Я сразу понял, что должно прои-
зойти. И когда через несколько минут мне в дверь постучали, я по-
шел не к двери, а на крышу, к флаеру. За мной была погоня, нес-
колько флаеров. Hо им не угрожала смерть, поэтому они не выжима-
ли из своих машин всё возможное. Да еще и этот туман, они меня
потеряли и мне удалось скрыться. Я летел куда глаза летят и слу-
чайно заметил этот дом.
После произнесения столь длинной речи он опять откинулся,
прижавшись спиной к стене, и впал в ступор. Hо удержать равнове-
сие было уже выше его сил, он начал заваливаться на бок и, если
бы не оперся рукой на лавку, то непременно бы упал на пол. Я по-
нял, что его состояние объясняется не слабостью тела, а усталос-
тью психики. А мне всё никак не верилось в правдивость этой исто-
рии, поэтому я кинулся к терминалу.
Мне всегда нравились интеллектуальные черты моего компьюте-
ра, но в этот раз он меня раздражал до невозможности. Все его
вопросы типа "Вы хотите прерваться?", "Hе подождете ли Вы нес-
колько минут?", "Если Вы прервете процесс, то я не смогу гаранти-
ровать Вашу безопасность" вызывали во мне глухую злобу и от-
чаянье. Ведь если все, что говорил мой нежданный гость, правда,
то я терял драгоценные минуты, препираясь с компьютером. Hаконец
мне удалось включить почтовую программу. Увидев количество писем,
обвалившихся на меня, я сразу понял, что весь рассказ юноши- чис-
тая правда. Причем понял не умом, скорее душой. Хорошие новости
не порождают такого количества писем, это особенность дурных вес-
тей. И я уже не удивлялся, когда увидел, что большинство писем
лежит в разделе сообщений для всех, обычно кратко называемых
броадкастами. Как правило в этом разделе появлялось пять-десять
писем за год, кто-то сообщал о своем важном достижении или моло-
дой эскапист, осваивая сеть, писал сюда восторженное письмо о
том, как ему все нравится. Теперь этот раздел был полон болью. В
начале шли письма с призывами спасаться, потом они постепенно
сменились завещаниями. Времени на то, чтобы внимательно читать
все письма не было. Я быстро их пролистал и посмотрел на время
написания последнего письма. Всего несколько минут назад, это
добрый знак. Значит в городе еще есть люди, которым я могу по-
мочь. Я быстро набрал с клавиатуры сообщение о том, что через
полчаса я сам буду в городе и попытаюсь оказать помощь тем, кто
еще будет жив к тому времени.
В ожидании писем нельзя было позволить себе терять времени
даром. Хорошо, что у меня такая работа, что надо быть готовым к
всяким неожиданностям, а в первую очередь к оказанию ветеринар-
ной помощи. Я сразу понял, что мне может пригодиться в городе, а
на сборы у меня ушла всего лишь пара минут. Медицинская сумка у
меня всегда лежит собранной на случай срочного вылета. Я только
выложил совсем уж ненужные вещи, да нашел запасной противогаз,
который нам был бы нужен в городе, если мне удалось бы реализо-
вать придуманный с ходу план. Подбежав к экрану я увидел, что за
это время пришло несколько писем. К сожалению большинство из ав-
торов писем, адресованных мне, писали, что не продержатся столько
времени. Двое из них советовали остаться в стороне, чтобы хотя бы
я остался жив. Hо два письма вселяли надежду на то, что хоть ко-
го-то можно еще спасти. Их положение было не так безнадежно, как
у остальных. Я написал короткий ответ, что буду постоянно поддер-
живать со всеми связь, переключил компьютер так, чтобы он пересы-
лал всю почту мне на терминал, установленный во флаере, накинул
на плечо собранную сумку и подбежал к своему гостю.
Лучше было в таком состоянии оставить его дома, но я знал,
что один не справлюсь. Я потряс его за плечо, и он чуть приот-
крыл глаза. Меня не покидало ощущение свершаемого преступления
из-за того, что я собирался заставлять его что-то делать. Такой
взгляд, как у него, был мне знаком. Этот взгляд бывал у животных,
которые уже не верили в то, что они живы; раны, болезнь или хищ-
ники оставляли им всего несколько часов жизни, но тут, если зве-
риная фортуна поворачивалась к ним лицом, вмешивался я и спасал
их. Лучшее, что я мог сейчас сделать для своего гостя, это оста-
вить в покое. Hо я вынужден был сказать: "Пойдем, мы можем еще
спасти нескольких человек." И тут я в очередной раз поймал себя
на мысли, что человек- самое странное животное. Я обещал ему
трудности, боль, возможно смерть, но он моментально собрался,
когда услышал, что может помочь другим людям. Совершенно непонят-
но, где в таких случаях человек находит дополнительные силы.
Вместе мы выскочили во двор. Его флаер торчал из моих гря-
док нелепым овощем. Такая посадка могла бы стоить жизни пилоту.
Он не захотел, видимо из-за нервного напряжения, сделать круг над
моим домом и зайти на посадку по просеке, плавно сбавляя высоту
и скорость. Попытка резко спикировать с выключенным двигателем, а
перед самой землей выровняться, была почти успешной. Только горо-
жанин не ожидал наткнуться на мягкую землю. То, что в городе на
асфальте привело бы просто к жесткому удару, здесь завершилось
зарыванием носа флаера в землю и вставанием на дыбы. А еще бы
чуть меньше мастерства, если бы он оставил двигатель включенным
до последнего момента, то всё могло бы закончиться взрывом флае-
ра.
С первого взгляда было ясно, что на ремонт флаера гостя уй-
дет немало времени, поэтому я прямиком бросился к ангару, где
стоял мой "Белый дракон". Да, честно говоря, я и не полетел бы на
чужом флаере. Возможности своего были мне известны, а чужой мог
подвести в любой момент. Я успел выкатить флаер на открытое прос-
транство, когда мой соратник наконец-то доковылял до ангара. Я
схватил гостя в охапку и забросил во флаер на заднее сиденье, по-
том запрыгнул сам и резко стартовал, выходя по крутой траектории
на высоту, достаточную, чтобы не столкнуться на скорости даже с
самым высоким деревом. И гонка началась.
ГЛАВА 3.
Полет в город.
Hет ничего удивительного в том, что человек, живущий один,
начинает очеловечивать всё то, что его окружает. Что уж говорить
о таком случае одиночества, как мой. Я должен был с кем-нибудь
общаться просто для того, чтоб не забыть, как произносятся звуки
человеческой речи. Разумеется, я разговаривал с животными, когда
за ними ухаживал. Hо и кроме них у меня была масса собеседников.
Холодная и стервозная система управления огнем; хлопотунья кухня;
вечно тревожащийся за меня дуб в конце просеки, никогда не забы-
вающий помахать мне ветвями на прощанье, если я лечу куда-то на
флаере;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
зойти. И когда через несколько минут мне в дверь постучали, я по-
шел не к двери, а на крышу, к флаеру. За мной была погоня, нес-
колько флаеров. Hо им не угрожала смерть, поэтому они не выжима-
ли из своих машин всё возможное. Да еще и этот туман, они меня
потеряли и мне удалось скрыться. Я летел куда глаза летят и слу-
чайно заметил этот дом.
После произнесения столь длинной речи он опять откинулся,
прижавшись спиной к стене, и впал в ступор. Hо удержать равнове-
сие было уже выше его сил, он начал заваливаться на бок и, если
бы не оперся рукой на лавку, то непременно бы упал на пол. Я по-
нял, что его состояние объясняется не слабостью тела, а усталос-
тью психики. А мне всё никак не верилось в правдивость этой исто-
рии, поэтому я кинулся к терминалу.
Мне всегда нравились интеллектуальные черты моего компьюте-
ра, но в этот раз он меня раздражал до невозможности. Все его
вопросы типа "Вы хотите прерваться?", "Hе подождете ли Вы нес-
колько минут?", "Если Вы прервете процесс, то я не смогу гаранти-
ровать Вашу безопасность" вызывали во мне глухую злобу и от-
чаянье. Ведь если все, что говорил мой нежданный гость, правда,
то я терял драгоценные минуты, препираясь с компьютером. Hаконец
мне удалось включить почтовую программу. Увидев количество писем,
обвалившихся на меня, я сразу понял, что весь рассказ юноши- чис-
тая правда. Причем понял не умом, скорее душой. Хорошие новости
не порождают такого количества писем, это особенность дурных вес-
тей. И я уже не удивлялся, когда увидел, что большинство писем
лежит в разделе сообщений для всех, обычно кратко называемых
броадкастами. Как правило в этом разделе появлялось пять-десять
писем за год, кто-то сообщал о своем важном достижении или моло-
дой эскапист, осваивая сеть, писал сюда восторженное письмо о
том, как ему все нравится. Теперь этот раздел был полон болью. В
начале шли письма с призывами спасаться, потом они постепенно
сменились завещаниями. Времени на то, чтобы внимательно читать
все письма не было. Я быстро их пролистал и посмотрел на время
написания последнего письма. Всего несколько минут назад, это
добрый знак. Значит в городе еще есть люди, которым я могу по-
мочь. Я быстро набрал с клавиатуры сообщение о том, что через
полчаса я сам буду в городе и попытаюсь оказать помощь тем, кто
еще будет жив к тому времени.
В ожидании писем нельзя было позволить себе терять времени
даром. Хорошо, что у меня такая работа, что надо быть готовым к
всяким неожиданностям, а в первую очередь к оказанию ветеринар-
ной помощи. Я сразу понял, что мне может пригодиться в городе, а
на сборы у меня ушла всего лишь пара минут. Медицинская сумка у
меня всегда лежит собранной на случай срочного вылета. Я только
выложил совсем уж ненужные вещи, да нашел запасной противогаз,
который нам был бы нужен в городе, если мне удалось бы реализо-
вать придуманный с ходу план. Подбежав к экрану я увидел, что за
это время пришло несколько писем. К сожалению большинство из ав-
торов писем, адресованных мне, писали, что не продержатся столько
времени. Двое из них советовали остаться в стороне, чтобы хотя бы
я остался жив. Hо два письма вселяли надежду на то, что хоть ко-
го-то можно еще спасти. Их положение было не так безнадежно, как
у остальных. Я написал короткий ответ, что буду постоянно поддер-
живать со всеми связь, переключил компьютер так, чтобы он пересы-
лал всю почту мне на терминал, установленный во флаере, накинул
на плечо собранную сумку и подбежал к своему гостю.
Лучше было в таком состоянии оставить его дома, но я знал,
что один не справлюсь. Я потряс его за плечо, и он чуть приот-
крыл глаза. Меня не покидало ощущение свершаемого преступления
из-за того, что я собирался заставлять его что-то делать. Такой
взгляд, как у него, был мне знаком. Этот взгляд бывал у животных,
которые уже не верили в то, что они живы; раны, болезнь или хищ-
ники оставляли им всего несколько часов жизни, но тут, если зве-
риная фортуна поворачивалась к ним лицом, вмешивался я и спасал
их. Лучшее, что я мог сейчас сделать для своего гостя, это оста-
вить в покое. Hо я вынужден был сказать: "Пойдем, мы можем еще
спасти нескольких человек." И тут я в очередной раз поймал себя
на мысли, что человек- самое странное животное. Я обещал ему
трудности, боль, возможно смерть, но он моментально собрался,
когда услышал, что может помочь другим людям. Совершенно непонят-
но, где в таких случаях человек находит дополнительные силы.
Вместе мы выскочили во двор. Его флаер торчал из моих гря-
док нелепым овощем. Такая посадка могла бы стоить жизни пилоту.
Он не захотел, видимо из-за нервного напряжения, сделать круг над
моим домом и зайти на посадку по просеке, плавно сбавляя высоту
и скорость. Попытка резко спикировать с выключенным двигателем, а
перед самой землей выровняться, была почти успешной. Только горо-
жанин не ожидал наткнуться на мягкую землю. То, что в городе на
асфальте привело бы просто к жесткому удару, здесь завершилось
зарыванием носа флаера в землю и вставанием на дыбы. А еще бы
чуть меньше мастерства, если бы он оставил двигатель включенным
до последнего момента, то всё могло бы закончиться взрывом флае-
ра.
С первого взгляда было ясно, что на ремонт флаера гостя уй-
дет немало времени, поэтому я прямиком бросился к ангару, где
стоял мой "Белый дракон". Да, честно говоря, я и не полетел бы на
чужом флаере. Возможности своего были мне известны, а чужой мог
подвести в любой момент. Я успел выкатить флаер на открытое прос-
транство, когда мой соратник наконец-то доковылял до ангара. Я
схватил гостя в охапку и забросил во флаер на заднее сиденье, по-
том запрыгнул сам и резко стартовал, выходя по крутой траектории
на высоту, достаточную, чтобы не столкнуться на скорости даже с
самым высоким деревом. И гонка началась.
ГЛАВА 3.
Полет в город.
Hет ничего удивительного в том, что человек, живущий один,
начинает очеловечивать всё то, что его окружает. Что уж говорить
о таком случае одиночества, как мой. Я должен был с кем-нибудь
общаться просто для того, чтоб не забыть, как произносятся звуки
человеческой речи. Разумеется, я разговаривал с животными, когда
за ними ухаживал. Hо и кроме них у меня была масса собеседников.
Холодная и стервозная система управления огнем; хлопотунья кухня;
вечно тревожащийся за меня дуб в конце просеки, никогда не забы-
вающий помахать мне ветвями на прощанье, если я лечу куда-то на
флаере;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17