Что погубило Альферна в космосе? Можно ли смоделировать это “нечто” и на Земле? Что такое “закон упорядочивания”? Как это — “хаос таится”?
И вообще, какого черта я со всем этим связался? — подумал он. Нет, подобные мысли следует давить сразу.
— Кто такой, по-вашему, посол? — спросил он Гаррисона. — Человек?
— Похож, — сонно ответил Гаррисон.
— С виду похож, а на деле не похож. Интересно, каков его настоящий облик?
Гаррисон качал головой и раскуривал трубку.
— Что он собой представляет? — не унимался Серей. — С виду человек, но преображается во что угодно. Ничем его не проймешь — адаптируется. Как вода, принимает форму любого сосуда.
— Воду можно вскипятить, — зевнул Гаррисон.
— Конечно. Вода не имеет собственной формы, так ведь? Или имеет? В чем ее внутренняя суть?
Сделав над собой усилие, Гаррисон попытался сосредоточиться на словах Серей.
— В молекулярной структуре? В матрице?
— Матрица, — повторил Серей, тоже зевая. — Должно быть, нечто вроде этого. Структура абстрактна, так?
— Так. Структуру можно наложить на что угодно. Что я только что сказал?
— Ну-ка, подумаем, — сказал Серей. — Структура. Матрица. Любая частичка тела посла способна изменяться. Но для сохранения его личности должна иметься и некая объединяющая сила. Нечто неизменное в любых обстоятельствах.
— Как тесемка, — произнес Гаррисон, не размыкая век.
— Конечно. Завяжи ее узлами, сплети в жгут, намотай на палец — она останется тесемкой.
— Да.
— Но как одолеть эту структуру? — спросил Серей. Отчего бы не поспать? К черту посла вместе с его колонизаторами, сейчас он наконец заснет...
— Проснитесь, полковник!
Серей через силу открыл глаза и посмотрел на Мэлли. Рядом самозабвенно храпел Гаррисон.
— Удалось?
— Нет, — признался Мэлли. — Философия произвела на него слишком глубокое впечатление. Правда, до конца она не подействовала. Дарриг знает, что раньше хотел уничтожить посла по достаточно веским причинам. Теперь его позиция изменилась, зато он чувствует, что предает нас. С одной стороны, он не может причинить вред послу, с другой — он не хочет причинить вред нам.
— И все же молчит?
— Боюсь, все не так просто. Знаете, если перед вами непреодолимое препятствие, которое необходимо преодолеть... кроме того, как мне кажется, философия посла повредила его разум.
— Так куда вы клоните? — Серей встал.
— Мне очень жаль, — извинился Мэлли, — но тут я ничего поделать не могу. В его сознании происходила сильнейшая борьба, и когда у него не осталось сил сражаться, он... отступил. Боюсь, он безнадежно помешался.
— Сходим к нему.
Они прошли по коридору в лабораторию Мэлли. Дарриг лежал на кушетке, уставившись куда-то немигающими остекленевшими глазами.
— Неужели нет способа его вылечить? — спросил Серей.
— Возможно, при помощи шоковой терапии, — с сомнением произнес Мэлли. — Однако на это уйдет немало времени. К тому же в его сознании наверняка имеется блокировка причин, которые довели его до такого состояния.
Серей отвернулся — у него потемнело в глазах. Даже если Даррига можно вылечить, окажется слишком поздно. Сигнал посла наверняка уже принят, и пришельцы-колонизаторы направляются к Земле.
— А это что? — спросил Серей, поднимая клочок бумаги, лежащий возле руки Даррига.
— Да так, бумажка. Он все вертел ее в руках Разве на ней что-то написано?
— “По зрелом размышлении я пришел к выводу, что хаос — Медуза Горгона”, — прочитал Серей.
— И что это значит? — спросил Мэлли.
— Понятия не имею, — отозвался Серей. — Его всегда интересовала мифология.
— Похоже на бред шизофреника:
— заключил психиатр.
— “По зрелом размышлении я пришел к выводу, что хаос — Медуза Горгона”, — перечитал Серей. — Не может ли быть, — спросил он у МЭЛЛИ, — что Дарриг старался навести нас на решение? Что он сам себя обманывал, тайком от себя подсказывая нам ответ.
— Возможно, — согласился Мэлли. — Безуспешный компромисс... но что же означают эти слова?
— Хаос. — Серей вспомнил, что Дарриг произносил это слово, разговаривая с ним по телефону. — Согласно древнегреческой мифологии, хаос — первоначальное состояние Вселенной, не так ли? Бесформенность, породившая мир?
— Вроде того, — сказал Мэлли. — А Медуза — одна из трех сестер с жуткими физиономиями.
Еще с секунду Серей вчитывался в запись. Хаос... Медуза... И закон упорядочивания! Конечно!
— Кажется...
Серей повернулся и выбежал из лаборатории. Мэлли взглянул ему вслед, заполнил шприц и поспешил за полковником.
Серей с трудом растолкал Гаррисона.
— Надо кое-что сконструировать, — сказал он, — и срочно. Вы меня слышите?
— Конечно. — Гаррисон похлопал глазами и встал. — Но зачем такая спешка?
— Я теперь знаю, что хотел сообщить Дарриг, — ответил полковник. — Идемте, я вам объясню, что от вас требуется. А вы, Мэлли, положите шприц. Я еще в своем уме. Лучше достаньте мне книгу по греческой мифологии. Да пошевеливайтесь.
В два часа ночи достать книгу по греческой мифологии — дело нелегкое. Подключив к поискам агентов ФБР, Мэлли вытащил букиниста из постели, получил книгу и заторопился назад.
У Серей были налитые кровью глаза и возбужденный вид, Гаррисон с подручными хлопотал над тремя неведомыми аппаратами. Серей выхватил у Мэлли книгу, нашел в оглавлении нужные страницы и, просмотрев их, отложил книгу в сторону.
— Великие люди были эти древние греки, — сказал он. — Теперь у нас все готово. А у вас, Гаррисон?
— Почти. — Гаррисон и десять его подручных монтировали последние детали. — Может, все-таки объясните, что вы затеяли?
— Я бы тоже хотел послушать, — ввернул Мэлли.
— Да нет здесь никаких тайн, — сказал Серей. — Просто время поджимает. Попозже все объясню. — Он встал. — А теперь разбудим посла.
Усевшись перед экранами, они приступили к делу. С потолка на постель посла молнией метнулся электрический заряд. Посол исчез.
— Теперь он стал частью электронного потока, верно? — сказал Серей.
— Так он утверждает, — откликнулся Мэлли.
— Но в этом потоке сохраняет костяк собственной структуры, — продолжал Серей. — Иначе он бы не мог вернуться в прежний облик. А теперь включим первый генератор помех.
Гаррисон включил свое творение и отослал подручных.
— Вот осциллограмма электронного потока, — сказал Серей. — Замечаете разницу? — На экране с нерегулярными промежутками змеились и таяли пики и спады кривой. — Помните, вы загипнотизировали посла? Он заговорил тогда о своем друге, погибшем в космосе.
— Верно, — кивнул Мэлли. — Друга погубила какая-то неожиданность.
— Посол проговорился еще кое о чем, — продолжал Серей. — О том, что основной закон природы — закон упорядочивания — обычно не допускает таких происшествий. У вас это с чем-нибудь ассоциируется?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50