Пейзаж: всего один: Сесил Лоусон в масштабах Рубенса. Здесь же портрет миссис Хигинс в молодости; на ней, наперекор тогдашней моде, один из тех очаровательных россетиевских костюмов, которым так карикатурно подражали невежды, чьими стараниями был насажден безвкусный эстетизм семидесятых годов.
В углу, наискосок от двери, за простым, но элегантным письменным столиком с пуговкой звонка под рукою, сидит миссис Хигинс и пишет письмо; ныне ей за шестьдесят, и она давным-давно не дает себе труда одеваться не так, как требует мода. В глубине, между столиком и окном, чипендейловский стул. На другой стороне комнаты, подальше от окна, елизаветинское кресло с грубой резьбой в духе Иниго Джонса. Там же рояль в чехле со строчкой. Между камином и окнами диванчик с обивкой из моррисовского кретона. Время – пятый час пополудни. Дверь с шумом распахивается, входит Хигинс в шляпе.
Миссис Хигинс (тревожно). Генри! (Укоризненно.) Зачем ты явился? Ты же обещал не приходить в мои приемные дни.
В то время как он наклоняется поцеловать ее, она снимает с него шляпу и подает ему.
Хигинс . А, черт! (Швыряет шляпу на стол.)
Миссис Хигинс . Сейчас же возвращайся домой.
Хигинс (целуя ее). Знаю, знаю, мама. Я пришел нарочно.
Миссис Хигинс . И напрасно. Я не шучу, Генри. Ты распугал всех моих друзей. Стоит им встретиться с тобой, как они перестают бывать у меня.
Хигинс . Вздор! Светских разговоров я вести не умею, что верно, то верно, но это никого не трогает. (Садится на диван.)
Миссис Хигинс . Ты так думаешь? Светские разговоры! А не светские ты умеешь вести? Нет, милый, уходи, я решительно настаиваю на этом.
Хигинс . Не могу. Вы должны помочь мне в одном деле… связанном с фонетикой.
Миссис Хигинс . Нет, милый. К сожалению, твои гласные выше моего понимания. Я с удовольствием получаю от тебя хорошенькие открытки, стенографированные по твоей системе, но читать мне приходится написанные обычными буквами подстрочники, которые ты предусмотрительно прикладываешь.
Хигинс . Тогда считайте, что мое дело не связано с фонетикой.
Миссис Хигинс . Но ты же сам так сказал.
Хигинс . То есть оно связано, но вы к ней не будете иметь отношения. Я тут подцепил девушку…
Миссис Хигинс . А не значит ли это, что девушка подцепила тебя?
Хигинс . Ничего подобного. О любви здесь и речи нет.
Миссис Хигинс . Очень жаль!
Хигинс . Почему?
Миссис Хигинс . Ты еще ни разу не влюблялся в женщину моложе сорока пяти. Когда наконец ты поймешь, что на свете есть немало прелестных девушек?
Хигинс . Не собираюсь возиться с девушками. Мой идеал – женщина, насколько это возможно, похожая на вас. Ни одна девушка никогда мне всерьез не понравится: у меня свои привычки, а старые привычки трудно менять. (Порывисто вскакивает, начинает шагать из угла в угол, побрякивая ключами и мелочью в кармане.) Кроме того, все они дуры.
Миссис Хигинс . Знаешь, Генри, что бы ты сделал, если бы по-настоящему любил меня?
Хигинс . А, черт! Ну что еще? Женился бы, наверное, да?
Миссис Хигинс . Нет. Вынул бы руки из карманов и перестал носиться по комнате. (С жестом отчаяния он повинуется и снова усаживается на диван.) Вот пай-мальчик. А теперь расскажи мне о девушке.
Хигинс . Она сегодня явится к вам с визитом.
Миссис Хигинс . Не припоминаю, чтобы я ее приглашала.
Хигинс . Вы не приглашали. Пригласил я. Вы бы ее ни за что не пригласили, если бы знали, кто она.
Миссис Хигинс . Интересно! А почему?
Хигинс . Вот как обстоит дело. Она простая цветочница. Я подобрал ее на панели.
Миссис Хигинс . И пригласил ко мне в мой приемный день!
Хигинс (подходит к матери, стараясь задобрить ее). Не беспокойтесь, все будет в порядке. Я научил ее правильно говорить и дал точные указания, как вести себя. Ей строго-настрого велено касаться только двух тем: погоды и здоровья. Словом, ничего не значащие фразы: «Как поживаете? " – „Сегодня прекрасный день“ – и никаких рассуждений на общие темы. Уверяю вас, это совершенно безопасно!
Миссис Хигинс . Безопасно! Безопасно говорить о нашем здоровье! О внутренностях! Может быть, даже о внешности! Как мог ты так наглупить, Генри!
Хигинс (нетерпеливо). Должна же она о чем-то говорить. (Вовремя берет себя в руки и снова садится.) Да не волнуйтесь вы, пожалуйста, из-за пустяков, все будет хорошо. Пикеринг тоже принимает в ней участие. Я держал с ним пари, что через полгода смогу выдать ее за герцогиню. Я работаю с ней всего несколько месяцев, но она уже сделала потрясающие успехи. Пари я непременно выиграю. У нее превосходный слух, и воспринимает она все куда лучше, чем мои ученики из буржуазных кругов, потому что ее приходится учить с самого начала, как учат чужому языку. Сейчас она уже говорит по-английски почти так, как вы по-французски.
Миссис Хигинс . Во всяком случае, это уже не так страшно.
Хигинс . И да и нет.
Миссис Хигинс . Как это понимать?
Хигинс . Видите ли, произношение она освоила. Но сейчас мне уже надо думать не только о том, как эта девушка произносит, но и о том, что она произносит. И вот тут-то…
Разговор их прерывает горничная, докладывающая о гостях.
Горничная . Миссис и мисс Эйнсфорд Хилл. (Уходит.)
Хигинс . Чтоб их черт побрал! (Вскакивает, хватает со стола свою шляпу и спешит к двери, но прежде чем успевает до нее дойти, мать уже представляет его входящим.)
Миссис и мисс Эйнсфорд Хилл – те самые мать и дочь, которые укрывались от дождя в Ковент-Гардене. Мать – хорошо воспитанная, спокойная женщина, но чувствуется, что она находится в постоянном напряжении, как все люди с ограниченными средствами. Дочь усвоила светский тон девушки, постоянно бывающей в обществе: бравада прикрашенной бедности.
Миссис Эйнсфорд Хилл (мистеру Хигинсу). Здравствуйте!
Здороваются.
Мисс Эйнсфорд Хилл . Здравствуйте.
Здороваются.
Миссис Хигинс (представляя). Мой сын Генри.
Миссис Эйнсфорд Хилл . Ваш знаменитый сын! Я жаждала познакомиться с вами, профессор Хигинс.
Хигинс (мрачно, не двигаясь с места). Очень рад. (Облокачивается на рояль и небрежно кивает ей.)
Мисс Эйнсфорд Хилл (доверительно-фамильярно, приближаясь к нему). Здравствуйте.
Хигинс (уставившись на нее). Я вас уже где-то видел. Где и когда – не имею представления, но голос ваш я тоже слышал. (Мрачно.) Впрочем, это совершенно безразлично. Что же вы стоите? Сели бы куда-нибудь.
Миссис Хигинс . К сожалению, должна признаться, что мой знаменитый сын совершенно не умеет вести себя. Не обижайтесь на него.
Мисс Эйнсфорд Хилл (весело). Ну что вы! (Садится в елизаветинское кресло.)
Миссис Эйнсфорд Хилл (слегка растерянно). Конечно, конечно. (Садится на тахту слева от дочери и справа от миссис Хигинс, которая повернула к ним свое кресло у письменного стола.)
Хигинс . Разве я нахамил? Простите, нечаянно. (Подходит к окну и, став спиной к гостям, созерцает реку и цветы Бетерси-парка с таким видом, словно перед ним вечные льды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
В углу, наискосок от двери, за простым, но элегантным письменным столиком с пуговкой звонка под рукою, сидит миссис Хигинс и пишет письмо; ныне ей за шестьдесят, и она давным-давно не дает себе труда одеваться не так, как требует мода. В глубине, между столиком и окном, чипендейловский стул. На другой стороне комнаты, подальше от окна, елизаветинское кресло с грубой резьбой в духе Иниго Джонса. Там же рояль в чехле со строчкой. Между камином и окнами диванчик с обивкой из моррисовского кретона. Время – пятый час пополудни. Дверь с шумом распахивается, входит Хигинс в шляпе.
Миссис Хигинс (тревожно). Генри! (Укоризненно.) Зачем ты явился? Ты же обещал не приходить в мои приемные дни.
В то время как он наклоняется поцеловать ее, она снимает с него шляпу и подает ему.
Хигинс . А, черт! (Швыряет шляпу на стол.)
Миссис Хигинс . Сейчас же возвращайся домой.
Хигинс (целуя ее). Знаю, знаю, мама. Я пришел нарочно.
Миссис Хигинс . И напрасно. Я не шучу, Генри. Ты распугал всех моих друзей. Стоит им встретиться с тобой, как они перестают бывать у меня.
Хигинс . Вздор! Светских разговоров я вести не умею, что верно, то верно, но это никого не трогает. (Садится на диван.)
Миссис Хигинс . Ты так думаешь? Светские разговоры! А не светские ты умеешь вести? Нет, милый, уходи, я решительно настаиваю на этом.
Хигинс . Не могу. Вы должны помочь мне в одном деле… связанном с фонетикой.
Миссис Хигинс . Нет, милый. К сожалению, твои гласные выше моего понимания. Я с удовольствием получаю от тебя хорошенькие открытки, стенографированные по твоей системе, но читать мне приходится написанные обычными буквами подстрочники, которые ты предусмотрительно прикладываешь.
Хигинс . Тогда считайте, что мое дело не связано с фонетикой.
Миссис Хигинс . Но ты же сам так сказал.
Хигинс . То есть оно связано, но вы к ней не будете иметь отношения. Я тут подцепил девушку…
Миссис Хигинс . А не значит ли это, что девушка подцепила тебя?
Хигинс . Ничего подобного. О любви здесь и речи нет.
Миссис Хигинс . Очень жаль!
Хигинс . Почему?
Миссис Хигинс . Ты еще ни разу не влюблялся в женщину моложе сорока пяти. Когда наконец ты поймешь, что на свете есть немало прелестных девушек?
Хигинс . Не собираюсь возиться с девушками. Мой идеал – женщина, насколько это возможно, похожая на вас. Ни одна девушка никогда мне всерьез не понравится: у меня свои привычки, а старые привычки трудно менять. (Порывисто вскакивает, начинает шагать из угла в угол, побрякивая ключами и мелочью в кармане.) Кроме того, все они дуры.
Миссис Хигинс . Знаешь, Генри, что бы ты сделал, если бы по-настоящему любил меня?
Хигинс . А, черт! Ну что еще? Женился бы, наверное, да?
Миссис Хигинс . Нет. Вынул бы руки из карманов и перестал носиться по комнате. (С жестом отчаяния он повинуется и снова усаживается на диван.) Вот пай-мальчик. А теперь расскажи мне о девушке.
Хигинс . Она сегодня явится к вам с визитом.
Миссис Хигинс . Не припоминаю, чтобы я ее приглашала.
Хигинс . Вы не приглашали. Пригласил я. Вы бы ее ни за что не пригласили, если бы знали, кто она.
Миссис Хигинс . Интересно! А почему?
Хигинс . Вот как обстоит дело. Она простая цветочница. Я подобрал ее на панели.
Миссис Хигинс . И пригласил ко мне в мой приемный день!
Хигинс (подходит к матери, стараясь задобрить ее). Не беспокойтесь, все будет в порядке. Я научил ее правильно говорить и дал точные указания, как вести себя. Ей строго-настрого велено касаться только двух тем: погоды и здоровья. Словом, ничего не значащие фразы: «Как поживаете? " – „Сегодня прекрасный день“ – и никаких рассуждений на общие темы. Уверяю вас, это совершенно безопасно!
Миссис Хигинс . Безопасно! Безопасно говорить о нашем здоровье! О внутренностях! Может быть, даже о внешности! Как мог ты так наглупить, Генри!
Хигинс (нетерпеливо). Должна же она о чем-то говорить. (Вовремя берет себя в руки и снова садится.) Да не волнуйтесь вы, пожалуйста, из-за пустяков, все будет хорошо. Пикеринг тоже принимает в ней участие. Я держал с ним пари, что через полгода смогу выдать ее за герцогиню. Я работаю с ней всего несколько месяцев, но она уже сделала потрясающие успехи. Пари я непременно выиграю. У нее превосходный слух, и воспринимает она все куда лучше, чем мои ученики из буржуазных кругов, потому что ее приходится учить с самого начала, как учат чужому языку. Сейчас она уже говорит по-английски почти так, как вы по-французски.
Миссис Хигинс . Во всяком случае, это уже не так страшно.
Хигинс . И да и нет.
Миссис Хигинс . Как это понимать?
Хигинс . Видите ли, произношение она освоила. Но сейчас мне уже надо думать не только о том, как эта девушка произносит, но и о том, что она произносит. И вот тут-то…
Разговор их прерывает горничная, докладывающая о гостях.
Горничная . Миссис и мисс Эйнсфорд Хилл. (Уходит.)
Хигинс . Чтоб их черт побрал! (Вскакивает, хватает со стола свою шляпу и спешит к двери, но прежде чем успевает до нее дойти, мать уже представляет его входящим.)
Миссис и мисс Эйнсфорд Хилл – те самые мать и дочь, которые укрывались от дождя в Ковент-Гардене. Мать – хорошо воспитанная, спокойная женщина, но чувствуется, что она находится в постоянном напряжении, как все люди с ограниченными средствами. Дочь усвоила светский тон девушки, постоянно бывающей в обществе: бравада прикрашенной бедности.
Миссис Эйнсфорд Хилл (мистеру Хигинсу). Здравствуйте!
Здороваются.
Мисс Эйнсфорд Хилл . Здравствуйте.
Здороваются.
Миссис Хигинс (представляя). Мой сын Генри.
Миссис Эйнсфорд Хилл . Ваш знаменитый сын! Я жаждала познакомиться с вами, профессор Хигинс.
Хигинс (мрачно, не двигаясь с места). Очень рад. (Облокачивается на рояль и небрежно кивает ей.)
Мисс Эйнсфорд Хилл (доверительно-фамильярно, приближаясь к нему). Здравствуйте.
Хигинс (уставившись на нее). Я вас уже где-то видел. Где и когда – не имею представления, но голос ваш я тоже слышал. (Мрачно.) Впрочем, это совершенно безразлично. Что же вы стоите? Сели бы куда-нибудь.
Миссис Хигинс . К сожалению, должна признаться, что мой знаменитый сын совершенно не умеет вести себя. Не обижайтесь на него.
Мисс Эйнсфорд Хилл (весело). Ну что вы! (Садится в елизаветинское кресло.)
Миссис Эйнсфорд Хилл (слегка растерянно). Конечно, конечно. (Садится на тахту слева от дочери и справа от миссис Хигинс, которая повернула к ним свое кресло у письменного стола.)
Хигинс . Разве я нахамил? Простите, нечаянно. (Подходит к окну и, став спиной к гостям, созерцает реку и цветы Бетерси-парка с таким видом, словно перед ним вечные льды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29