ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

В настоящей ситуации подходила карманная кража. Он стал оглядываться в поисках подходящего объекта.
Выглядевший процветающим толстяк неподалеку разглядывал витрины. Клаверинг окинул его опытным взглядом. Рубашка была из алтайранского хрустального шелка, а это недешевый вид ткани. Пиджак был из тонкого, дорогого твида с Нова Каледона, а юбка и чулки явно прибыли из самой Шотландии (Клаверинг подумал о том, действительно ли толстяк имеет право носить тартан* цветов клана Грэма). Туфли обладали тем особым блеском, которым отличается шкура огромных рыбообразных ящериц из болот Маркары. Припухлость под пиджаком явно была туго набитым бумажником.
Перед тем как подойти, Клаверинг подождал, пока толстяк рассматривал витрину с деликатесами, полную гастрономических соблазнов со множества миров. Он подошел прогулочным шагом и спросил:
— Извините, у вас есть время? Мои часы в ремонте…
— Двенадцать второго, — ответил тот достаточно дружелюбно.
— Обширная выставка, не правда ли? — Клаверинг кивнул в сторону витрины. — Конечно, некоторые из этих вещей портятся при перевозке. Единственный способ поедания ведьмовских личинок, к примеру, состоит в том, что их едят, доставая прямо из горячей золы, в которую роняют живыми, еще извивающимися…
— Я никогда не был на Земле, — сказал толстяк. — Побываю в следующем году, может быть. Но я всегда говорю, что если мне захочется попутешествовать по Галактике, то смогу это сделать в собственной кухне.
— Что это там такое? — спросил Клаверинг. — Это опалесцентное желе в оригинальном сосуде?
— Это с Виндховера. Вы когда-нибудь там были?
— Нет.
— Я тоже не был — но, благодаря моему хобби, я много о нем знаю. В определенные сезоны года — а система сезонов там сложная, как и должно быть в бинарной системе — большие морские пауки выходят на берег и строят среди скал гнезда из секреций своих тел…
Услышав достаточно для того, чтобы решить, что никакая пища с Виндховера никогда не окажется у него на столе, Клаверинг снова спросил время. Он извинился и сказал, что у него назначена встреча. Он ушел — не слишком быстро и не слишком медленно, оставив несколько поворотов между собой и толстяком. Наконец, дошел до небольшого парка. Он нашел свободное сидение — день был прекрасным и теплым, и большинство офисных работников поглощали свои ленчи на траве.
Он достал из кармана добычу — драгоценный бумажник.
Только это был не бумажник.
Это был портсигар.
Во всяком случае, подумал Клаверинг, он спокойно покурит перед тем, как предпринимать что-то дальше. Он вынул сигару, одобрительно подержал ее под носом, затем прикурил зажигалкой от того же портсигара.
Вкус оказался… странным.
Он не был неприятным; вкус определенно был хорошим. Странность, вероятно, объяснялась тем, что его нёбо было испорчено рубленой соломой и лошадиным навозом, которые считались табаком в Центральной тюрьме.
Лошадиный навоз?
Оскорбление лошади — лучшего друга человека.
Без лошадей — на кого ставить?
На собак?
К черту собак!
Ненавижу собак.
Вон там собака, прогуливает толстую бабу.
Идет сюда.
К черту их.
Собирается меня лягнуть.
Лягни первым.
Мадам, я отказываюсь от того, чтобы меня лягала ваша шелудивая дворняга. На всех цивилизованных планетах Галактики я отказывался от того, чтобы меня лягали шелудивые дворняги. Дело принципа, вот что это такое. Человек принципов, вот кто я такой.
Извините… Мне нехорошо… Рыба виновата или что-то такое…
Но это была не рыба, потому что рыба — это роскошь, которой Клаверинг не пробовал уже несколько месяцев. Виновата была сигара. Это была очень дорогая сигара — свернутая из смеси терранского табака и лиракского растения калеф. Дым от их совместного горения производит эффект, очень похожий на действие алкоголя, а на пустой желудок и после полугода воздержания от крепких напитков неизбежна интоксикация.
Магистрат, перед которым Клаверинг появился по обвинению в пьянстве и недостойном поведении, встретил его как старого врага. Он повторил свои замечания насчет злоупотребления гостеприимством миров Приграничья. Он даже дошел до того, что повторил приговор. Приговор мог бы быть и меньше, если бы не было обнаружено, что на портсигаре нет инициалов Клаверинга.
Он испытывал большую горечь, когда его везли в Центральную тюрьму.
С угрюмым видом Клаверинг предстал перед комендантом.
— Я так и думал, — говорил представитель властей, — что вы окажетесь рецидивистом, но не ожидал вашего возвращения так скоро.
— Я вообще не собирался возвращаться.
— Но вы здесь, — устало заметил комендант. — Но я решил быть снисходительным. Вы умный человек, а дробление камней — не самый интеллектуальный труд. Это может показаться странным, но в нашем заведении есть некоторые механизмы, и их надо поддерживать в рабочем состоянии…
— А лучшая работа обеспечит лучшую еду? — напрямик спросил Клаверинг.
— Еда будет такая же. На самом деле она должна бы быть хуже, потому что вы будете затрачивать меньше физической энергии.
— Сэр, — с напряжением проговорил Клаверинг, — могу я задать вам вопрос?
— Можете.
— Тогда скажите мне — какое преступление нужно совершить, чтобы человека депортировали из миров Приграничья?
— Во всяком случае, не убийство, — ответил Комендант, печально улыбнувшись. — За убийство мы вешаем. Мы здесь очень старомодны, как вы, может быть, заметили. По сути дела, для этого достаточно три осуждения подряд, за любое преступление или преступления. Таков закон.
— Спасибо, — проговорил Клаверинг.
Второй срок тянулся так же медленно, как и первый.
На этот раз ему удалось избежать серьезного физического воздействия, и единственный раз он посетил госпиталь, когда у него слегка воспалилась рука. Но охранники присутствовали, пока его перевязывали, и он не смог рассказать свою историю старому доктору.
Время тянулось страшно медленно — и все же, несмотря ни на что, Клаверинг обнаружил, что очень заинтересовался машинами. Когда наступил последний день и ему надо было уходить из тюрьмы, он боролся с нежеланием прощаться со своими отполированными и отлично работающими подопечными.
Та же наземная машина отвезла его в Фарэуэй-Сити, та же толстуха приняла его в общежитие Общества помощи заключенным. Как и раньше, его ждала работа, но на этот раз это была работа в одном из небольших гаражей города.
Клаверинг решил не торопить события на этот раз. В первый день свободы он не стал приближаться ни к отелю, ни к банку. На следующее утро он прибыл на работу в гараж и все утро чистил и полировал одну наземную машину и два вертолета. Босс выделил ему достаточно денег на ленч, и он перекусил в баре рядом с гаражом. Днем ему разрешили, под наблюдением, перебрать мотор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31