Ну, может, двумя-тремя. И сделала мешки под глазами. А поскольку известно — наиболее запоминающимся фрагментом человека является его одежда, я сняла с шеи ярко-оранжевый шарфик, дорожный костюм прикрыла лёгким плащом, а шпильки на высоких каблуках сменила на удобные туфли на среднем каблуке. И вместо прежней сумки — темно-синей в белую полоску — взяла в руки белую в красную полоску, тоже большую, куда поместился весь мой багаж. На плечо же повесила подарок Павла — маленькую изящную сумочку, которая всю дорогу пребывала в укрытии. Теперь я и сама бы себя не узнала!
Хозяином бензоколонки оказался интересный молодой мужчина, по всем признакам — бабник. Эх, жаль, знать бы заранее, тогда бы я не делала из себя пожилую женщину, а напротив, помолодела бы лет на десять. Но похоже, и в таком виде я показалась ему достойной внимания, ибо глаза его загорелись характерным блеском. А может, он предпочитает немолодых женщин? Я сказала, что намерена приобрести машину, все равно какую, пусть и не новую, кроме малолитражки. Или взять напрокат, в залог могу оставить доллары. Я уже давно приметила, что бабники, как правило, отличаются сообразительностью, вот и этот моментально усёк смысл моих пожеланий.
— Пошли! — только и сказал он.
Мы, правда, не пошли, а поехали, хотя ехать пришлось не больше четырех минут. Рассеянный хозяин какой-то роскошной виллы на окраине города подтвердил: да, он охотно избавится от этой старой развалины в лице «полонеза», куда ему столько тачек. Правда, развалина ещё в очень неплохом состоянии, да вы сами посмотрите. На сколько я успела сориентироваться, хозяин роскошной недвижимости сбил состояние на производстве кровельной черепицы. Во дворе блестел лаком новенький «мерседес», а в гараже, рядом с поношенным «полонезом» дремал новый «ниссан». Мы договорились, что пока я беру его «полонез» напрокат, вот, оставляю эти доллары, несколько сотен, а через неделю решу — покупаю ли машину или возвращаю. Мне вручили ключи и техпаспорт на машину. Вот только бензина в ней оказалось мало, перед тем как двинуться в синюю даль, следовало запастись горючим. Посреднику я дала сто долларов, он был счастлив.
На бензоколонке под заправкой стоял «фиат 125». Его хозяйка, женщина с огромной шапкой спутанных чёрных волос, стряхнула последние капли со шланга, и тут к ней направился какой-то мужчина, при виде которого у меня тревожно забилось сердце. Было в нем что-то такое, настораживающее. Я замерла за рулём «полонеза», боясь выйти, хотя ноги уже успела выставить наружу. Мужчина приближался. Пышноволосая владелица «фиата» подняла бензозаправочный пистолет, чтобы заткнуть его за колонку, но рука у неё дрогнула, она нажала на клапан, и мощная струя бензина ударила мужчине прямо в лицо!
За следующие десять минут я могла спокойно, не привлекая ничьего внимания, не только заправиться и расплатиться, но и отъехать с бензоколонки, ибо половина её обслуживающего персонала корчилась от хохота, держась руками за животики, остальные же суматошно пытались навести порядок. Черноволосая баба, вся в слезах, покинула наконец бензоколонку, по дороге раздавив чью-то канистру с маслом, за ней с проклятиями погнался хозяин канистры. Я удалялась в противоположном направлении.
До родного города я доехала без приключений, правда уже поздней ночью, и остановила машину у. тёткиного дома. Во дворе даже нашлось для неё свободное место. Ключи от тёткиной квартиры всегда были у меня с собой. Я решила — могу себе позволить отдохнуть после дороги, в конце концов, и время дня, то бишь ночи, не подходящее для того, чтобы что-либо предпринимать.
Предпринимать я начала с самого утра. Ни с Миколаем, ни со свекровью я никак не могла связаться по телефону, набирала и набирала их номера — без толку. Сколько можно крутить проклятый диск? Терпение кончилось, я решила — еду! Арендованный «полонез» очень хорошо себя вёл, бензином я запаслась предусмотрительно по дороге, так что ехать можно. Сев в машину, я вдруг решила по пути заскочить на Центральный вокзал.
За прилавком знакомого окошка камеры хранения стоял совсем другой человек, точно другой, у того не было усов. Вряд ли за неделю успел отрастить такие грандиозные. Я выждала момент, когда у окошка никого не оказалось, и подошла. Разговор начала вежливо и даже несколько заискивающе:
— Проше пана, такая у меня неувязочка получилась. Несколько дней назад я оставила вашему сменщику вещи, не стала сдавать, просто попросила сделать мне одолжение, подержать под стойкой. Он пошёл мне навстречу. Не скажете, когда его дежурство?
— Это зависит от того, какой был сменщик, — ответил усатый, задумчиво глядя на меня. — Нас тут трое работает.
— А те двое где?
— Тех двоих нету.
— Это я вижу. А когда будут? Можете мне сказать.
— Нет.
— Что «нет»?
— Не могу сказать.
— Почему? Служебная тайна?
— Да ну, какая там тайна! Просто оба на больничном и неизвестно, когда выйдут на работу.
Говорил он со мной вежливо и даже охотно, но как-то слишком уж часто посматривал куда-то в сторону, что мне решительно не понравилось. Вспомнив, что я сама посоветовала мафиози подождать меня на Центральном вокзале у камеры хранения, я всполошилась. Возможно, они последовали моему совету… Нет, сейчас встречаться с ними не входило в мои планы, ведь их товар находился у свекрови, а с ней я ещё не встречалась.
— Придётся ещё раз забежать к вам, — небрежно бросила я усачу. — Или лучше расскажите, как отыскать этих ваших больных сменщиков. А для начала загляните под прилавок, стоит ли там ещё моя сумка? Такая большая, целлофановая, зеленого цвета. Не буду её забирать, не бойтесь, возьму у того дежурного, кому оставляла, вы только скажите, стоит ли она ещё?
Усач послушно нырнул под стойку и доложил, вынырнув:
— Нет, не стоит.
Какое-то шестое чувство заставило меня обернуться. В этот момент из-за газетного киоска вышли два подозрительных типа и направились ко мне. Третий приближался со стороны рядов пустых автоматических ячеек. Тут к окошечку камеры хранения с топотом и грохотом подвалила группа пассажиров с детьми и вещами, я воспользовалась случаем, протолкалась сквозь них в сторону, свободную от противника, и кинулась бежать. Выскочила на перрон, и тут опять повезло: перрон запрудила беспорядочная толпа только что выгрузившихся из вагона русских с кошмарным количеством багажа. Затесавшись в середину чудовищных узлов и сумок, под которыми почти не видно было тех, кто их нёс, я пробилась на ту сторону перрона и по стеночке добралась до выхода.
— Ты, послушай! — просвистело у моего уха.
Я оглянулась. Пчёлка!
Знакомство наше состоялось года три назад. Я подрядилась оформить витрину маленького частного магазинчика на оживлённой торговой улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Хозяином бензоколонки оказался интересный молодой мужчина, по всем признакам — бабник. Эх, жаль, знать бы заранее, тогда бы я не делала из себя пожилую женщину, а напротив, помолодела бы лет на десять. Но похоже, и в таком виде я показалась ему достойной внимания, ибо глаза его загорелись характерным блеском. А может, он предпочитает немолодых женщин? Я сказала, что намерена приобрести машину, все равно какую, пусть и не новую, кроме малолитражки. Или взять напрокат, в залог могу оставить доллары. Я уже давно приметила, что бабники, как правило, отличаются сообразительностью, вот и этот моментально усёк смысл моих пожеланий.
— Пошли! — только и сказал он.
Мы, правда, не пошли, а поехали, хотя ехать пришлось не больше четырех минут. Рассеянный хозяин какой-то роскошной виллы на окраине города подтвердил: да, он охотно избавится от этой старой развалины в лице «полонеза», куда ему столько тачек. Правда, развалина ещё в очень неплохом состоянии, да вы сами посмотрите. На сколько я успела сориентироваться, хозяин роскошной недвижимости сбил состояние на производстве кровельной черепицы. Во дворе блестел лаком новенький «мерседес», а в гараже, рядом с поношенным «полонезом» дремал новый «ниссан». Мы договорились, что пока я беру его «полонез» напрокат, вот, оставляю эти доллары, несколько сотен, а через неделю решу — покупаю ли машину или возвращаю. Мне вручили ключи и техпаспорт на машину. Вот только бензина в ней оказалось мало, перед тем как двинуться в синюю даль, следовало запастись горючим. Посреднику я дала сто долларов, он был счастлив.
На бензоколонке под заправкой стоял «фиат 125». Его хозяйка, женщина с огромной шапкой спутанных чёрных волос, стряхнула последние капли со шланга, и тут к ней направился какой-то мужчина, при виде которого у меня тревожно забилось сердце. Было в нем что-то такое, настораживающее. Я замерла за рулём «полонеза», боясь выйти, хотя ноги уже успела выставить наружу. Мужчина приближался. Пышноволосая владелица «фиата» подняла бензозаправочный пистолет, чтобы заткнуть его за колонку, но рука у неё дрогнула, она нажала на клапан, и мощная струя бензина ударила мужчине прямо в лицо!
За следующие десять минут я могла спокойно, не привлекая ничьего внимания, не только заправиться и расплатиться, но и отъехать с бензоколонки, ибо половина её обслуживающего персонала корчилась от хохота, держась руками за животики, остальные же суматошно пытались навести порядок. Черноволосая баба, вся в слезах, покинула наконец бензоколонку, по дороге раздавив чью-то канистру с маслом, за ней с проклятиями погнался хозяин канистры. Я удалялась в противоположном направлении.
До родного города я доехала без приключений, правда уже поздней ночью, и остановила машину у. тёткиного дома. Во дворе даже нашлось для неё свободное место. Ключи от тёткиной квартиры всегда были у меня с собой. Я решила — могу себе позволить отдохнуть после дороги, в конце концов, и время дня, то бишь ночи, не подходящее для того, чтобы что-либо предпринимать.
Предпринимать я начала с самого утра. Ни с Миколаем, ни со свекровью я никак не могла связаться по телефону, набирала и набирала их номера — без толку. Сколько можно крутить проклятый диск? Терпение кончилось, я решила — еду! Арендованный «полонез» очень хорошо себя вёл, бензином я запаслась предусмотрительно по дороге, так что ехать можно. Сев в машину, я вдруг решила по пути заскочить на Центральный вокзал.
За прилавком знакомого окошка камеры хранения стоял совсем другой человек, точно другой, у того не было усов. Вряд ли за неделю успел отрастить такие грандиозные. Я выждала момент, когда у окошка никого не оказалось, и подошла. Разговор начала вежливо и даже несколько заискивающе:
— Проше пана, такая у меня неувязочка получилась. Несколько дней назад я оставила вашему сменщику вещи, не стала сдавать, просто попросила сделать мне одолжение, подержать под стойкой. Он пошёл мне навстречу. Не скажете, когда его дежурство?
— Это зависит от того, какой был сменщик, — ответил усатый, задумчиво глядя на меня. — Нас тут трое работает.
— А те двое где?
— Тех двоих нету.
— Это я вижу. А когда будут? Можете мне сказать.
— Нет.
— Что «нет»?
— Не могу сказать.
— Почему? Служебная тайна?
— Да ну, какая там тайна! Просто оба на больничном и неизвестно, когда выйдут на работу.
Говорил он со мной вежливо и даже охотно, но как-то слишком уж часто посматривал куда-то в сторону, что мне решительно не понравилось. Вспомнив, что я сама посоветовала мафиози подождать меня на Центральном вокзале у камеры хранения, я всполошилась. Возможно, они последовали моему совету… Нет, сейчас встречаться с ними не входило в мои планы, ведь их товар находился у свекрови, а с ней я ещё не встречалась.
— Придётся ещё раз забежать к вам, — небрежно бросила я усачу. — Или лучше расскажите, как отыскать этих ваших больных сменщиков. А для начала загляните под прилавок, стоит ли там ещё моя сумка? Такая большая, целлофановая, зеленого цвета. Не буду её забирать, не бойтесь, возьму у того дежурного, кому оставляла, вы только скажите, стоит ли она ещё?
Усач послушно нырнул под стойку и доложил, вынырнув:
— Нет, не стоит.
Какое-то шестое чувство заставило меня обернуться. В этот момент из-за газетного киоска вышли два подозрительных типа и направились ко мне. Третий приближался со стороны рядов пустых автоматических ячеек. Тут к окошечку камеры хранения с топотом и грохотом подвалила группа пассажиров с детьми и вещами, я воспользовалась случаем, протолкалась сквозь них в сторону, свободную от противника, и кинулась бежать. Выскочила на перрон, и тут опять повезло: перрон запрудила беспорядочная толпа только что выгрузившихся из вагона русских с кошмарным количеством багажа. Затесавшись в середину чудовищных узлов и сумок, под которыми почти не видно было тех, кто их нёс, я пробилась на ту сторону перрона и по стеночке добралась до выхода.
— Ты, послушай! — просвистело у моего уха.
Я оглянулась. Пчёлка!
Знакомство наше состоялось года три назад. Я подрядилась оформить витрину маленького частного магазинчика на оживлённой торговой улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77