Вы позволите переночевать у вас?
Глава 13
Всю ночь проворочавшись в постели, Карен поднялась с рассветом и, надев джинсы и свитер, тихонько выскользнула из дома, стараясь не разбудить Эдит и Клайда. Она хотела принять ванну, переодеться и поехать в музыкальную студию, чтобы проверить, нет ли сообщений на автоответчике. Остаток дня она собиралась посвятить укладке вещей, потому что ночью решила, что передаст заботу о доме агенту по продаже недвижимости и как можно скорее уедет в Сосалито.
Солнце едва показалось из-за горизонта, на траве блестела роса. В чистом утреннем воздухе горы Сьерры резко выделялись на фоне голубого неба и казались совсем рядом. На серых гранитных пиках и снежных вершинах уже играли отблески первых лучей солнца, а их подножие все еще было окутано синим сумраком и укрыто клочьями тумана.
Несмотря на бессонную ночь, Карен чувствовала себя неплохо. К ней вернулось обычное присутствие духа, и она решила немедленно приняться за дело. Стоя посредине гостиной, Карен оценивающе оглядела вещи. Мебель и стереосистему можно сдать на хранение на склад. С книгами и пластинками сложнее – их накопилось столько, что плавучий дом не выдержал бы такой тяжести и пошел ко дну. Придется выбрать дюжину самых любимых. Вещи Гила нужно упаковать и отправить родственникам.
В комнате Гила – она ничего не меняла в ней с тех пор, как он ушел из дома, – ее ждал сюрприз. Ящики письменного стола валялись на полу, бюро для хранения документов было взломано, а его содержимое в беспорядке раскидано по всей комнате, книги сброшены с полок, даже гравюры в рамках повернуты лицом к стене и вспороты.
Карен почувствовала приступ тошноты и, пятясь, вышла из комнаты. Воры, подумала она, кладбищенские воры, которые прочитали некролог в газете и... Она оглянулась. Молчаливый дом, еще минуту назад казавшийся ей таким уютным и знакомым, теперь таил в себе опасность. Кто бы это ни сделал, он все еще мог находиться в доме, прятаться за дверью, в соседней комнате, укрываться за шкафом. Она медленно обошла гостиную, столовую, кухню, но следов разгрома нигде больше не обнаружила. Стараясь идти как можно тише, внимательно прислушиваясь к посторонним звукам, Карен поднялась в спальню. И тут она увидела, что ящики, где хранилась ее одежда, нетронуты, а те, в которых лежала одежда Гила, выпотрошены. В ее ванную комнату никто не заходил, в ванной комнате Гила – все перевернуто вверх дном. Снята даже крышка сливного бачка.
Осмотрев весь дом, Карен вынесла телефонный аппарат на веранду – здесь она чувствовала себя в большей безопасности, чем в доме, – и позвонила Джиму.
– Карен? – сонным голосом спросил он. – Боже, который час? Половина седьмого? Мне снился такой удивительный сон... Он внимательно выслушал ее рассказ о происшедшем.
– Обыскали даже маленькую мастерскую Гила в гараже. Они искали не деньги, – добавила Карен. – Мою шкатулку с драгоценностями не тронули.
Помолчав с минуту, Джим сказал:
– Ты ведь говорила, что Трейнер спрашивал тебя, не вел ли Гил записей о работе? Ты ответила, что ничего об этом не знаешь. Возможно, он тебе не поверил и прислал человека, чтобы убедиться в этом. Вероятно, газ, над которым работает компания, представляет такую ценность, что они боятся, как бы про него не узнали. Перевернутые ящики означают, что они искали, не прилеплено ли что-нибудь ко дну с обратной стороны. Может быть, на дверях есть следы взлома? Ты не проверяла?
– Ничего нет. Я осмотрела каждую дверь и каждое окно. Все крепко заперто, стекла целы, никаких следов отмычек или чего-либо подобного.
– Ты давала кому-нибудь ключи от дома?
– Нет, никогда.
– А у мужа был ключ?
– Да. У него здесь осталось много вещей.
– Как ты думаешь, этот ключ был при нем, когда он погиб?
– Наверное, он всегда носил его на кольце вместе с другими ключами. Генерал Трейнер сказал, что пришлет мне сегодня личные вещи Гила, в том числе и его машину.
– Все содержимое его карманов ты должна получить из полиции или от коронера, а не от Трейнера.
– Какая разница...
– Возможно, полицейские отдали Трейнеру ключи от вашего дома, чего они не имели права делать. Вероятно, он воспользовался ими.
– Ты тоже начинаешь видеть везде тайные заговоры?
– Позвони в полицию и подай заявление о грабеже. Могли остаться отпечатки пальцев, хотя я сомневаюсь.
– К чему все это? Если Трейнер действовал в сговоре с полицией, то...
– Если ты не подашь заявление, он догадается, что ты подозреваешь нечто большее, чем простое ограбление. Послушай, я хочу одеться, умыться и выпить кофе. Перезвоню через полчаса.
Карен повесила трубку и уставилась в окно. Солнце поднялось выше и почти прогнало сумрак, затаившийся у подножия гор. Прежде чем звонить в полицию, она решила заехать в свою студию и посмотреть, не было ли обыска и там.
Студия, расположенная на Пратер-Вэй, находилась в двух милях от дома, рядом со средней школой, где занимались почти все ее ученики. Карен отперла дверь, включила свет и осторожно вошла в комнату. Все было в порядке. Красная лампочка автоответчика, стоявшего рядом с пианино, светила ровно, не мигая – значит, лента заполнена. Повернув рычаг влево, она подождала, пока лента перемотается до конца, и включила воспроизведение. Потом уселась в кресло, взяла блокнот и приготовилась записывать.
Первые сообщения оставили ее адвокат по поводу развода, мать ученицы, пропустившей занятие, и товарищ по бегу трусцой. Все просили ее перезвонить. Она записала номера их телефонов. Затем послышался шум, шорохи, потрескивание и тонкий, отчаянный голос: “...лимузин Дрэглера... они собираются меня убить... цистерны... арабы...” Из-за сильного шума слова было трудно разобрать.
Боже, неужели это голос Гила? подумала она. Или кто-то нарочно мучает меня, подражая его голосу? Она перемотала пленку и, записывая фразу за фразой, еще раз прослушала сбивчивое, отрывочное сообщение: “...стреляют в меня из ружья...” – так, ей казалось, говорил голос. – “Трейнер хочет отправить...” – Какое же дальше слово? Вроде бы “аника”, “паника”... Может быть, “манекен”? – “...нервный газ... война в Иране...” – Что-то похожее на “Сару Шулер”, что-то о каком-то поезде. Она включала запись снова и снова и записывала фразу за фразой до тех пор, пока у нее не задрожала рука.
Заперев дверь, Карен бросилась к телефону. Она так волновалась, что номер пришлось набирать дважды.
– Джим! Случилось невероятное!.. В моей студии на автоответчике записано сообщение. Похоже на голос Гила... Он говорит, что кто-то стрелял в него... голос на автоответчике...
– Что? Говори помедленнее.
И начни сначала.
Она повторила свой рассказ и прочитала то, что успела расшифровать.
– Очень много шумов, – сказала она дрожащим голосом, – я даже не уверена, что это Гил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Глава 13
Всю ночь проворочавшись в постели, Карен поднялась с рассветом и, надев джинсы и свитер, тихонько выскользнула из дома, стараясь не разбудить Эдит и Клайда. Она хотела принять ванну, переодеться и поехать в музыкальную студию, чтобы проверить, нет ли сообщений на автоответчике. Остаток дня она собиралась посвятить укладке вещей, потому что ночью решила, что передаст заботу о доме агенту по продаже недвижимости и как можно скорее уедет в Сосалито.
Солнце едва показалось из-за горизонта, на траве блестела роса. В чистом утреннем воздухе горы Сьерры резко выделялись на фоне голубого неба и казались совсем рядом. На серых гранитных пиках и снежных вершинах уже играли отблески первых лучей солнца, а их подножие все еще было окутано синим сумраком и укрыто клочьями тумана.
Несмотря на бессонную ночь, Карен чувствовала себя неплохо. К ней вернулось обычное присутствие духа, и она решила немедленно приняться за дело. Стоя посредине гостиной, Карен оценивающе оглядела вещи. Мебель и стереосистему можно сдать на хранение на склад. С книгами и пластинками сложнее – их накопилось столько, что плавучий дом не выдержал бы такой тяжести и пошел ко дну. Придется выбрать дюжину самых любимых. Вещи Гила нужно упаковать и отправить родственникам.
В комнате Гила – она ничего не меняла в ней с тех пор, как он ушел из дома, – ее ждал сюрприз. Ящики письменного стола валялись на полу, бюро для хранения документов было взломано, а его содержимое в беспорядке раскидано по всей комнате, книги сброшены с полок, даже гравюры в рамках повернуты лицом к стене и вспороты.
Карен почувствовала приступ тошноты и, пятясь, вышла из комнаты. Воры, подумала она, кладбищенские воры, которые прочитали некролог в газете и... Она оглянулась. Молчаливый дом, еще минуту назад казавшийся ей таким уютным и знакомым, теперь таил в себе опасность. Кто бы это ни сделал, он все еще мог находиться в доме, прятаться за дверью, в соседней комнате, укрываться за шкафом. Она медленно обошла гостиную, столовую, кухню, но следов разгрома нигде больше не обнаружила. Стараясь идти как можно тише, внимательно прислушиваясь к посторонним звукам, Карен поднялась в спальню. И тут она увидела, что ящики, где хранилась ее одежда, нетронуты, а те, в которых лежала одежда Гила, выпотрошены. В ее ванную комнату никто не заходил, в ванной комнате Гила – все перевернуто вверх дном. Снята даже крышка сливного бачка.
Осмотрев весь дом, Карен вынесла телефонный аппарат на веранду – здесь она чувствовала себя в большей безопасности, чем в доме, – и позвонила Джиму.
– Карен? – сонным голосом спросил он. – Боже, который час? Половина седьмого? Мне снился такой удивительный сон... Он внимательно выслушал ее рассказ о происшедшем.
– Обыскали даже маленькую мастерскую Гила в гараже. Они искали не деньги, – добавила Карен. – Мою шкатулку с драгоценностями не тронули.
Помолчав с минуту, Джим сказал:
– Ты ведь говорила, что Трейнер спрашивал тебя, не вел ли Гил записей о работе? Ты ответила, что ничего об этом не знаешь. Возможно, он тебе не поверил и прислал человека, чтобы убедиться в этом. Вероятно, газ, над которым работает компания, представляет такую ценность, что они боятся, как бы про него не узнали. Перевернутые ящики означают, что они искали, не прилеплено ли что-нибудь ко дну с обратной стороны. Может быть, на дверях есть следы взлома? Ты не проверяла?
– Ничего нет. Я осмотрела каждую дверь и каждое окно. Все крепко заперто, стекла целы, никаких следов отмычек или чего-либо подобного.
– Ты давала кому-нибудь ключи от дома?
– Нет, никогда.
– А у мужа был ключ?
– Да. У него здесь осталось много вещей.
– Как ты думаешь, этот ключ был при нем, когда он погиб?
– Наверное, он всегда носил его на кольце вместе с другими ключами. Генерал Трейнер сказал, что пришлет мне сегодня личные вещи Гила, в том числе и его машину.
– Все содержимое его карманов ты должна получить из полиции или от коронера, а не от Трейнера.
– Какая разница...
– Возможно, полицейские отдали Трейнеру ключи от вашего дома, чего они не имели права делать. Вероятно, он воспользовался ими.
– Ты тоже начинаешь видеть везде тайные заговоры?
– Позвони в полицию и подай заявление о грабеже. Могли остаться отпечатки пальцев, хотя я сомневаюсь.
– К чему все это? Если Трейнер действовал в сговоре с полицией, то...
– Если ты не подашь заявление, он догадается, что ты подозреваешь нечто большее, чем простое ограбление. Послушай, я хочу одеться, умыться и выпить кофе. Перезвоню через полчаса.
Карен повесила трубку и уставилась в окно. Солнце поднялось выше и почти прогнало сумрак, затаившийся у подножия гор. Прежде чем звонить в полицию, она решила заехать в свою студию и посмотреть, не было ли обыска и там.
Студия, расположенная на Пратер-Вэй, находилась в двух милях от дома, рядом со средней школой, где занимались почти все ее ученики. Карен отперла дверь, включила свет и осторожно вошла в комнату. Все было в порядке. Красная лампочка автоответчика, стоявшего рядом с пианино, светила ровно, не мигая – значит, лента заполнена. Повернув рычаг влево, она подождала, пока лента перемотается до конца, и включила воспроизведение. Потом уселась в кресло, взяла блокнот и приготовилась записывать.
Первые сообщения оставили ее адвокат по поводу развода, мать ученицы, пропустившей занятие, и товарищ по бегу трусцой. Все просили ее перезвонить. Она записала номера их телефонов. Затем послышался шум, шорохи, потрескивание и тонкий, отчаянный голос: “...лимузин Дрэглера... они собираются меня убить... цистерны... арабы...” Из-за сильного шума слова было трудно разобрать.
Боже, неужели это голос Гила? подумала она. Или кто-то нарочно мучает меня, подражая его голосу? Она перемотала пленку и, записывая фразу за фразой, еще раз прослушала сбивчивое, отрывочное сообщение: “...стреляют в меня из ружья...” – так, ей казалось, говорил голос. – “Трейнер хочет отправить...” – Какое же дальше слово? Вроде бы “аника”, “паника”... Может быть, “манекен”? – “...нервный газ... война в Иране...” – Что-то похожее на “Сару Шулер”, что-то о каком-то поезде. Она включала запись снова и снова и записывала фразу за фразой до тех пор, пока у нее не задрожала рука.
Заперев дверь, Карен бросилась к телефону. Она так волновалась, что номер пришлось набирать дважды.
– Джим! Случилось невероятное!.. В моей студии на автоответчике записано сообщение. Похоже на голос Гила... Он говорит, что кто-то стрелял в него... голос на автоответчике...
– Что? Говори помедленнее.
И начни сначала.
Она повторила свой рассказ и прочитала то, что успела расшифровать.
– Очень много шумов, – сказала она дрожащим голосом, – я даже не уверена, что это Гил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69