительность. Временами они
натыкались на настоящие заросли ползучих растений, их приходилось огибать,
а иной раз даже возвращаться по собственному следу, чтобы обойти заросли.
Однажды рука Теллона наткнулась на что-то плоское и ледяное. Это что-то,
прежде спокойно лежавшее у самой поверхности воды, судорожно извернулось,
вырвалось из-под его тела, на мгновение вызвав в нем парализующий страх.
Ночь тянулась медленно, и Теллон, все чаще и чаще догонявший
Уинфилда, понял, что доктор совсем выбился из сил. Уинфилд задыхался, из
его горла вырывалось какое-то хриплое, монотонное всхлипывание.
- Слушай, Док! - крикнул наконец Теллон. - Нам обоим надо
передохнуть. Зачем рисковать? Так и сердечный приступ может случиться.
- Не останавливайся. Сердце у меня в порядке.
Теллон нащупал ногами кусочек твердой земли. Он рванулся вперед, всем
телом навалился на Уинфилда и с шумом уложил его плашмя на трясину. Доктор
упорно отбивался, стараясь при этом еще и продвинуться вперед.
- Ради Христа, Док, - выдохнул Теллон. - Я говорю про мое сердце.
Передохнем немного, ладно?
Еще секунду Уинфилд сопротивляются, потом обмяк.
- Ладно, сынок, - сказал он, пыхтя и борясь с одышкой. - Даю тебе
пять минут.
- Ты не представляешь, Док, как я тебе благодарен.
- А я должен благодарить самого себя.
Они лежали, прижавшись друг к другу, и тихо посмеивались, пока
наконец Уинфилд не стал дышать ровнее. Тогда Теллон рассказал ему о
встрече с той подводной тварью.
- Это "скользун". Сейчас он особой опасности не представляет, -
сказал Уинфилд. - А вот когда самкам приходит пора откладывать яйца, кожа
у них по бокам затвердевает и режет, как нож, все, что движется мимо.
Пропорет насквозь да еще и яиц туда накидает.
- Милая привычка.
- Да, тут уж, как говорится, остается только одно: радоваться
прибавлению в своем семействе. Кстати, вышли мы в самое удачное время.
Зимой на болоте довольно спокойно. Единственная опасность - тинные пауки.
- Они ядовитые?
- Нет, с их пастью яд им ни к чему. Они лежат на мелководье, задрав
ноги. В таком виде они похожи на заросли камыша. А посредине - пасть. Если
тебя еще раз занесет в эти места, сынок, остерегайся проходить через
аккуратные группы камышей.
Тут Теллону пришла в голову тревожная мысль:
- Слушай, а как птица видит ночью? Я имею в виду - сможешь ли ты
заметить тинного паука?
Уинфилд фыркнул.
- Тебе-то что, ведь я иду первым.
Когда рассвело, Уинфилд настоял, чтобы Теллон сменил его и сам надел
электроглаз.
Теллон, благодарный за то, что ему не придется идти во тьме,
согласился и несколько часов возглавлял поход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54