Хватит. Я заставлю тебя рассказать, как было дело, - пусть мне придется таскать тебя за волосы по всему дому. Итак... ты протерла пистолет?
Внезапно она рассмеялась. Смехом неестественным, но чистым и с чудными серебряными колокольчиками в нем. Потом - также внезапно прекратила смеяться. И сказала:
- Да.
- И стакан, из которого пила?
- Да. - Теперь очень спокойно и очень холодно.
- И поставила на пистолет его отпечатки?
- Да.
Он задумался.
- Может быть, их не удастся обмануть. Почти невозможно поставить отпечатки мертвого человека на оружии так, чтобы они выглядели убедительно. Тем не менее. Что ты еще протерла?
- Н-ничего. О, Алекс, пожалуйста, не будь таким жестоким!
- Прекрати. Прекрати! Покажи, как ты это сделала, где ты стояла, как держала пистолет?
Она не пошевелилась.
- Об отпечатках не беспокойся, - сказал Морни. - Я снова поставлю. Более хорошие. Значительно более хорошие.
Она медленно двинулась вперед, и через щель в занавесках я увидел ее. Она была в бледно-зеленых габардиновых брюках, коричневом жакете с вышивкой и алом тюрбане с золотой змейкой на нем. Лицо ее было залито слезами.
- Поднимай же! - рявкнул Морни. - Покажи, как ты это сделала.
Она наклонилась за кресло и выпрямилась, держа пистолет в сторону входной двери.
Морни не пошевелился и не издал ни звука. Рука блондинки затряслась, и пистолет заплясал в воздухе вверх-вниз; губы ее задрожали, и она бессильно уронила руку вниз.
- Я не могу, - задыхаясь проговорила она. - Я должна застрелить тебя, но не могу.
Она разжала пальцы, и пистолет с глухим стуком упал на пол.
- Ты не смогла сделать этого, - хрипло сказал он. - Ты не смогла. Посмотри-ка сюда.
Он вынул из кармана носовой платок и взял им с пола пистолет. Он нажал на что-то, и тот раскрылся. Морни сунул правую руку в карман и покатал в кончиках пальцев патрон, потом сунул его в барабан, потом повторил эту процедуру еще четыре раза - и защелкнул револьвер. Он положил его на пол и выпрямился.
- Ты не смогла застрелить меня, - с издевкой сказал он, - потому что обойма была пуста. Теперь револьвер заряжен. Из него был сделан один выстрел. И на нем твои отпечатки.
Блондинка стояла очень тихо и смотрела на него измученными глазами.
- Я забыл сказать тебе, - нежно пропел он, - что я протер револьвер. Я подумал, гораздо лучше будет знать наверняка, что твои отпечатки остались на нем. Я был уверен, что они там остались, - но я хотел быть абсолютно уверенным. Ясно?
- Ты собираешься заложить меня? - спокойно спросила девушка.
- Да, ангел мой. Я собираюсь заложить тебя.
- Понятно, - она смотрела на него холодно. На ее кричаще-ярком лице хористочки неожиданно отразилось чувство собственного достоинства.
- Я собираюсь заложить тебя, ангел мой, - с расстановкой повторил он, явно наслаждаясь каждым произнесенным словом. - Кто-то меня пожалеет, и кто-то посмеется надо мной. Но моему делу это никак не повредит. У моего дела есть одна чудесная особенность. Немного скандальной известности ему пойдет только на пользу.
- Значит, я для тебя теперь имею ценность только как реклама?
- Именно, - сказал он. - Именно так.
- А как насчет моего мотива? - спросила она с таким глубоким серьезным презрением, что он этого даже не понял.
- Не знаю, - сказал он. - Меня это не волнует. У вас были какие-то делишки. Эдди следил за тобой до улицы на Банкер-хилл, где ты встретилась с каким-то белесым типом в коричневом костюме. Ты передала ему что-то. Эдди бросил тебя и проследил паренька до его дома поблизости. Он пытался еще повисеть на нем, но ему показалось, что тот заметил хвост, - Эдди отстал. Но одно тем не менее я знаю точно. В том доме вчера был убит паренек по имени Филлипс. Ты знаешь что-нибудь об этом, золотко?
- Я ничего не знаю об этом, - сказала блондинка. - Я не знаю никого по имени Филлипс и, как это ни странно, не бегаю и не палю из пистолета в кого попало просто для нехитрой девичьей радости.
- Но ты застрелила Ваньера, дорогуша, - ласково напомнил Морни.
- О да, - протянула она. - Конечно. Мы как раз остановились на моем мотиве. Ты уже придумал что-нибудь?
- Это неважно, когда речь идет о любовниках, - отрезал он. - Сцена ревности, ссора. Можно назвать это как угодно.
- Может быть, - сказала она, - когда он был сильно пьян, он начинал немножко походить на тебя. Может быть, это и был мотив.
Он сказал:
- Ах... - и задохнулся.
- Красивей, - продолжила она, - моложе, без живота, но с той же самодовольной мерзкой ухмылочкой.
- Ах... - сказал Морни - и он страдал.
- Это пойдет? - мягко поинтересовалась она.
Он шагнул к ней и выбросил вперед кулак. Удар пришелся ей в лицо сбоку; она покачнулась, села на пол, вытянув длинную ногу, схватилась рукой за щеку и подняла на него очень синие глаза.
- Может быть, тебе не стоило этого делать, - сказала она. - Может быть, я не пройду с этим теперь?
- Пройдешь, не волнуйся. У тебя нет выбора. Отделаешься довольно легко. Господи, я уверен в этом. С твоей-то внешностью! Но ты пройдешь, ангел мой. На пистолете твои отпечатки.
Она медленно поднялась на ноги, все еще держась рукой за щеку.
Потом она улыбнулась:
- Я знала, что он мертв. В двери торчит мой ключ. Я почти хочу поехать в город и сказать, что это я застрелила его. Только не прикасайся ко мне больше своей скользкой белой лапой - если хочешь, чтобы я призналась в убийстве. Да, я почти хочу в полицию. Среди полицейских я буду чувствовать себя в большей безопасности, чем с тобой.
Морни повернулся, и я увидел его искаженное белое лицо с дергающимся шрамом-ямочкой. Он прошел к выходу; дверь снова открылась. Несколько мгновений блондинка стояла неподвижно и затем исчезла вслед за мужем из поля моего зрения.
Дверь закрылась. Шаги по дорожке. Хлопанье дверец машины. Заработал мотор, и машина уехала.
31
Спустя довольно продолжительное время я вышел из своего укрытия и еще раз внимательно огляделся. Я прошел к креслу, поднял револьвер, тщательно протер его и положил на место. Затем вытащил из пепельницы три испачканных губной помадой окурка, отнес их в туалет и спустил в унитаз. Потом огляделся в поисках второго стакана - но его не было в комнате. Стакан с недопитым выдохшимся коктейлем я отнес на кухню, ополоснул и вытер кухонным полотенцем.
Оставалась самая неприятная часть. Я встал на колени и взял свисающую с кресла окостеневшую руку. Отпечатки получатся не особо хорошими, но все же это будут отпечатки, - принадлежать они будут не Лу Морни. У револьвера была рифленая каучуковая ручка с отбитым уголком. На ней ничего не останется. Отпечаток указательного пальца на стволе справа, два - на курке и отпечаток большого пальца за казенной частью. Сойдет.
Я еще раз огляделся. Пригасил до минимума свет - слишком ярко сияло в нем мертвое желтое лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Внезапно она рассмеялась. Смехом неестественным, но чистым и с чудными серебряными колокольчиками в нем. Потом - также внезапно прекратила смеяться. И сказала:
- Да.
- И стакан, из которого пила?
- Да. - Теперь очень спокойно и очень холодно.
- И поставила на пистолет его отпечатки?
- Да.
Он задумался.
- Может быть, их не удастся обмануть. Почти невозможно поставить отпечатки мертвого человека на оружии так, чтобы они выглядели убедительно. Тем не менее. Что ты еще протерла?
- Н-ничего. О, Алекс, пожалуйста, не будь таким жестоким!
- Прекрати. Прекрати! Покажи, как ты это сделала, где ты стояла, как держала пистолет?
Она не пошевелилась.
- Об отпечатках не беспокойся, - сказал Морни. - Я снова поставлю. Более хорошие. Значительно более хорошие.
Она медленно двинулась вперед, и через щель в занавесках я увидел ее. Она была в бледно-зеленых габардиновых брюках, коричневом жакете с вышивкой и алом тюрбане с золотой змейкой на нем. Лицо ее было залито слезами.
- Поднимай же! - рявкнул Морни. - Покажи, как ты это сделала.
Она наклонилась за кресло и выпрямилась, держа пистолет в сторону входной двери.
Морни не пошевелился и не издал ни звука. Рука блондинки затряслась, и пистолет заплясал в воздухе вверх-вниз; губы ее задрожали, и она бессильно уронила руку вниз.
- Я не могу, - задыхаясь проговорила она. - Я должна застрелить тебя, но не могу.
Она разжала пальцы, и пистолет с глухим стуком упал на пол.
- Ты не смогла сделать этого, - хрипло сказал он. - Ты не смогла. Посмотри-ка сюда.
Он вынул из кармана носовой платок и взял им с пола пистолет. Он нажал на что-то, и тот раскрылся. Морни сунул правую руку в карман и покатал в кончиках пальцев патрон, потом сунул его в барабан, потом повторил эту процедуру еще четыре раза - и защелкнул револьвер. Он положил его на пол и выпрямился.
- Ты не смогла застрелить меня, - с издевкой сказал он, - потому что обойма была пуста. Теперь револьвер заряжен. Из него был сделан один выстрел. И на нем твои отпечатки.
Блондинка стояла очень тихо и смотрела на него измученными глазами.
- Я забыл сказать тебе, - нежно пропел он, - что я протер револьвер. Я подумал, гораздо лучше будет знать наверняка, что твои отпечатки остались на нем. Я был уверен, что они там остались, - но я хотел быть абсолютно уверенным. Ясно?
- Ты собираешься заложить меня? - спокойно спросила девушка.
- Да, ангел мой. Я собираюсь заложить тебя.
- Понятно, - она смотрела на него холодно. На ее кричаще-ярком лице хористочки неожиданно отразилось чувство собственного достоинства.
- Я собираюсь заложить тебя, ангел мой, - с расстановкой повторил он, явно наслаждаясь каждым произнесенным словом. - Кто-то меня пожалеет, и кто-то посмеется надо мной. Но моему делу это никак не повредит. У моего дела есть одна чудесная особенность. Немного скандальной известности ему пойдет только на пользу.
- Значит, я для тебя теперь имею ценность только как реклама?
- Именно, - сказал он. - Именно так.
- А как насчет моего мотива? - спросила она с таким глубоким серьезным презрением, что он этого даже не понял.
- Не знаю, - сказал он. - Меня это не волнует. У вас были какие-то делишки. Эдди следил за тобой до улицы на Банкер-хилл, где ты встретилась с каким-то белесым типом в коричневом костюме. Ты передала ему что-то. Эдди бросил тебя и проследил паренька до его дома поблизости. Он пытался еще повисеть на нем, но ему показалось, что тот заметил хвост, - Эдди отстал. Но одно тем не менее я знаю точно. В том доме вчера был убит паренек по имени Филлипс. Ты знаешь что-нибудь об этом, золотко?
- Я ничего не знаю об этом, - сказала блондинка. - Я не знаю никого по имени Филлипс и, как это ни странно, не бегаю и не палю из пистолета в кого попало просто для нехитрой девичьей радости.
- Но ты застрелила Ваньера, дорогуша, - ласково напомнил Морни.
- О да, - протянула она. - Конечно. Мы как раз остановились на моем мотиве. Ты уже придумал что-нибудь?
- Это неважно, когда речь идет о любовниках, - отрезал он. - Сцена ревности, ссора. Можно назвать это как угодно.
- Может быть, - сказала она, - когда он был сильно пьян, он начинал немножко походить на тебя. Может быть, это и был мотив.
Он сказал:
- Ах... - и задохнулся.
- Красивей, - продолжила она, - моложе, без живота, но с той же самодовольной мерзкой ухмылочкой.
- Ах... - сказал Морни - и он страдал.
- Это пойдет? - мягко поинтересовалась она.
Он шагнул к ней и выбросил вперед кулак. Удар пришелся ей в лицо сбоку; она покачнулась, села на пол, вытянув длинную ногу, схватилась рукой за щеку и подняла на него очень синие глаза.
- Может быть, тебе не стоило этого делать, - сказала она. - Может быть, я не пройду с этим теперь?
- Пройдешь, не волнуйся. У тебя нет выбора. Отделаешься довольно легко. Господи, я уверен в этом. С твоей-то внешностью! Но ты пройдешь, ангел мой. На пистолете твои отпечатки.
Она медленно поднялась на ноги, все еще держась рукой за щеку.
Потом она улыбнулась:
- Я знала, что он мертв. В двери торчит мой ключ. Я почти хочу поехать в город и сказать, что это я застрелила его. Только не прикасайся ко мне больше своей скользкой белой лапой - если хочешь, чтобы я призналась в убийстве. Да, я почти хочу в полицию. Среди полицейских я буду чувствовать себя в большей безопасности, чем с тобой.
Морни повернулся, и я увидел его искаженное белое лицо с дергающимся шрамом-ямочкой. Он прошел к выходу; дверь снова открылась. Несколько мгновений блондинка стояла неподвижно и затем исчезла вслед за мужем из поля моего зрения.
Дверь закрылась. Шаги по дорожке. Хлопанье дверец машины. Заработал мотор, и машина уехала.
31
Спустя довольно продолжительное время я вышел из своего укрытия и еще раз внимательно огляделся. Я прошел к креслу, поднял револьвер, тщательно протер его и положил на место. Затем вытащил из пепельницы три испачканных губной помадой окурка, отнес их в туалет и спустил в унитаз. Потом огляделся в поисках второго стакана - но его не было в комнате. Стакан с недопитым выдохшимся коктейлем я отнес на кухню, ополоснул и вытер кухонным полотенцем.
Оставалась самая неприятная часть. Я встал на колени и взял свисающую с кресла окостеневшую руку. Отпечатки получатся не особо хорошими, но все же это будут отпечатки, - принадлежать они будут не Лу Морни. У револьвера была рифленая каучуковая ручка с отбитым уголком. На ней ничего не останется. Отпечаток указательного пальца на стволе справа, два - на курке и отпечаток большого пальца за казенной частью. Сойдет.
Я еще раз огляделся. Пригасил до минимума свет - слишком ярко сияло в нем мертвое желтое лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54